Хто очолить НБУ після Валерії Гонтаревої?

Мовою оригіналу

Прежде всего надо понимать логику экономических процессов. Когда Гонтарева говорит, что она выполнила свою миссию, она имеет в виду вот такую логику экономических процессов: первое в логической цепочке – когда идет девальвация гривны (оставим за скобками, почему она идет), тем более такая серьезная (во время Гонтаревой гривна потеряла 50% своей стоимости, а, в общем, потеряла 2/3 своей стоимости), следующим элементом в логической цепочке является резкое ухудшение качества банковского портфеля, что мы наблюдали в Украине. После того, как происходит ухудшение банковского портфеля, третьим элементом в логической цепочке является необходимость вливания дополнительного капитала в банки, в которых ухудшилось качество банковского портфеля. Проблема в Украине состояла в том, что практически во всех банках произошло ухудшение качества банковского портфеля за очень незначительным исключением. Львиная доля банков должна была влить дополнительный капитал. Как раз третий элемент логической цепочки является основным, для того, чтобы подумать, какую роль сыграла Гонтарева, находясь в офисе Нацбанка Украины.

Несложно было попытаться заставить иностранцев вливать дополнительный капитал в банки, которые функционировали здесь в Украине. Дочерние иностранные банки делали это более активно, потому что они стояли практически перед альтернативой – либо умереть здесь, либо пытаться сохранить эти банки в надежде на то, что ситуация когда-то стабилизируется, и тогда эти банки можно будет продать. Может быть с потерей, но не такой значительной.

И вот почему Гонтарева, фактически, попала под шквал критики - иностранцы, в отличие от украинцев, которые жили совершенно в другой логике, не имели выбора. Не было, фактически, возможности опереться на украинское государство и рассчитывать на помощь в проведении рекапитализации своих «дочек», работающих в Украине. Они должны были рассчитывать сами на себя.

Поэтому когда мы входили в 2014 и даже в 2015 год со 180 банками, то в конце 2016 года банков было менее 100. В основном закрытие происходило как раз за счет украинских банков, где владельцы не особенно пытались спасать свои банки. Поэтому тот шквал критики, который был направлен на Гонтареву в связи с увеличением доли иностранных банков, в частности, российских банков, он был объективно ожидаем, потому что другого не могло произойти. Иностранцы должны были рассчитывать на украинское государство. Но они должны были решать вопрос самостоятельно – и капитал они должны были самостоятельно искать, и самостоятельно вливать его в свои банки.

Второй шквал критики, под который попала Гонтарева, был связан с тем, что закрывались банки, но закрывались вполне объективно, потому что украинские владельцы не особенно пытались вливать туда капитал. При этом они могли использовать местный медиа-ресурс, использовать и формировать общественное мнение, могли расшатывать ситуацию и собирать людей с «гробами» вокруг Национального банка, совершать какие-то проплаченные или не проплаченные акции протеста. Но они имели гораздо больший ресурс по сравнению с иностранцами. Иностранцы не могли такого себе позволить, во-первых, потому что они так не работают, а во-вторых, они все-таки находились в гостях и вопрос у них был только в спасении банка.

Ну и понятно, что апофеозом всего, когда речь касалась системных банков, и, в конце концов, коснулась Приватбанка, то давление и возмущение действиями Гонтаревой достигло критических отметок. Мы видели и интервью в Financial Times в прошлом месяце и видели пресс-конференцию, где она говорила, что ей фактически угрожали олигархи. Она достаточно непрозрачно намекает о том, о ком речь, в то время, когда на нее оказывалось давление.

Я думаю, глобальная ошибка, которую сделала Гонтарева, - многие вопросы не решались транспарентно. Если бы был высокий уровень прозрачности в принятии решений, причем, любых решений, которые принимались НБУ, она бы не была в таком шквале критики, не порождала бы массы слухов и разговоров по поводу того, не было ли каких-то скрытых ее собственных интересов, когда она решала вопросы с рефинансированием, капитализацией и закрытием украинских банков. То есть, частично она была сама виновата.

Когда говорят, что она многого достигла, я бы сказал, что первое, чего она достигла - ей удалось сохранить Национальный банк Украины независимым.  Он реально независим. Я представляю, что, судя по той полемике, которая ведется в украинском обществе, была масса желающих обуздать и оседлать Нацбанк, чуть ли не до того, чтобы переподчинить его Кабинету Министров (что обсуждалось и обсуждается депутатским украинским корпусом), ей удалось здесь выстоять. То есть, не допустить де-факто переподчинения себя кому-то. Согласно украинскому законодательству, НБУ как был независимой структурой, так и продолжает оставаться. Во многом здесь ей помогали, конечно, иностранные партнеры Украины, прежде всего, международные финансовые институции, которые продолжают поддерживать независимость НБУ. В сложные времена удержать независимость было сложно.                  

