Російська влада примножує потенційну енергію бунту в країні

Мовою оригіналу

Глаза у страха властей не просто велики, а занимают уже львиную долю кремлевского организма. 23-го января* в верхах ждут почти как минувшего воскресенья, когда самолет с Навальным приземлился в Москве. Ждут так, словно им всем одновременно придется удалять без наркоза зуб мудрости (которой у них нет) и делать колоноскопию – что может быть хуже!

Я-то думаю, что ничего революционного на улицах наших городов в субботу не случится. Для массы людей есть масса сдерживающих факторов. Холодно — и лучше посидеть в тепле. Коронавирус – а в толпе велик риск заразиться. Выходной – а это вообще святое! Но есть и еще один момент. Навальный призывал выходить на улицы не за него, Навального, а за себя – то есть каждый, кто пойдет на акцию, должен идти так, словно это необходимо персонально ему. А граждане наши таковы, что свой персональный интерес увидят только тогда, когда кто-то именно в их квартире выбьет дверь сапогом, заберет у них все вещи, отнимет деньги и даст по башке – вот тогда обыватель почувствует, что лично его касается. И власти могли бы сделать ставку на эту многовековую апатию и пофигизм и просто проигнорировать это 23 января – ну, выйдут и выйдут, погуляют и разойдутся.

Однако инстинкт авторитарной системы таков, что для нее любой несогласный с нею, даже один человек – это страшная угроза, проблема и повод для злости. И повод для репрессий. Отсюда этот обход по домам активистов и журналистов. Отсюда этот истерический кавардак в школьных чатах, где родителям настоятельно рекомендуют усадить детей дома и запереть двери на ключ. А то непуганое поколение школьников повадилось массово снимать со стен портреты Путина, фиксировать этот процесс на видео и устраивать из него челлендж.

У педагогов и директоров теперь тоже паника. Уверен, что синоптики внезапно спрогнозируют чудовищное похолодание, спортивные организации проведут на свежем воздухе веселые старты именно в тех местах, где ожидаются протестующие. Всегда можно вспомнить про фестивали мёда, про экстренный ремонт под снегом асфальта, археологические раскопки и прорыв канализации на маршруте движения колонн. Но самым эффективным орудием остаются одинаковые парни в одинаковой форме с одинаковыми дубинками, которые уже лет двадцать одинаково бьют, кидаясь по десять на одного, а потом тащат за руки и за ноги в автобус с решетками. Меняются только марки автобусов и модели автозаков.

Подростки, которых били на протестах в начале нулевых, сегодня уже седые дядьки, а омоновцы, которые били на протестах в начале нулевых, сегодня уже, наверное, военные пенсионеры или старшие командиры. Борясь с протестами, власть рекламирует их лучше всяких призывов. А запретами отсекает от мирного выражения несогласия обычных людей, и выводит на улицы самых отчаянных, которые смотрят на Навального, видят в нем героя и «могут повторить». Власть умножает потенциальную энергию бунта. А в школе нас учили, что потенциальная энергия переходит в кинетическую. Но, поди, объясни это тем, у кого из всей мудрости разве что одноименный зуб.