Война за мир

Украинский кризис, похоже, постепенно переходит в более мирную фазу. Хотя война еще идет, и не только информационная и дипломатическая, но и самая настоящая — со стрельбой, жертвами, разрушениями, провокациями и прочими мерзостями, характерными для любого вооруженного конфликта.

Как показывает неутешительный мировой опыт, остановить маховик насилия очень сложно, перемирия почти всегда нарушаются, особенно поначалу, а обвинения в их нарушении становятся информационным оружием воюющих сторон. Тем более что внутри каждой есть своя «махновщина», свои полевые командиры, которые о реальном перемирии и не помышляют, потому что прекращение боевых действий обнуляет их значимость и приближает предстоящую уголовную ответственность.

И все же мирный процесс худо-бедно пошел. Это значит, что начинается битва «мирных» сценариев. А выиграть мир не проще, чем войну. Правда, что принципиально, жертв значительно меньше.

Переговорщики — посредники

Чем интересны состоявшиеся в Донецке в минувший понедельник многосторонние российско-украинские переговоры с участием представителей ОБСЕ? Во-первых, тем, что они состоялись, — ведь еще недавно каждая из сторон считала кого-то из нынешних участников недостойным в таких переговорах участвовать. Во-вторых, все-таки договорились хотя бы о недельном перемирии между вооруженными формированиями Украины и донбасскими ополченцами (до утра пятницы). Дай бог, чтобы оно было продлено. В-третьих, есть какая-то надежда, что эти первые контакты положат начало серьезному переговорному процессу по содержательному и долгосрочному политическому урегулированию конфликта.

Но имея в виду заявленную тему войны сценариев, особо интересно посмотреть, кто кого представлял на переговорах в донецком Доме правительства. Всем понятно, что главные стороны, реально способные конфликт прекратить, — это два президента, российский и украинский. И кто же их представлял? Украинского президента Порошенко — бывший президент Леонид Кучма, человек, к нынешнему политическому руководству страны непричастный, политик на пенсии, этакий украинский Джимми Картер. То есть фактически Порошенко от участия в переговорах на нынешней стадии в известной степени дистанцировался, и его представлял в меру «безответственный» посредник, а не действующий член президентской команды. Мол, получится — молодец Порошенко. Нет — это проблемы пенсионера Кучмы.

Еще занятнее способ отстранения от переговоров российского президента. Его доверенным лицом на них, по сути, стал не российский посол Зурабов, а гражданин Украины, бывший глава президентской администрации Кучмы, а ныне глава федералистского и ратующего за тесные связи с Россией движения «Украинский выбор» Виктор Медведчук. Конечно, официально он не представляет Путина, а аранжирует переговоры с «народными республиками» Донбасса в рамках диалога Киев — Донбасс. Но именно Путин, у которого с Медведчуком весьма доверительные отношения, через свою пресс-службу дал понять, что Медведчук — «его человек», и тем самым подтолкнул недоговороспособных и подозрительно относящихся к любым украинским политикам лидеров «народных республик» к контактам с ним. Мол, если его поддерживает сам Путин, то с ним можно разговаривать, не опасаясь, что «Новороссию» просто «кинут». Это, в свою очередь, привело к началу переговоров и договоренностям о прекращении огня.

Технически пара Кучма — Медведчук понятна. Кучма хоть и не действующий политик, но представляет Киев, а потому ему негоже напрямую контактировать с представителями «народных республик» Донецка и Луганска, которых официальный Киев считает преступниками, но без договоренностей с которыми никакого прекращения огня и дальнейшего урегулирования не достигнуть. С другой стороны, Кучма и Медведчук хоть и высказывают по поводу перспектив украинского урегулирования весьма различные взгляды, но понимают друг друга с полуслова, будучи ментально очень близкими и имея за плечами долгий опыт политического взаимодействия. Таким образом, Кучма вносит в переговоры позицию Киева, а Медведчук, вроде бы исполняя функцию контактера с «неприкасаемыми» сепаратистами, одновременно фактически проводит линию Путина: прекращение боевых действий, начало конституционных реформ на Украине, которые должны привести к каким-то формам самостоятельности областей Донбасса (лучше, если в рамках федерации, если нет, то еще каким-то способом), сохранение влияния России на украинскую политику.

