Послевоенное восстановление Украины должно базироваться на создании промышленных платформ

Мовою оригіналу

Ждет ли промышленность ЕС «детройтизация»?

Когда-то Детройт был городом славы американского машиностроения. Преуспевающий мегаполис, сотни заводов и производств.

Сейчас Дейтройт – это угасающая городская агломерация, с депрессивной структурой населения. Даже джентрификация промышленных зон под общественное открытое пространство не спасает.

В свое время, машиностроение было подорвано в США за счет развития аналогичных отраслей в Азии. В первую очередь, в Японии и Южной Корее.

У производства есть ряд факторов конкурентоспособности: технологии, рабочая сила, доступ к рынкам сбыта, доступность источников энергоресурсов.

Детройт погубил фактор рабочей силы: в Азии она была на первых порах ниже.

Машиностроение в ЕС сейчас может погубить фактор доступности по цене и объемам энергоресурсов.

Вполне возможно, машиностроение ЕС превратится в один большой Детройт.

Печальная участь ждет также химическую и металлургическую отрасли.

Европа может лишиться своих меткомбинатов и химзаводов.

По оценкам аналитиков, отток капитала с рынка ЕС в США может составить 2-3 триллиона евро.

Высококвалифицированная рабочая сила, те же инженеры, будут также уезжать с закрытых европейских заводов в США.

ЕС превращается в одного большого экономико-финансового донора для перезагрузки экономики США в условиях надвигающейся беспрецедентной рецессии.

На рынках развивающихся стран, ставки делают на Мексику и Турцию.

Хуже всего придется Польше – она очень долго ковала свое благополучие на конвергенции с немецкой экономикой, рынками капитала и сбыта продукции.

На растущем отрезке экономического цикла это привело к «польскому чуду», теперь - к падению вместе с донором.

Что делать Украине?

Главное – не пытаться искать донора.

Наш успех – не в больших внешних вливаниях под неэффективную модель развития, а в создании эффективной модели роста под внутренний ресурс.

Сейчас формируются две тенденции построения глобальных цепочек добавочной стоимости – и все пока «бац, бац и мимо».

Мимо нас.

По данным ведущих аналитических компаний, таких например, как The Boston Consulting Group (BCG), McKinsey, в ближайшее время концепция «длинных» и сетевых цепочек добавочной стоимости уступит место двум новым концепциям, которые станут доминирующими:

• решоринг – возврат производств обратно на родину;
• ниаршоринг перемещение производств (промышленный аутсорсинг) в страну, находящуюся рядом с основным рынком сбыта.

Для США базой для ниаршоринга становится Мексика и ряд стран Латинской Америки, для ЕС Турция.

Об этих же глобальных тенденциях пишут и организации ЮНКТАД и ЮНИДО при ООН, изучающие принципы движения глобальных инвестиций и промышленного развития в мире.

На прикладном уровне это означает «китаизацию» Турции, о которой я недавно писал.

Решоринг, то есть возврат «своего», нам по определению не грозит у нас ничего нет в части производств, размещенных в других странах, кроме нескольких олигархических бизнес-проектов.

А вот за ниаршоринг, то есть за предоставление своих промышленных площадок под сокращающиеся глобальные технологические цепочки, мы могли бы побороться.

Но в данном вопросе мы не только уже проиграли Турции, но и проигрываем Северной Африке: Египту, Тунису, Марокко.

По всем базовым факторам промышленного развития у нас просто убийственная внутренняя политика: цена на энергоресурсы, человеческий капитал (образование, наука, медицина), уровень рисков, развитие инфраструктуры.

Кстати, деградация промышленности и человеческого капитала это взаимосвязанные процессы: согласно исследованиям тех же МcKinsey, затраты промышленности в структуре НИОКР составляют:

• 89% в Германии и Южной Корее;
• 87% в Китае и Японии;
• 67% в США;
• 69% в Мексике.

Удельный вес промышленности Германии, США и Японии в общем объеме патентов достигает 73%.

То есть, без промышленности не будет качественной системы образования, науки, не будет спроса на инновации высококвалифицированных рабочих кадров.

Зато аналитики нашего НБУ «радуются» девальвации турецкой лиры, подспудно думая, что вот сейчас турки сдадутся и перейдут в формат монетарного мейнстрима, попутно уничтожая свой промышленный потенциал.

Это такая специфическая радость.

Точно также человек, поглощенный своим пороком или сделавший неправильный поступок, получает удовольствие от того, что и кто-то другой, шедший по правильному пути, вляпался в эти же проблемы.

Некое успокоение и внутренний комплекс неправоты мол, мы все правильно делали, хоть это и привело к негативным результатам….

Ну а пока в аналитическом отчете по промышленному потенциалу «Global Manufacturing Risk Index» Украины и ее промышленных площадок не было даже до начала войны.

Зато есть почти все наши региональные конкуренты: Турция, Чехия, Венгрия, Румыния, Польша.

И есть Северная Африка.

Послевоенное восстановление Украины должно базироваться на создании удобных промышленных платформ.

В первую очередь – индустриальные полигоны вокруг наших АЭС с гарантией доступного тарифа на электроэнергию для инвесторов на 10-15 лет.

Можно продавать электричество на рынки ЕС и на этом один олигарх и ряд «групп влияния» заработают пару миллиардов гривен в год.

И продолжить деиндустриализацию.

А можно на факторе доступной электроэнергии построить формат ниаршоринга или промышленных платформ и заработать сотни миллиардов гривен для страны, производя товары с высоким уровнем добавочной стоимости.

Выбор только за нами.

Да, сейчас это может показаться не актуальным в свете проблем ближайшего отопительного сезона и войны.

Но как показывает опыт успешных стран, они формировали модели роста еще находясь на старте развития, а не ждали, когда будет «на часі».