«Кремлівський список» - закономірний результат путінської дипломатії

Мовою оригіналу

15 лет назад, начиная с 2003 года, филиал администрации Путина на Смоленской площади, по недоразумению именуемым Министерством иностранных дел РФ, 10 февраля отмечает свой профессиональный праздник — «День дипломатического работника».

Этот день смело можно ассоциировать с так называемым «днём сурка», олицетворяющим жизнь, в которой один день почти в точности напоминает другой, очень мало новых событий и лиц. Это жизнь, в которой господствует рутина и которая, кажется, остановилась — настолько она скучна и однообразна.

К обитателям сталинской высотки на Смоленской площади вряд ли подходят слова, сказанные одним мудрым человеком о том, что «дипломат служит не тому или иному режиму, а своей родине». Эти деятели давно уже интересы родины рассматривают как интересы чекистской клики, засевшей в Кремле. Более того, они выступают лишь как послушное и безропотное орудие Путина не только в его авантюристической деятельности на международной арене, официально называемом Кремлем «реализация внешнеполитического курса РФ», но и в обеспечении пропагандистской лжи, камуфлирующей этот авантюристический курс.

Язык не поворачивается называть большинство этих серых и безликих обывателей высотки «дипломатами». Чего стоят ставшие уже мемами хамские выражения и выходки главного мидовца и его шестерки в ООН: «Дебилы, б@@...», «В глаза мне смотри, чего глаза отводишь». Как и сотни послов РФ в различных странах, не говоря уже о находящихся под крышей посольств военных и прочих силовиках, прикормленных и запуганных авторитарным, клептократическим режимом и поэтому соглашающихся с этим курсом, приведшим к международной изоляции России, санкциям, финансово-экономичекому кризису, сокращению реальных доходов населения, ухудшению качества жизни.

Достаточно проанализировать интервью, выступления, статьи и фразеологию главы МИД России за последнее время, чтобы убедиться в том, что они практически являются продолжением риторики, принятой на вооружение хозяином Кремля — от надуманных подозрений во враждебности всех и вся, всевозможных «предупреждений» различным странам, неуместных грубых подковырок до прямых военных угроз и энергетического шантажа.

Если к этому добавить и такие путинские перлы, типа «на себя посмотрите», «вам можно, а нам нельзя?», «замучаетесь пыль глотать», «кто не с нами, того мы закопаем», «не надо из носа выковыривать» и др., то картина «дипломатических» приемов, применяемых Москвой, становится полной.

Неудивительно, что итогом подобного понимания международного порядка, вершиной и квинтэссенцией внешней политики Кремля стал так называемый «Кремлевский список» Минфина США, как закономерный, хотя и запоздалый ответ на путинское классическое олицетворение России с медведем, который, как хозяин тайги, ни у кого разрешения спрашивать не будет и никому ее (тайгу) не отдаст.

При таком упрощенном подходе зачем тогда выдумывать объемную внешнеполитическую концепцию, над которой трудится не один десяток дипломатов и ученых, и эта концепция почему-то периодически «обновляется». Ведь Путину и так все ясно! Однако теперь, после опубликования «списка» и ожидаемых новых антикремлевских санкций, становится также ясно и другое: Путину и его окружению не позволят рассматривать мировое пространство в качестве «тайги». Им придется ответить за дипломатию подкупа и вмешательства в дела США, наглое посягательство на американские принципы государственности и демократии. Причем этот документ обнародован аккурат накануне российского «Дня дипломата», что наводит на мысль о символическом «поздравлении» американской стороны.

Если подытожить эволюцию, которую прошла дипломатия новой России после распада СССР, то необходимо выделить два ключевых момента. Первый связан с Андреем Козыревым — первым министром иностранных дел РФ, пытавшимся придать российской дипломатии человеческое лицо, сориентировать ее на западный вектор. Это и стало причиной нападок на него со стороны так называемых патриотов и силовиков, которые уже начинали давление на Ельцина и фактически приостановили начавшуюся демократизацию российского общества. Замена Козырева в 1996 году на представителя спецслужб Евгения Примакова — главы СВР — означала конец романтического периода внешней политики России.

