Хотят ли русские «Брексита»?

На пленарной сессии Европарламента в Брюсселе разгорелись острые дебаты вокруг соглашения между Великобританией и остальными членами союза об условиях ее членства в ЕС

Россия — не более чем сторонний наблюдатель захватывающего для Европы процесса возможного выхода Великобритании из Евросоюза, и слухи о стремлении Москвы дестабилизировать ЕС сильно преувеличены, заверил европейскую публику российский постпред при ЕС Владимир Чижов в интервью брюссельскому интернет-порталу EurActiv. Но накануне в Европарламенте, где обсуждалась проблема «Брексита», нашу страну и лично ее президента поминали не раз.

На пленарной сессии ЕП в Брюсселе в прошлую среду разгорелись острые дебаты вокруг заключенного неделей раньше на саммите ЕС соглашения между Великобританией и остальными членами союза об условиях ее членства.

На таком соглашении с прошлого года настаивал премьер Дэвид Кэмерон, который, перехватывая инициативу у популистов, агитирует за дальнейшее пребывание своей страны, но на особых условиях и в реформированном союзе.

Речь идет о судьбе самого Кэмерона на фоне обострения борьбы между сторонниками ЕС и евроскептиками не только в британской политической элите, но и в самой партии тори, где крыло противников евроинтеграции возглавляет мэр Лондона Борис Джонсон. Задача Кэмерона продемонстрировать, что он гораздо больший патриот и что под его давлением весь ЕС пошел навстречу национальным интересам Британии.

Если британцы на референдуме 23 июня все равно выскажутся за выход из союза, даже реформированного и принявшего условия их правительства, Кэмерону придется уйти. Его соглашение с Брюсселем сразу же утратит силу для остальных членов ЕС.

В истории взаимоотношений Лондона с ЕС было немало серьезных коллизий. Великобритания только в 1973 вступила в Европейское экономическое сообщество. До этого предпочитала Британское, состоящее из бывших колоний. Но по мере укрепления ЕЭС не иметь в нем голоса было бы недальновидно. Потом не раз страна была на грани выхода и выторговывала у Брюсселя все новые исключения. Она не участвует в общей сельскохозяйственной политике ЕС и даже получает из союзного бюджета компенсацию («британский чек»). Ее участие в Шенгенской системе ограничено обменом данными о преступниках. Она сохранила фунт стерлингов и не вошла в еврозону. И еще ряд изъятий.

Одним словом, у Великобритании и так уже давно особый статус, с каким бы пафосом Кэмерон на пресс-конференции после 40-часового саммита ЕС ни продавал свою победу.

Евроскептики усилились не только в Великобритании. Крайне правые и крайне левые, покорив растерянного обывателя высокими словами о патриотизме и национальном суверенитете, пышным цветом расцвели в Европе на фоне череды кризисов: от экономического и финансового, когда Евросоюзу пришлось спасать от банкротства несколько стран, с трудом сохранив евро, до нынешнего миграционного, когда под угрозой судьба Шенгена.

Председатель Евросовета Дональд Туск, который от имени ЕС вел торг с Кэмероном и представил его результат 18 февраля лидерам стран ЕС, назвал этот самит самым тяжелым . Хотя соглашение достигнуто, главное испытание впереди: британский референдум, сказал он депутатам Европарламента. И на протяжении всей дискуссии сидел с подавленным видом подсудимого перед неотвратимым приговором...

Больше спокойствия и оптимизма проявлял председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, который надеется, что британцы все же благоразумно проголосуют за союз.

«Британский премьер-министр, — рассуждал он, — получил максимум того, что мог получить. А остальные государства-члены дали ему максимум того, что могли дать. Сделка с Соединенным Королевством справедлива, сбалансирована, не подрывает высокие принципы Европейского союза и в то же время учитывает тревоги, пожелания и предложения Королевства».

С этой оценкой согласны большинство экспертов в Брюсселе. Договоренность балансирует на грани, за которой затрагивались бы основополагающие принципы, закрепленные в договорах о союзе. Сделка не требует внесения изменений в них, что ввергло бы ЕС в серию болезненных референдумов.

