Опыт Чили. Как может рухнуть украинская экономика

Однажды лидера китайских реформ Дэн Сяопина спросили, как он оценивает уроки Французской революции 1789 года, на что тот ответил коротко: «Прошло слишком мало времени». Мораль этой история такова, что часто нам недостает ни времени, ни информации, чтобы объективно определить значимость того или иного исторического явления или научного метода управления.

К примеру, Французская революция не только смела остатки самодержавия во Франции. Она также привела к власти якобинцев, устроивших невиданный до того времени террор, в котором погибли многие выдающиеся ученые и предприниматели. Относительная прогрессивность революции в плане национального развития наук и технологий сейчас под сомнением. Недавние исследования историка экономики Джоэля Мокира говорят, что французская аристократия и Бурбоны достаточно много сделали для того, чтобы идеи Британской промышленной революции прижились и во Франции. Никак не меньше, чем революционные правительства и лично Наполеон Бонапарт. Так что революционные реформы не были так критичны для участия Франции в мировой промышленной революции.

Такие же вопросы у исследователей стал в последние годы вызывать так называемый успех так называемого, «чилийского экономического чуда» во времена правления военного диктатора Аугусто Пиночета. Этот вопрос сегодня носит далеко не академический характер, так как основой чилийских реформ была дерегуляция экономики, столь настойчиво предлагаемая украинцам нынешним Кабинетом министров.

Так вот, сейчас, спустя более чем 40 лет с начала чилийских реформ, все более очевидным становится, что заслуги реформаторов, представителей чикагской школы экономики, во времена Пиночета, сильно преувеличены, а заслуги прежних правителей - преуменьшены. И вот почему.

Хороший экономический рост чилийская экономика показывала задолго до правления Пиночета, еще с середины 60-х годов. Например, с 1966 по 1967 годы средняя реальная зарплата выросла на 25%, что было самым большим ростом тогда в Южной Америке. После начала либеральных реформ в 1973 году, к 1982 году производство потребительских товаров упало на 13%. И хотя с 1982 года произошло некоторое улучшение, уровень 1992 года оказался на 6% ниже уровня 1973 года. Уровень производства инвестиционных товаров стагнировал до 1982 года и вырос к 1991-ому году (за почти 20 лет реформ) менее, чем в 1,5 раза к уровню 1973 года - по 1,7 % в год. В это же время рост производства в Японии и Южной Корее составлял в среднем по 10% в год. Да и своим скромным ростом тогда Чили была обязана исключительно добыче полезных ископаемых (в основном меди), которая практически вся шла на экспорт. Показатели развития инфраструктуры упали с 1973 по 1982 год на 22%, и она продолжала медленно разрушаться в течение второго десятилетия реформ (снижение показателей еще на 4%).

В течение 20 лет с начала либеральных реформ не были достигнуты показатели 1970 года. По сути, жизнь целого поколения чилийцев была принесена в жертву. И ради чего?

На сегодняшний день Чили, страна с относительно небольшим населением в 17 млн человек находится по подушевым показателям всего на два пункта выше, чем Аргентина, страна - классический пример неправильного управления экономикой в течение целого века. И на те же два пункта ниже показателей Казахстана, наверное, самой классической страны СНГ в смысле вмешательства государства в национальную экономику.

Экономическим наблюдателям неизвестны в настоящее время примеры историй о чилийских технологических стартапах, а «технологии» страны, как и 50 лет назад, представлены успехами медной перерабатывающей промышленности.

За счет каких же драйверов роста Чили будет развиваться в будущем - за счет добычи и переработки меди? А если цены и дальше будут падать? Как будет выглядеть тогда «мудрость чилийских либеральных реформ», которые фактически стерли с лица земли зачатки национальной промышленности?

Когда-то великий немецкий философ Гегель сказал: «Все действительное разумно». Под этим он имел в виду, что всякое экономическое и политическое состояние той или иной страны не произвольно, а имеет весомые причины, как правило спрятанные в «глубине веков», которые определяют культурные и цивилизационные предпочтения наций. То, что на востоке Европы исторически сложилась политико-экономическая модель со значимой ролью государства в экономике, в отличие от стран дальнего Запада, не случайно. А если учесть, что именно при вмешательстве государства в экономику в Украине и были достигнуты наибольшие достижения в промышленном и технологическом развитии страны за всю ее историю, а это есть ключевым драйвером успеха и развития национальных экономик во всем мире в XXI веке, то стоит задуматься, сможет ли альтернативная ей либертарианская модель «австрийской школы экономики», которая была представлена в Чили моделью - ответвлением этой школы, «чикагской школой экономики», с ее стремлением дерегулировать все и вся, стать заменой правильному государственному регулированию?

Но мы опять готовы вступить на этот скользкий путь продолжения «радикальных» экономических реформ. И если в украинской промышленности жизнь пока еще как-то теплится, то в конце этих новых ультралиберальных реформ наступит ее окончательный коллапс.

В то же время Южная Корея, Сингапур и Китай - страны, которые копируют западные кейнсианские методы планирования и регулирования национальных экономик, и проводят активное государственное регулирование у себя, добиваются при этом экстраординарных успехов. Кстати, если кто не курсе, много и активно занимается регулированием своей экономики и «цитадель» мирового экономического либерализма - США.

Просто вышеназванные государства умеют соблюдать необходимый баланс между регулированием и свободой рынка. Потому, что в правительстве этих стран работают грамотные профессионалы экономики и других научных дисциплин. Которые, как минимум, знакомы с тем, что в Чили не было успеха реформ. А был их провал. И в 2008 году руководитель ФРС США Бен Бернанке говорил, что никогда не откажется от регулирования американской экономики посредством кейнсианских методов. Так же как не отказывается правительство США поддерживать технологический сектор, зная, что такая поддержка в отдельных случаях критично важна для будущего США. Утратив господство в технологиях, они, скорее всего навсегда, утратят и лидерство в экономическом статусе в мире, что в США считают недопустимым.

По поводу принятия модели дерегулирования, как основного подхода в макроэкономической национальной политике государства, я вынужден сказать, что кому-то, по-видимому, очень не хочется, чтобы Украина опять состоялась как развитое экономическое государство. А именно так и случится, если дерегулирование экономики опять станет мейнстримом нашей национальной экономической жизни, как это уже было в 1991 году, и «прелести» чего мы все еще хорошо помним.

Источник: Новое время