Второй и самый существенный момент также связан с спецслужбами, которые, после волюнтаристского назначения Ельциным в начале премьером, а затем президентом РФ выходца из КГБ СССР, директора ФСБ РФ, постепенно стали охватывать всю страну своими зловещими путами.

Не исключением в этом стало и дипломатическое ведомство, которое Путин фактически сделал придатком своей администрации. В соответствии со своими, сформировавшимися в чекистский период взглядами на окружающий мир во главе этого ведомства ему нужен был человек, владеющий качествами Вышинского, Молотова и Громыко одновременно. Выбор пал на постпреда РФ в ООН Сергея Лаврова, который, как показали дальнейшие события, оправдал надежды нового президента.

Одновременно Путин изменил и порядок ведения внешнеполитических дел, все больше концентрируя их в своей администрации: глава МИДа уже не вправе был, как при Ельцине, напрямую звонить президенту, ему дозволялось общаться с ним через помощника по международным вопросам. И новоиспеченный министр, делающий на людях серьезное и грозное лицо, проглотил этот унизительную процедуру. Позже в одном из интервью он угоднически и заискивающе скажет о том, что многому научился у своего президента (!). Мы увидели, чему он научился у выходца из КГБ с его приблатненным жаргоном.

Необходимо отметить, что после всего, что натворил Лавров с отечественной дипломатией, чтобы угождать амбициям и авантюризму Путина, у него хватает наглости считать свое ведомство «продолжателем» дела известного русского дипломата, министра иностранных дел и канцлера России времён Александра II А. Горчакова. Он вошёл в историю не только как искусный дипломат, но и как государственный деятель, с которым связывают начало реформаторского периода в истории России во второй половине ХIX века.

Выступая на открытии памятника Горчакову в октябре 2014 года, когда уже были Крым и Донбасс, а впереди — авантюра в Сирии, Лавров отмечал, что принципы, которые заложил А. Горчаков в основу политики Российской Империи, полностью сохраняют свою актуальность. «Это касается отстаивания национальных интересов России, европейской нацеленности российской внешней политики при сотрудничестве с Азией».

Олицетворение сегодняшней политики Кремля с принципами А. Горчакова С. Лавров может позволить лишь перед студентами МГИМО, да и пожалуй в своих выступлениях в Госдуме, члены которой сплошь являются «дипломатами», так как, почему-то, имеют дипломатические паспорта. Как показывает история, сравнение с горчаковским периодом истории России пойдёт не на пользу нынешним правителям Кремля.

Главная заслуга А. Горчакова состояла в том, что он своей деятельностью восстановил и укрепил авторитет России в непростой период, последовавший после поражения в Крымской войне 1856 года и, тем самым, вывел страну из политической блокады. В противоположность этому кремлевские деятели путинского призыва своей политикой фактически довели страну до полуизолированного состояния и международных санкций, пополнив список стран — мировых изгоев, типа Ирана, Северной Кореи, Кубы.

Антиамериканизм путинской администрации не очень вяжется с подходом А. Горчакова в отношениях с США. Именно при нем Россия обратила внимание на Америку. В середине ХIX века флот США начал угрожать мировой гегемонии Великобритании, а американские товары составляли конкуренцию английским. По инициативе Горчакова в Петербурге стали рассматривать США в качестве серьёзного противовеса экономическому и политическому господству Великобритании. На берегах Невы помнили и проводимую Америкой политику благожелательного нейтралитета в период Крымской войны. В годы гражданской войны в США Россия однозначно высказалась в пользу Вашингтонской администрации в противовес Англии и Франции, оказывавших поддержку южным конфедератам. Горчаков писал в те годы: «Мы советуем умеренность и примирение, но мы не признаем другого правительства в Соединенных Штатах, кроме вашингтонского».

