Листи з Луганська. Хто йде служити в «республіканську» армію

Спецпроєкт «Главкома» «Листи з Луганська». Наша читачка, яка всі роки війни мешкає в окупованому Луганську, розповідає про життя за лінією фронту: про те, як все розпочиналось, чим закінчилось і чи можна ще щось змінити…

Мовою оригіналу

Как вы думаете, какое самое большое отличие армии в Украине от «армии республиканской»? Не догадаетесь! «Республика» растиражировала представление о том, что в отличие от украинской, ее армия абсолютно добровольна. Никакой принудительной мобилизации и, как следствие, увиливаний от призыва, фиктивных справок о состояние здоровья и прочего. Все исключительно добровольно и без всяческого нажима со стороны «государства». 

Набор в местную «армию» действительно осуществляется совершенно добровольно. Но, наверное, нет такого молодого человека или мужчины, который не примерил бы на себя пиксельной  военной формы – кто-то от «высокой» идеи, кто-то от безысходности, за компанию или от полного отсутствия иных  средств к существованию. Местная «армия» стала той вахтой, куда идут, чтобы обеспечивать себя и семью, не покидая своего дома.

В любой войне кто-то должен быть пушечным мясом, но никому не хочется им быть. И отчего-то повышали в званиях и должностях тех, кто не стоял на передовой, кто не был ранен, кто не рисковал. И осознание того, что армия – та же структура, что и любая другая, меняла представления о прекрасном.

Весной-летом 2014-го почти все, кто взял в руки оружие, были исключительно добровольцами. Критериев отбора не было никаких. Хочешь – будь, и многие просто оставались на блок-постах рядом с такими же, как и сами. Для многих это оказался реальный шанс быть нужным, «полезным». Возрастного ценза не было – нужны были просто добровольцы.

Попытки «причесать» «армию» начались с октября 2014 года, когда всех людей в форме стали превращать в структурированное подразделение. Первые звания, первое распределение должностей. Начала начисляться заработная плата – больше полугода деньги привозили из России в долларовом эквиваленте и платили без разделений на занимаемые должности. То есть и начальник, и подчиненный могли получать какую-то условно одинаковую заработную плату. Стали вводиться по российскому образцу психологические службы, выявляющие пригодных к службе. И здесь оказалось, что среди тех, кто имел доступ к оружию, было много тех, кто не имел полного среднего образования, кто имел выраженные вредные привычки, психические заболевания. Это стало важным. Появился некий отбор и первые серьезные конфликты, когда кому-то не давали руководить, кто-то с пеной у рта кричал, что он с самого начала «воевал» и проливал кровь. И уже чуть позже ко многим пришло понимание того, что списков не было летом 2014 года, а, соответственно, не с кого спрашивать компенсацию за ранения, за инвалидности, за тот период, когда не платили. Отсчет официального трудоустройства начался с ноября 2014 года, когда многочисленные российские кураторы стали строить «армию» «республики» по российскому шаблону.

С тех пор «армия» поменялась кардинально, если не сказать полностью. Если летом 2014 года это было сборище людей, объединенных идеей, то сейчас  это «причесанная» и «высморканная» структура, где идея стала не больше, чем удобный прием профориентационной работы. 

Армия «ЛНР»: деньги привозили из России в долларах и платили без разделений на занимаемые должности

Уходили из «армии» не только от банального разочарования. Многие поняли, что без образования они навсегда останутся рядовыми. И какой бы высокой не была идея, человеку нужно было кормить семью, приносить в дом деньги, а не просто годами служить на благо чего-то. И здесь оказалось, что у многих нет необходимого высшего образования, чтобы присваивать «звезды». И в самой «армии» будто бы были заинтересованы в том, чтобы повышать образовательный индекс своих людей, но ни на какие сессии никого не отпускали. Хочешь – учись, но при этом не покидая окопов. И многие срезались именно на этом. Пять лет слишком большой срок, чтобы загадывать. А если ты не молод, а если кроме повышения заработной платы образование тебе вообще ни для чего больше не нужно, а если нет тех лишних денег, чтобы учиться… И  многие бросали и учебу, и «армию», разочаровываясь во всем.

И ещё оказалось очень важным, что пришли российские кураторы, которым было вообще все равно, что ты служил, проливал кровь, шел с идеей о лучшей жизни… Им нужны были журналы, выполнение приказов, порядок, а человек за всем этим терялся с его высокими идеями о лучшей жизни. И сколько можно подчиняться кому-то? Тем же россиянам было проще – они начинали в 18 лет с военных училищ, они были частью регулярной армии, они знали, что их ждет – жилье, пенсия, стаж в «горячих» точках. Местная «армия» никаких гарантий не давала ни в чем. Доказать, что ты воевал и был ранен в бою было сложно. Научиться безропотно подчиняться тем, кто моложе, было ещё сложнее.

Сейчас, наверное, не найти семьи, в которой никто бы не служил. Портрет типичного человека в форме незатейлив – идут в «армию» от безысходности, пройдя вахту в России, попытки найти что-то здесь. Идут с уверенностью продержаться всего лишь срок контракта, а потом уйти. Идут с верой в то, что это такая же работа как и многие другие. 

В местной «армии» непросто – ты принадлежишь ей целиком. Ты уже не тот гусар с оружием, как было летом 2014 года. Ты человек, не принадлежащей себе и полностью принадлежащей структуре. Возможно, есть те, кого это устраивает, и кто видит в этом работу, не хуже, чем какая-то другая. Нет элитных подразделений или завидных должностей. Да и вряд ли кто-то из штатских позавидует человеку в форме, зная, какого это. Интересно и то, что военные награды для тех же штатских непонятны. Не говоря уже о том, что они не вызывают никакого трепета или уважения.