Но переложив на нынешнем этапе ответственность на плечи посредников, и Порошенко, и Путин на какое-то время отстранились от прямого столкновения по поводу моделей урегулирования кризиса, от непосредственного участия в их согласовании, неизбежно ведущего к компромиссам и, как следствие, к критике со стороны внутренних оппонентов-«ястребов», а в случае Путина — и к деморализации «брошенных» союзников.

Поле битвы сценариев

Отозвав при помощи ручного Совета Федерации санкцию на вторжение на Украину, Путин сделал публичный символический жест, открывающий возможность для вывода конкурса сценариев урегулирования из латентной фазы на свет божий. Что же предлагается на этом конкурсе?

1. Российский Донбасс. Этот сценарий, повторяющий модель присоединения к России Крыма, на сегодня провалился. Хотя был крайне популярен у российских борцов за «права русскоязычных», идеологов евразийства и восстановления империи, у активистов пророссийских движений на юго-востоке Украины и у многочисленных донбасских ополченцев с российскими паспортами.

Провалился он потому, что Кремль категорически не желает быть его гарантом. Он сопряжен с запредельными для руководства России рисками, поскольку невозможен без прямого военного вторжения на территорию «континентальной» Украины. Но не «вежливого», как в Крыму, а с кровью, с реальным вооруженным столкновением с украинской армией, с многочисленными «грузами 200» и высочайшей, совершенно неприемлемой степенью международной изоляции и внутренней дестабилизации.

Сегодня к реализации этого варианта призывают лишь некоторые представители «военного крыла» донбасских сепаратистов (типа Стрелкова-Гиркина или «народного губернатора» Донецкой области Губарева), для которых любой иной вариант таит в себе опасность для их дальнейшей судьбы.

2. Независимый Донбасс. Этот сценарий, предлагаемый «политическим крылом» руководства донбасских «республик» (подготовленный, похоже, не без помощи московских экспертов), фактически ведет к созданию новых непризнанных государственных образований. Вчера в пресс-центре агентства РИА Новости медиахолдинг «Эксперт» устроил обсуждение тезисов к программе «первоочередных действий» правительств Донецкой и Луганской «республик». В них со ссылкой на итоги референдумов 11 мая расписывается программа государственного строительства на период до конца 2016 года и провозглашается в качестве политической цели, которая должна быть достигнута к этому времени, создание союзного государства с Россией, «предусматривающего единое политическое, экономическое и культурное пространство, общую систему безопасности». С Украиной отношения должны строиться исключительно на договорной основе — как с любыми другими иностранными государствами. При этом совершенно непонятно, каким образом на такой вариант может согласиться Украина, а также — готова ли Россия взять на себя фактически содержание этих «независимых государств», неизбежно обретая при этом такую же степень конфронтации с Украиной и в целом с внешним миром, а также внутренней дестабилизации, как и при первом сценарии.

3. Не совсем независимый Донбасс. Проект бывшего депутата Верховной рады Украины, а ныне идеолога «Новороссии» Олега Царева, по слухам, обкатывался в Москве, а затем, по заявлению представителей пресс-центра его движения «Юго-Восток», был представлен на донецких переговорах 23 июня, на которых Царев также присутствовал.

Стержнем политического компонента этих предложений является идея о согласовании между Киевом и парламентами «народных республик» проекта конституционного акта, который должен определить статус этих республик. Какой именно — должны решить переговоры. Этот вариант, предусматривающий какую-то достаточно высокую степень автономии Донбасса, похоже, содержит в себе возможность интеграции нововозникших политических лидеров юго-востока в политическую систему Украины.

Однако президент Порошенко не пойдет на такие переговоры, которые неизбежно легитимизируют «сепаратистов» как самостоятельную сторону политического урегулирования. Этого ему не простят ни политики, ни Майдан, ни его избиратели, от которых он получил мандат на мирное урегулирование кризиса, но не на легализацию сепаратистов, сбрасывавших с государственных зданий на востоке украинские флаги.

