Шебекино как символ будущего России

Ситуация в Шебекине позволяет нам кое-что понять про «коллективную ответственность». Это совсем не про то, что кого-то могут закэнселить, обругать в соцсетях или облить кетчупом. И бесполезно ссылаться на то, что современное международное право коллективной ответственности как таковой не признает. Потому что это не про область права. Коллективная ответственность – неотъемлемый баг агрессивной войны, которая пошла не по плану. Она может распределяться рандомно, по принципу лотереи, то есть необязательно справедливо. Внезапно обрушиваясь на какую-то из частей коллективного субъекта, буквально любую, от имени которого была развязана война. И тот, на кого она обрушилась, не имеет морального права на вопрос «за что?».

К кому бы он ни был обращен – к мировому сообществу или богу. Отсутствие такого морального права – часть коллективной ответственности. Выбор не противостоять войне, если он вообще делался, изначально включал в себя эту опцию. Стоило отдавать себе отчет в том, что страх перед дубинкой, штрафом и арестом в скором будущем может привести к тому, что ваш дом окажется разрушен, а вы будете убиты.

«Когда-то цветущий и ухоженный город с населением в 40 тысяч человек превратился в призрак. Пустые улицы, единичные машины, пролетающие на огромной скорости, и, конечно, выгоревшие жилые дома, больницы, школы», – пишет один из так называемых военкоров о Шебекине.

Или вот трогательная, человеческая нотка: жители, которые вынужденно оставили своих домашних животных, обращаются к губернатору. Как же они там совсем одни, без еды и воды. Тот обещает о них позаботиться.

Сердце как будто должно откликнуться – вот же, русские тоже любят своих питомцев. Но нет, оно молчит, совсем зачерствело за эти девять лет, на протяжении которых Россия терзает Украину, восемь из них прикидываясь, что «их там нет». Думается совсем о другом: это они еще легко отделались. Не прочувствовали на себе, что такое авиабомбы и баллистические ракеты. Их не расстреливали в упор при попытке выехать из города. Не тащили «на подвал» за русский язык. Не пытали, не насиловали, не отрезали гениталии и головы. Не сбрасывали их трупы в яму. Поэтому жалеть не получается. Жалость – ограниченный ресурс.

Наоборот, радуешься тому, что боевые действия наконец-то перекинулись на территорию врага. Это заставит его перекинуть туда войска, не даст ему возможности наступать, отнимет часть сил и, дай бог, создаст бреши в обороне на оккупированных им территориях.

Да и не слышно оттуда голосов, которые бы проклинали Москву за развязанную ей войну. Максимум: «про нас забыли», «Шебекино – тоже Россия» или «Евгений Викторович, спасите нас!». В остальном же реакция напоминает скетч украинского комика Юрия Великого, который пародировал отдыхавшую в Крыму россиянку, устроившую истерику из-за взрывов в Новофедоровке: «Неужели лидеры двух стран не могут просто договориться между собой, чтобы мы их бомбили, а они нас нет?»

Тем временем в стане старой гвардии, которая десятилетиями кликала эту войну на головы россиян, случилась истерика. Дугин разразился серией позже удаленных постов. «Вы, хохлы, мразь, а не враг, не народ. Просто тупая, грязная, вонючая, ничтожная мразь. Как были, так и будете ей. Перемелем вас, как и наших либералов, в ничто. В компост. И следа не останется. Русские наследят землю. Те из хохлов, что русские, останутся. А остальные сгинут. Туда им и дорога. Вам конец. Следом за Шебекино и Валуйками пойдет Харьков и Сумы. Да, мы отступили, но мы наступим».

Несколько иного рода истерика случилась у Константина Затулина, намного более холодная, без взрывных эмоций и оскорблений. Но она даже более показательная. Затулин – один из архитекторов агрессивной политики России на постсоветском пространстве, который еще при Лужкове ведал вопросом аннексии Крыма. Впервые ему был запрещен въезд в Украину еще в далеком 1996 году.

В 2014-ом его мечта сбылась – он занимался политическим обеспечением аннексии и сиял, как начищенный самовар. Больше не сияет, потускнел. Затулин огорошил своим спичем «съезд победителей». Так он сам язвительно назвал форсайт-форум «Какая Украина нам нужна?», прошедший в мультимедийном пресс-центре «Россия сегодня». Вы, говорит, победителями себя воображаете, а побед-то и нет никаких, все провалено. Украина, очевидно, устояла и сохранится. Сил на то, чтобы взять ее под свой контроль, нет. И вообще не стоило все это начинать, я выступал против, нужно было дождаться, пока она первой нападет. А виноват кто? Вам портрет показать? Владимир Владимирович Путин.

Конечно, это максимально сжатый пересказ, но именно в такую логическую цепочку выстраивается его пространная речь. И да, он в самом деле назвал Путина виноватым, не прикрываясь никакими «счастливыми дедушками», по имени-отчеству.

Пригожин словно открыл то самое окно Овертона, сквозняком из которого «счастливого дедушку» однажды может и сдуть. Но сам он, хоть и понимает все про «блудняк», в который попала Россия, как будто счастлив. Это его время. Время венчурных инвестиций. Можно сорвать банк. И он банкует. Задирается с кадыровцами. Дескать, мы можем схлестнуться, но исход-то ясен, хоть и много крови прольется. Командир вагнеровцев Уткин напоминает им о временах покорения Чечни. Пригожин сам дергает за межнациональные ниточки: типа, нацмены могут в адрес русских высказываться, а русские почему-то нет. На «стрелки», говорит, ездить не будет, наездился уже. Если что, решит вопрос «по-взрослому». Никому мало не покажется. И грозится занять со своей армией Белгородчину, «не спрашивая разрешения». А там, как замечает Гиркин, оставшийся в роли унылого Пьеро, поблекшего на фоне кровавого Арлекино, и до Москвы не так далеко.

Как бы он ни был пока еще подконтролен, кажется, Пригожин все больше входит во вкус роли лихого атамана Стеньки Разина или Емельяна Пугачева. И вот обиженные шебекинцы уже видят в нем «народного царя». Старый поломался, оброс негодными боярами, несите нового. Что ж, в добрый путь, лишь бы способствовало развалу империи.