Валерия Гонтарева уходит из НБУ, находясь, очевидно, долгое время в стрессовой ситуации. С другой стороны, не последнюю роль сыграли слова главы НАБУ Артема Сытника о нарушениях. Гонтарева пользовалась поддержкой международных финансовых институций как раз потому, что ей удавалось сохранить независимость НБУ и пытаться, насколько это возможно, заставлять собственников проводить рекапитализацию своих банков, а это была совершенно нелегкая задача. Потому ее называли в Вашингтоне и Брюсселе неформально strong lady (сильная женщина).

Что касается монетарной политики, то, честно, говоря, здесь от нее мало что зависело. Монетарная политика резко ужесточилась после того, как мы начали сотрудничать с МВФ. Это совершенно оговоренный параметр в рамках нашего сотрудничества с МВФ. Была бы Гонтарева, или был бы кто-то другой, он должен был бы удерживать то, о чем было договорено, или то, чего хотел от Украины МВФ. Поэтому в плане монетарной или макроэкономической политики не стоит питать каких-то больших иллюзий, - она действовала в рамках того, о чем было договорено в рамках международных институций, прежде всего МВФ, Поэтому, когда она говорит, что нам удалось сохранить макроэкономическую стабильность, мягко говоря, это не совсем так.

Плюс, не стоит приписывать, что благодаря Гонтаревой мы продолжили сотрудничество с МВФ. Потому что она была лишь одним из подписантов финансового договора о сотрудничестве с МВФ. Ее подпись стояла последней после подписи президента, главы Кабинета Министров, главы Министерства финансов.

Валерия Гонтарева уходит из своего офиса, и кто придет в этот офис – тоже открытый вопрос. Насколько я понимаю и представляю себе развитие ситуации, конечно, Украина очень специфическая страна. Обычно в большей части стран должность главы Центробанка занимает специалист в макроэкономике. Но в Украине это никогда не было реалией. Здесь пост главы НБУ занимал либо действующий бывший банкир (в большинстве случаев), либо эту должность отдавали по каким-то политическим соображениям. Поэтому у меня нет никаких оснований предположить, что это не будет снова базовым вариантом развития ситуации. То есть, тот, кто окажется в офисе главы НБУ, он будет, скорее всего, из банковского сообщества, и маловероятно, но тоже возможно, политическим назначенцем.

Должность эта может быть привлекательна только для действующего банкира и удовлетворения каких-то собственных амбиций. Для политика я не вижу особенной привлекательности, разве что он хочет распрощаться с политической карьерой. Потому что здесь я вижу серьезные риски в среднесрочной перспективе для человека, который согласится на эту должность.

Да, 2017 год, похоже, будет не таким сложным годом в плане руководства НБУ, потому что все плохое уже было сделано раньше Гонтаревой. Уже не будет массового закрытия банков, если только мы не верим в жестокую девальвацию гривны снова, на протяжении этого года. А мы в нее не верим! Так, давление со стороны игроков, представителей коммерческих банков на главу НБУ уже не будет таким большим.

Я не вижу возможности слишком сильно переживать по поводу 2017 года, но в 2018-2019 годах Украина должна вернуть порядка 12 млрд. долларов внешних кредитов, и здесь могут возникнуть серьезные проблемы. В данном случае глава НБУ так или иначе будет влиять на монетарную политику и обменный курс. Но когда идут такие значительные выплаты, которые от тебя не зависят, ты будешь постоянно сталкиваться с массой проблем. И основная проблема – где найти валюту. Если ситуация будет развиваться по негативному сценарию, то все минусы будут сбрасывать именно на главу НБУ, хотя решение будет зависеть от парламентариев и членов Кабинета Министров. Потому что от них зависит возможность, скорость и желание проводить реформы. Получается, если эти два игрока не будут делать какие-то правильные действия, то курсовая и монетарная политика рискуют выйти из-под контроля. С этими вызовами будет тяжело справиться, ну и эти вызовы начнут активно материализовываться во второй половине 2018 года и на протяжении всего 2019 года. Поэтому, если тот человек, кто идет на пост главы НБУ, видит себя там на протяжении ближайшего года, как максимум до второй половины 2018 года, то каких-то особенных проблем у него не должно возникнуть. Но если он видит себя в этой должности на более длительный период времени, то он должен быть готов к тому, что у него будет возникать масса рисков, точно так же, как они возникали у Гонтаревой в предыдущий период времени. Вот почему я исключаю возможность политика – назначенца на эту должность. Он будет пытаться спрыгнуть с корабля со второй половины 2018. Возможно ли это, я не уверен.