Ещё одна важнейшая черта дипломатии по-горчаковски — это сочетание активности с умеренностью, чего никак не скажешь о внешней политике путинской России. В частности, в 1864 году А. Горчаков представил Александру II доклад, где изложил программу действий в Средней Азии. На основе этого доклада МИД и МВД разработали детальный план, сутью которого стало ограничение нашего продвижения вглубь Азиатского континента. В нем говорилось: «Дальнейшее распространение наших владений в Средней Азии не согласно с интересами России и ведёт только к раздроблению и ослаблению её сил. Нам необходимо установить на вновь приобретённом пространстве земли прочную, неподвижную границу и придать оной значение настоящего государственного рубежа». Министр предписывал русской пограничной администрации не вмешиваться во внутренние дела среднеазиатских государств, оказывая на них только «нравственное влияние».

Став министром иностранных дел, Александр Михайлович Горчаков своим государственным умом и авторитетом поднял на необычайную высоту свое ведомство, превратив его в подлинный штаб внешней политики. Как утверждают историки, император прислушивался к советам и рекомендациям Горчакова не только во внешней, но и во внутренней политике. В сегодняшней же России внешняя политика является прерогативой администрации президента, а глава МИД — исполнителем бредовых идей последнего.

В «День дипломатического работника» на ум приходят слова, сказанные мудрым человеком в прошлом, но сохраняющие актуальность на все времена, о том, что дипломат, не давший своей стране друзей, не может считаться дипломатом. К сожалению, эти слова применимы прежде всего к обанкротившейся внешнеполитической службе РФ, паразитированию путинской администрацией внешней политики, сведению МИДа до простого наблюдателя и исполнителя вредных наполеоновских планов и претензий на особый путь развития.

Ничего, кроме неприязни, не вызывает то обстоятельство, что международные выкрутасы Путина, его шапкозакидательство ни разу не получили должной оценки со стороны хотя бы одного высокопоставленного мидовского функционера, прежде всего послов. Виной тому не только злополучная путинская вертикаль, которая пронизала и внешнеполитическую службу, сковала инициативу дипломатических работников, фактически отодвинула их от принятия решений, в которых все больше видна чекистская рука. Путин на совещаниях послов в Москве часто повторяет, мол, сидите спокойно — нам в центре виднее.

Не в российских традициях не соглашаться с вышестоящим начальством и, тем более, подавать в отставку, как это сделал посол Великобритании в Ираке в знак протеста против американо-английского вторжения в эту страну. Дело еще в боязни российских послов потерять немалые привилегии и зарплаты, их неуверенности в завтрашнем дне, когда по окончании службы и возвращении на родину бывшие послы чувствуют себя, мягко говоря, очень и очень неуютно.

Поэтому большинство из них стараются подольше оставаться на своих должностях за рубежом любыми средствами, главное из которых — проявление лояльности, а не выполнение профессионального долга. Причем нередки случаи, когда в результате длительного пребывания в должности в той или иной стране и без особой работы послы потихонечку просто спиваются. Этому в немалой степени способствует и бесконтрольность в нецелевом злоупотреблении так называемых «представительских средств» посольств, которые нечистоплотные послы часто используют на личные нужды. Не говоря уже о том, что наиболее меркантильные из них даже опускаются до того, что фиктивно оформляют своих жён садовниками или же разнорабочими (!?). На что посольские бухгалтера естественно просто закрывают глаза.

Авантюризм Путина, игнорирование им и его окружением дипломатических методов в решении сложных международных проблем, банальная профанация посольской работы — а попросту отбывание номера за рубежом, забвение исторических традиций русской дипломатической школы, истинного наследия Горчакова дорого обходятся России, оказавшейся в итоге в полуизолированном положении, фактически без надежных друзей.