Если сравнивать с тем, что Кэмерон требовал в ноябре в письме Туску, то в итоге он получил почти все желаемое. Остальной ЕС не в том состоянии, чтобы жестче торговаться.

Великобритания не будет участвовать во «все более тесном политическом союзе», а сохранит политический суверенитет. Евросоюз повысит роль национальных парламентов в обсуждении и принятии общесоюзных решений. Великобритания остается при своем фунте стерлингов и не обязана участвовать в акциях еврозоны, подобных финансовому спасению Греции, но добилась от стран еврозоны равноправия в принятии решений, которые могут затронуть интересы членов ЕС, не входящих в еврозону.

Больше всего копий сломано о проблему, близкую и понятную простым британским работягам, которые сталкиваются с конкуренцией трудовых мигрантов из стран Центральной и Восточной Европы. Кэмерон добился, что мигранты смогут получать британские трудовым социальные льготы только проработав в стране четыре года, и это «чрезвычайное исключение» из законов ЕС будет действовать семь лет. То есть еще почти десяток лет британские рабочие у себя на родине будут иметь конкурентное преимущество перед другими гражданами ЕС. Польским, венгерским, латвийским и прочим евросоюзовским гастарбайтерам детские пособия будут платить не по британским расценкам, а по расценкам стран, где живут их дети.

В внимание к приземленным, экономически несущественным вопросам, абсурдно на фоне экзистенциальных проблем Евросоюза. Кэмерону они важны с точки зрения влиния на электорат. Но они затрагивают и принципы ЕС.

Депутат от германских левых Габриэле Циммер назвала проблему «Брексита», рожденную, как она считает, местечковыми дрязгами между Кэмероном и Джонсоном, «постановочной драмой», на фоне реальной драмы с беженцами в Греции. Но с ней не согласна ее соотечественница из фракции «зеленых», широко известная и невъездная в Россию Ребекка Хармс: «Я никогда не соглашусь, чтобы к рабочим из Восточной Европы относились как к гражданам второго сорта».

«Представьте себе, — развивала она свою мысль, — двух молодых европейцев, которые делают одинаковую работу на одном предприятии, но у одного больше прав, чем у другого... Мы не хотим правового неравенства в Евросоюзе».

По цифрам и фактам, выход Великобритании был бы для ЕС серьезным, но далеко не смертельным ударом. Население ЕС – 507 миллионов. Без британцев оно составит 443 миллиона. ВВП, который сейчас (18,5 трлн. долларов) немного больше, чем у США (17,4 долларов), без Британии будет немного меньше (15,6 трлн. долларов), но больше, чем у Китая (10,4 трлн. долларов). Бюджет ЕС, в котором сейчас 141 млрд. евро, без британской доли сократился бы всего на 11 процентов. И так далее.

Даже выйдя ЕС, Великобритания могла бы сохранить с ним тесные экономическиесвязи по подобию Норвегии или Швейцарии. «Британский авианосец» не отчалил бы от континента и не уплыл бы к американским или иным берегам. Даже не обсуждается выход страны из НАТО.

Но сам факт выхода крупной страны, давшей миру сокровища европейской культуры и язык международного общения, постоянного члена Совета Безопасности ООН отбросил бы ЕС на десятилетия назад, подорвал бы и без того ослабевшее международное влияние Европы.

Проблема «Брексита» прижала всех участников февральского саммита к стене. Кэмерон оказался под колоссальным давлением лидеров остальных стран ЕС, отмечает научный директор Центра европейских политических исследований в Брюсселе Янис Эммануилидис.

Все стремились к компромиссу, к результатам, которые могли предъявить своему электорату. Восточноевропейцы добились, что ограничения для их рабочих в Альбионе просуществуют только семь лет. Французы и немцы отстояли право на дальнейшее развитие политического союза, еврозоны и Шенгена (для желающих). И так все. Немцы, французы, испанцы и прочие говорили обиженным восточноевропейцам: пожалуйста, уступите Кэмерону, нам всем нужен компромисс, без него и вам будет только хуже.

