«Доктрина брехні» сучасної Росії

Мовою оригіналу

В России принята новая доктрина информационной безопасности. Если верить ее авторам, и непосредственно президенту Владимиру Путину, подписавшему документ, то их российское отечество оказалось перед очередной опасностью.

«Одним из основных негативных факторов, влияющих на состояние информационной безопасности, является наращивание рядом зарубежных стран возможностей информационно-технического воздействия на информационную инфраструктуру в военных целях», – говорится в документе.

Проще говоря, некий противник проводит информационные диверсии с «военной целью» – надо полагать, для подлого захвата неизлечимо миролюбивой России.

В предыдущем документе, подписанном все тем же Владимиром Путиным, но в первый послеельцинский год, ставились несколько другие задачи: «гарантировать свободу массовой информации и запрет цензуры; не допускать пропаганду и агитацию, которые способствуют разжиганию социальной, расовой, национальной или религиозной ненависти и вражды».

Авторы нового документа, вероятно, посчитали свободные СМИ и запрет цензуры, пережитками постыдного прошлого. Теперь об этом сказано размыто: «Реализация национальных интересов в информационной сфере направлена на формирование безопасной среды оборота достоверной информации».

Но кто будет решать, какая информация достоверная, а какая – нет? Это уже давно известно. Будет решать тот, кто выдавал «самую проверенную» информацию о «распятом мальчике» в Славянске. Тот, кто «достоверно» рассказывал, как пассажирский «Боинг» в небе Донбасса сбивал «украинский военный летчик Волошин». Как видим, задачи перед бойцами информационного фронта прямо противоположные «недопущению разжигания», поэтому в доктрину и внесены изменения в духе путинского времени. Государство гарантирует не «свободу массовой информации», а «оборот достоверной информации», признаваемой таковой самим государством.

В документе приведены примеры, увиденные с высоты кремлевских башен: «спецслужбы отдельных государств используют средства оказания информационно-психологического воздействия, направленного на дестабилизацию внутриполитической и социальной ситуации в различных регионах мира и приводящего к подрыву суверенитета и нарушению территориальной целостности других государств». В доктрине указано, что в эту деятельность вовлекаются религиозные, этнические, правозащитные организации.

Похоже, что на окружающий мир кремлевские стратеги смотрят через российские командирские бинокли, поэтому не могут разглядеть происходящее дальше Московской кольцевой. Ведь то, что указано в доктрине, как угроза со стороны «отдельных государств», на самом деле давно и активно практикует сама Россия. Начальник Генерального штаба Вооруженных сил России, генерал армии Валерий Герасимов, незадолго до вторжения в Украину, в начале 2013 года, в «Военно-промышленном курьере» достаточно прозрачно обрисовал новые формы и способы, запланированных боевых информационных действий. «Дистанционное бесконтактное воздействие на противника становится главным способом достижения целей боя и операции. Поражение его объектов осуществляется на всю глубину территории».

Вы думаете, какие секреты приоткрывал начальник российского Генштаба Валерий Герасимов, выписывая такие строки: «Широкое распространение получили асимметричные действия, позволяющие нивелировать превосходство противника в вооруженной борьбе. К ним относятся использование сил специальных операций и внутренней оппозиции для создания постоянно действующего фронта на всей территории противостоящего государства, а также информационное воздействие, формы и способы которого постоянно совершенствуются»? И «специальные операции», и «внутренняя оппозиция», действующая, как постоянный фронт, и «информационное воздействие» – все это о планах по захвату Крыма, вторжению на Донбасс, о войне с Украиной в целом.

Новая доктрина информационной безопасности России стала своеобразным дополнением ее военной доктрины, реализуемой «дистанционно и бесконтактно», «на всю глубину территории» противника.