Велика проблема російських благодійників

Мовою оригіналу

Дмитрий Муратов продал свою Нобелевскую медаль за 103 млн долларов и передал деньги в «ЮНИСЕФ» для помощи украинским беженцам. Казалось бы, всё хорошо.

Но…

Вот, знаете, когда я читаю про любое действие русского либерала, я сразу вспоминаю фельетониста Гаргантюа из «Золотого теленка». Точнее, его манеру говорить – говорил он громко, и, даже, казалось, отчетливо. Но в его речи был какой-то неуловимый дефект, превращавший все его слова в труху.

Горбачев выдвигал Муратова годами, наконец Муратов получил премию, саму денежную часть отдал в путинский фонд Чулпан Хаматовой на помощь русским детям, а деньги за медаль отдал в ««ЮНИСЕФ»» на помощь украинским детям.

И нашим, и вашим.

Такой себе междусобойчик в Нью-Йорке, сами себя выдвинули, сами себе премий выдали, сами их раздали, сами себя похвалили.

Казалось бы. В итоге все хорошо. Помощь детям. В этот раз даже украинским. Святое дело.

Но этот неуловимый дефект…

«ЮНИСЕФ» – это дочерняя организация ООН. Штаб-квартира в Нью-Йорке. Финансируется правительствами и частными донатами. Бюджет «ЮНИСЕФ» на 2018 год составил 5 миллиардов 200 миллионов долларов.

Пять миллиардов. Двести миллионов. У «ЮНИСЕФ» с деньгами вообще все в порядке. Вот совсем вообще все.

На эти сто миллионов они напечатают еще два эшелона брошюр и выпустят сто пятьсот тысяч видеочасов образовательных программ, как надо толерантнее относится к украинским беженцам.

Но у украинских беженцев жизнь более-менее обустроена. Правительства стран пока еще справляются. Голода нет, люди более-менее размещены, дети ходят в школу, пособия платят, медстраховку делают, работать возможность дают.

Германия – страна, которая, на секундочку, вторая после Польши приняла больше всех беженцев, и на которую за это особенно любит открывать рот зеленая плесень – вообще выделяет по четыреста пятьдесят евро на человека, медобеспечение, жилье, продукты.

Да, не сахар. Да, собственная комната не у всех – спортзалы с койками до сих пор существуют. Да, на четыреста баксов в Баварии особо не разгуляешься.

Но критической ситуации нет. Тем более, что бюджет «ЮНИСЕФ» и так в пятьдесят раз больше. Тем более, что правительства и сами пока справляются.

В отличие от фронта. Где нужно всё, опять всё, снова всё и еще раз всё. Мы вот сейчас пытаемся купить коптер. Хороший коптер. С теплом, ночником и прочими прибабахами. Если его перепрошить, он взлетает на полтора километра, где его не берет глушилка. Пластиковый, он не виден для ПВО. А камера там смотрит на 25 километров. Мечта, а не коптер.

Но стоит двенадцать тысяч евро.

На сто три миллиона долларов этими коптерами можно было бы утыкать всю линию фронта в два эшелона в каждое отделение. Можно было бы дальномерами и ночниками обеспечить каждый взвод. Можно было бы пикапов купить на всю армию на полгода вперед. Можно было бы антиматериальную винтовку пятидесятого калибра посадить за каждый куст.

Если ты хочешь помочь украинским детям – не покупай им брошюрки про толерантность. Если ты хочешь помочь украинским детям – купи их отцам винтовки. Чтобы они сами освободили свою землю. И украинские дети могли спокойно вернуться в свои собственные дома.

Это и будет лучшая помощь. Но нет.

Вы просто определитесь, на чьей вы стороне. А то все пытаетесь одной жопой на семи стульях усидеть. И нашим, и вашим. И междусобойчик в Нью-Йорке. И пресс-конференция Путина.

А так не бывает.

В итоге получается – и не нашим, и не вашим.

Какой-то неуловимый дефект, который превратил сто три миллиона долларов в труху.