Как заметила та же Ребекка Хармс, Европа — это всегда компромисс. Евросоюз строился благодаря компромиссам (а не диктату сильного слабому).

Лидер европейских лидералов и демократов, бывший бельгийский премьер Ги Верхофстадт пристыдил британцев, что они вынесли внутренний политический конфликт на уровень ЕС. Участники прений в Европарламенте возмущались, что их дискуссия превратилась в перепалку между британскими депутатами, которой место не в Брюсселе, а в Вестминстере.

А в это время фунт стерлингов дешевеет, политическое единство в Великобритании под угрозой, а американцы из-за океана кричат британцам: опомнитесь, мы не будем заключать с вами торговый договор отдельно от ЕС, напоминает бельгиец.

Лондонское Сити перестанет быть интересным для США и Китая как главная европейская торговая площадка, если Великобритания окажется вне единого рынка ЕС.

«Я вижу, как хиреет английский фунт и Великобритания шаг за шагом превращается в маленькую Англию, — продолжал Верхофстадт. — Мы должны объединяться, а не разделяться. Кто-то мечтает о расколотой Европе. Например,Владимир Путин или Башар Асад... Нас даже не было за столом, когда заключалось американо-российское соглашение по Сирии».

Об особых интересах России вспомнил не только возмутитель спокойствия Верхофстадт. Лидер самой многочисленной фракции Европарламента,- солидной Европейской народной партии, представляющей правоцентристский мейнстрим, Манфред Вебер тоже видит в России угрозу единству и спокойствию Европы.

«Мы видим войны в Украине, Ливии и Сирии, мы видим агрессивного российского партнера в лице президента Путина, и видим много стремящихся к нам людей в поиске работы и благополучия, — рассуждал он в своем выступлении. — Европа оказалась в очень трудном положении... Разобщенная Европа – это слабая Европа».

Британский консерватор Эшли Фокс сказал, что доволен закреплением особоого статуса своей страны и будет агитировать за то, чтобы Великобритания осталась в ЕС. Он решительно не согласен с радикалами и популистами, которые сравнивают ЕС с СССР.

«Это оскорбительно по отношению к тем, кто жил под игом коммунизма, — воскликнул он. — В отличие от СССР, любая страна ЕС свободна выйти из союза».

Я внимательно слушал выступления самых ярких представителей лагеря радикалов и популистов – британца Найджела Фараджа и француженки Марин Ле Пен, но не нашел ничего существенного, чтобы процитировать. Фарадж предрек разрушительное для ЕС воздействие цепной реакции референдумов: в Нидерландах (по соглашению ЕС с Украиной), в Венгрии (по квотам приема мигрантов) и в Великобритании. Ле Пен выступала как трибун демократии, называла британский референдум абсолютно легитимным правом нации отстоять свой суверенитет и ругала плачевное состояние демократии в ее родной Франции...

Постпред России Владимир Чижов в упомянутом интервью брюссельскому изданию недоумевал, почему на Западе кто-то думает, что Россия хочет дестабилизировать ЕС или расколоть его; это никогда не было целью российской внешней политики.

«Есть люди, которые верят, будто все, что случается в мире, устроено Кремлем и лично президентом Владимиром Путиным. Конечно, это очень лестно , но во многих случаях не соответствует истине», — сказал дипломат.

«На самом деле, — продолжал он, — мы всегда говорили, что мы хотим видеть ЕС важным полюсом влияния и власти в многополярном мире и чтобы он имел последовательную позицию по различным вопросам и, конечно, действовал независимо. Что не всегда имеет место сегодня».

В обязанности посла, работающего с западной аудиторией, не входит просмотр российских телеканалов, вещающих на отечественного зрителя. С их злорадством по поводу наплыва мигрантов как апокалипсиса для Европы, закрытия шенгенских границ и политических стычек между правительствами стран ЕС, практически состоявшегося, как они представляют, выхода Великобритании как сигнала к развалу союза, ретрансляцией мнения Марин Ле Пен и иже с ней... и бахвальством военной мощью...

Источник: Новая газета