Потери оккупантов. Кем был стотысячный «двухсотый»?

Мне не очень интересно, каким ты был, стотысячный «двухсотый».

Был ты из города или из деревни, русский или бурят. Умирал ты быстро или долго, стягивая замерзшими руками жгут Эсмарха на окровавленной концовке.

Были ли у тебя дети. Есть жена. Живая ли мать.

Вылил ты свою кровь в Запорожскую землю, в жирную почву Донбасса или в степь Херсонщины.

Неинтересно, правда.

Единственное, что мне интересно знать о тебе, стотысячный двухсотый – был ли ты в Буче. Или в Мариуполе.

Был ли ты среди тех, кто пытал наших пленных в «Изоляции» или детей в Херсоне? Насиловал ли женщин в Харьковской области. Бросал гранаты в бомбоубежища под Киевом.

Надеюсь, что был.

Потому что это значит, что наша работа после конца войны стала немного проще. На какую-нибудь маленькую судьбу.

Найти и вынести приговор. Найти и вынести приговор. Каждому из них.

Надеюсь, ты был одним из них и упростил нам задачу.

Ну а если нет – так нет.

Все остальное неинтересно, стотысячный «двухсотый».