Путин за ткацким станком

Пенелопа, жена Одиссея, отваживала женихов, ссылаясь на то, что ей вначале необходимо соткать саван для Лаэрта, отца пропавшего супруга. А чтобы не закончить эту работу слишком быстро, она каждую ночь распускала сотканное за день. Примерно к той же технологии прибегает сегодня президент Российской Федерации Владимир Путин, старательно рассогласовывая действия правой и левой руки. Но если у мифической верной жены был явный стратегический план – по возможности затянуть работу, пока не возвратится муж, – обнаружить такой план в действиях Путина трудно, и комментаторы наперебой выдвигают несогласуемые теории. То ли это желание вернуть своей стране ранг сверхдержавы и заставить США считаться с Россией, то ли это просто отвлекающие маневры, направленные в первую очередь на повышение президентского рейтинга популярности, который уже подкатил под 90 процентов.

С одной стороны, Путин объявил о намерении дать отпор экстремистской группировке "Исламское государство", захватившей часть Ирака и Сирии, и тем самым перехватить инициативу у западных государств, которые никак не могут решиться на эффективные меры. Но, с другой стороны, в телевизионных реляциях о победах российского оружия упоминается как правило не "ИГ", а абстрактные "террористы" – кодовое название, употребляемое с самого начала восстания Башаром Асадом для обозначения всей оппозиции, независимо от трактовки ею догм ислама. С одной стороны, речь как бы идет о разрешении сирийского кризиса и приостановке нескончаемого потока беженцев в Европу. С другой стороны, по свидетельствам людей, имеющих дело не с телевизором, а с фактами, речь идет в основном о бомбардировках городов, лежащих за пределами подконтрольных Асаду территорий. В результате число лишившихся крова только за последний месяц составило 120 тысяч, и это неминуемо усилит давление на страны ЕС.

Сигналы, которые посылает Россия Западу и арабским странам в отношении Сирии, на языке дипломатии можно обозначить эвфемистическим термином "смешанные", на простом бытовом – противоречивые. Слова здесь категорически расходятся с фактами. Путин призывает к совместному урегулированию сирийского кризиса с участием представителей оппозиции, уверяя, что такое урегулирование может стать "моделью партнерства во имя общих интересов". В то же время Россия бомбит как раз расположение той части оппозиции, с которой такие переговоры в принципе возможны, поскольку "Исламское государство" судьба Сирии совершенно не интересует. О победе над "ИГ", представляющем опасность и для самой России, чьи граждане, по всем свидетельствам, сражаются в его рядах, не может быть и речи без участия крупных наземных сил.

Сигналы, впрочем, посылаются не только в Сирии, и разглядеть в них элементы миролюбия подчас непросто. В конце прошлой недели газета New York Times сообщила, что российские подводные лодки и разведывательные корабли интенсивно курсируют в районе пролегания трансокеанских кабелей, по которым проходят огромные потоки информации между Новым Светом и Старым, в том числе все сигналы интернета. В случае повреждения этих кабелей ущерб может оказаться глобальным и катастрофическим – такое уже случалось волей стихии, но во времена, когда весь мир был гораздо менее зависим от мгновенного обмена информацией, и ремонт был крайне трудоемким. Военные специалисты сравнивают этот уровень явно враждебной активности с разгаром холодной войны.

Оптимисты указывают на тот факт, что кабели не единичны, они способны дублировать друг друга, и для того, чтобы повредить все сразу, потребуется большое количество подводных лодок. Но в любом случае возможный саботаж по своим последствиям может быть информационным эквивалентом ядерного удара, и для оценки российских мотиваций представляет куда большую ценность, чем любые декларации Кремля.

В действиях России за последние годы, начиная с аннексии Крыма и агрессии в Донбассе, общий элемент, конечно же, просматривается: это тактика вмешательства в наиболее острые из существующих кризисов и по возможности создание новых, с целью отвлечь собственное население от нарастающих внутренних проблем и сосредоточить на себя международное внимание. И то, и другое кремлевскому режиму явно удается, но это лишь тактические ходы, которые, в отсутствие стратегического плана, не только не имеют смысла, но могут оказаться губительными для самих авторов. Нанести удар и быстро отбежать в сторону – вот и весь сегодняшний стратегический арсенал России.

Ни одно государство в истории не претворяло в жизнь масштабных агрессивных планов, не имея достаточной экономической базы, и уж тем более не шло на бесцельные провокации. Римская империя в пору хозяйственного упадка тратила всю свою иссякающую энергию на выпрямление границ и отражение внешней угрозы, в конечном счете безуспешно. Британская империя фактически обрушилась еще за десятилетия до эмансипации колоний. А с недавним опытом распада Советского Союза его наследникам имело бы смысл считаться в первую очередь. Но сиюминутное стремление выжить заслоняет им все более мрачные перспективы выживания долгосрочного. Саван, который попеременно ткется и распускается в Кремле, может в один прекрасный день оказаться готовым – и впору самим ткачам.