4. Самоуправление внутри единой Украины. Это принципиально важный политический компонент так называемого «плана Порошенко».

С одной стороны, политический Киев, да и большинство украинцев не готовы к федерализации страны, опасаясь ее распада — как из-за внутреннего «казачества», так и из-за беспокойного восточного соседа, не желающего терять влияние на украинскую политику. С другой стороны, очевидно, что жителям взбунтовавшегося Донбасса нужны серьезные гарантии их спокойствия, безопасности и самостоятельности в отношениях с центральной властью. Порошенко считает, что для этого достаточно внести в Конституцию Украины положения о предоставлении местному самоуправлению полномочий, которых оно, по словам украинского президента, «никогда не имело в истории Украины».

Эти новые полномочия предполагают ликвидацию районных и областных госадминистраций и создание выборных исполкомов местных советов, которые возглавят сельские, поселковые и городские «головы». При этом значительная часть налогов должна оставаться на местах, а круг проблем, которые войдут в полномочия местных органов власти — включая применение в той или иной общине того или иного языка, в том числе, конечно же, русского, — значительно расширится. Кроме того, обещано согласование кандидатур губернаторов областей с законно избранными местными органами власти и лидерами общественного мнения. Предполагается, что конституционные поправки будут отправлены на экспертизу в Венецианскую комиссию, а после получения ее выводов предложены к принятию Верховной радой. Первый вопрос — примет ли эти поправки Рада. Второй — удовлетворят ли эти меры жителей востока, живущих в условиях вооруженного гражданского конфликта, дезориентированных и потерявших доверие к центральной власти, которую лидеры «народных республик» именуют не иначе, как «фашистскими оккупантами». Что касается ответа на второй вопрос, то скорее всего — нет. Но эти предложения могут стать основой для более глубоких переговоров об урегулировании.

5. Донбасс в составе Украины, но с сохранением российского влияния на украинскую политику. Это квинтэссенция позиции Путина и его политической команды. Кремлю не нужны ни вторжение на территорию Украины, ни Донбасс в составе России. Вряд ли ему нужно и разорительное содержание «независимого» и непризнанного международным сообществом Донбасса. Ему не нужно дальнейшее расширение санкций и опасное для внутренней стабильности ухудшение экономической ситуации из-за выходящей за рамки допустимого международной изоляции России. Ему также не нужен импорт в Россию потенциально опасного воинствующего русского национализма, набирающего военные умения в силах самообороны Славянска и других городов Донбасса.

Путин в ходе «возвращения» Крыма уже решил задачу укрепления своего имиджа «крутого» политика, защищающего интересы державы, и ему совершенно не нужно терять набранные очки, если из Украины пойдут нарастающим потоком цинковые гробы с бывшими гражданами России, а экономика страны, несмотря на заклинания Глазьева и других горячих адептов ограничения контактов с внешним миром, будет стагнировать, из-за чего уровень жизни в стране будет падать.

В то же время ему нельзя допустить, чтобы его образ защитника «русскоязычных» потускнел, а к тому же добавилось клеймо политикана, соблазнившего активистов русского мира своей поддержкой, а потом их «кинувшего». Нельзя также допустить полной потери политического влияния на Украину, которая, несмотря на катаклизмы последних месяцев, упорно рассматривается как зона российского влияния.

Поэтому со стороны Кремля будут и далее идти миротворческие жесты, но в ходе переговоров представители России будут отстаивать максимально возможный уровень автономии восточных областей Украины, а также пытаться обеспечить безопасный выход с этих территорий в Россию активистов военного и политического крыла донбасского вооруженного сопротивления. Хотя в самой России покоя и стабильности от этого не прибавится.

Видимо, нахождение приемлемой как для российских, так и для украинских властей степени автономии восточных регионов и будет составлять нерв и главную засаду предстоящего переговорного процесса.

Крым же в этот процесс в ближайшее время не попадает никоим образом — Москва считает, что этот вопрос решен окончательно. Но это отдельная тема.