Письма из Луганска. Похорон в окупации: новые традиции (ФОТО)

Спецпроект «Главкома» «Письма из Луганска». Наша читательница все годы войны живет в оккупированном Луганске. Она рассказывает о жизни по ту сторону линией фронта: о том, как все начиналось, чем закончилось и можно ли еще что-то изменить...

Хорошая была бы книга о традициях погребения в одной местности, но в разное время. Не то, чтобы в разные исторические периоды, без такой чёткой градации, но с разбивкой на временные промежутки. Вот, скажем, конец восьмидесятых прошлого столетия. Непременно толпа провожающих в последний путь. Цветы по улице, которые нельзя собирать после детворе, гроб на плечах, ордена на бархатный подушечке, живая музыка, масштабный поминальный обед. В девяностые, несмотря на трудности переходного времени, масштабы остались прежними. Охватить всех и удивить. Проводить с размахом. «Когда хоронили мать, людей пришло столько, что перекрыли центральную улицу, а автобусы пустили в объезд». И даже в двухтысячные масштабы былой помпезности остались. Проститься массово, проводить в последний путь всем коллективом, накормить всех пришедших.

Последние шесть лет в традиции погребения внесли существенные коррективы. Самая веская причина, поясняющая все, – у людей нет денег на пышные церемонии. Поэтому о смерти просто перестали сообщать всем вокруг, часто исключая из этого круга оповещенных даже родственников и ближайших соседей. Похороны стали тайными и интимными, как встречи немолодых любовников, связанных официальными узами брака. В интимный процесс погребения часто включены только те, с кем жил умерший и работники погребальной службы. Собственно, где это написано, что должно быть иначе, но ведь не так давно было именно иначе.

Наш сосед последние несколько лет болел. Отправляясь в очередной раз в больницу, он попросил ходить у его ворот, чтобы на свежем снегу оставались следы для нечистых на руку людей по нашей улице, а проще говоря, чтобы не влезли в его отсутствие в пустой дом. Он даже свет оставил в комнате включённым в тех же превентивных целях. Ушёл, лёг в больницу и... умер. Не планируя умирать вовсе. Наша пожилая соседка, миссия которой была топтать снег у ворот, продолжала это делать еще пару месяцев, не зная, что соседа больше нет. И его смерть, и похороны прошли не только мимо неё – ближайшей соседки, но и мимо всей улицы.

Умерших в больнице перестали привозить домой. Их хоронят от морга, от больницы, от похоронной конторы, минуя традиционные три дня дома, чтобы все страждущие успели добраться и проститься.

Перестали оповещать соседей о случившемся. Будто бы забыли оповестить в суете дел. Будто бы было не до того, чтобы обзванивать бывших коллег и дальнюю родню. Похороны превратились в очень скромный обряд, в котором отменено за ненадобностью буквально все, часто включая поминки, на которые просто нет денег.

Поразительными для меня были похороны, на которых присутствовали пятеро, из которых двое были копальщиками могилы. Ещё полгода, узнавая о внезапной смерти нашего знакомого, все недоумевали: почему не сказали, почему все прошло так закрыто, тайно, предельно скромно, будто умер глубокий старик, а не мужчина с высокой социальной активностью.

Интересный феномен, многих вполне здоровых подкосила не только внезапная смерть близких за эти шесть лет, но и сами похороны – скомканные, поспешные, наспех. В семье знакомых смерть матери пришлась на лето 2014-го. Понятно, что сама церемония погребения была лишена всех присущих моменту атрибутов высокой духовности. Апофеозом был внезапно начавшийся обстрел и мат копальщиков, которые от осколков прыгнули в вырытую могилу и кричали оттуда родне, чтобы те ложились, где придаётся.

У других знакомых похороны бабушки пришлись на осень 2014-го, в то тяжелое время, когда не было ни зарплат, ни пенсий. В похоронной конторе им посчитали все по минимуму, и у них все равно не хватало денег. Занимать было не у кого – вокруг все были поголовно такими же. Не ясно как все закончилось бы, но им пошли на встречу и уступили. Понятно, что ни о каких поминках уже речь не шла. Но момент этого унижения, когда они стояли в похоронной конторе и, теряясь, не знали, как дальше, они хорошо запомнили. Умершая пережила блокаду в Ленинграде, имела заслуги и награды, готовилась к своему уходу, не предполагая его таким скомканным и откровенно нищим.

У знакомого летом 2014-го умерла жена. Семья была интеллигентной и не бедной, хотя последнее роли не играло никакой в этой истории. Был август, жара сумасшедшая. Муж остался рядом с умершей и в течение нескольких дней не мог отыскать тех, кто поможет ему с могилой. Это ведь по мирному времени все предельно просто – есть телефонная связь, ходит транспорт. Каждый день, возвращаясь домой к умершей (а жара в тот год была аномальная), он просто сходил с ума от безысходности. И, знаете, он решил, что похоронит жену сам – в гараже. И трудное решение, и поиски копальщиков стоили ему порядком сил и здоровья. Даже выбравшись к концу года зарубеж, где ничего не напоминало о произошедшем, он вскорости умер. Также, не собираясь умирать. Слишком сильным был пережитый стресс. Таких историй наберется среди знакомых несколько, когда и смерть близкого, и скомканные похороны оказывались слишком большим стрессом для оставшихся в живых.

Собственно, если в нескольких словах, похороны стали быстрыми, предельно скромными и очень скомканными. Исчез фактор коллективного горя, когда приходили со словами поддержки соседи, шли бывшие коллеги, спешила приехать дальняя родня. Всё стало происходить очень быстро и очень тихо, и основная причина этих перемен в безденежье. Тот же знакомый, который хвалился пышными похоронами своей матери, когда пир был горой для всех охочих, а транспорт пустили в объезд, о похоронах отца уже в этом году отзывался иначе: «Кому это вообще все нужно. Лучше бы пришли помочь, когда болел».

Понятно, что совсем другая церемония похорон у убитых в бою «командиров» и «заслуженных» артистов. Там и отпевание, и некое театрализованное представление с залпами в воздух, и речи, и посмертное награждение, и обед в той части, куда был приписан погибший. Контраст, конечно, огромный. Хотя вся жизнь сейчас один сплошной контраст, чему же удивляться.

Больше читайте тут