Убитое поколение сепаратизма

Cотрудники ГТРК «ИР» ежедневно получают возмущенные звонки жителей «Южной Осетии», недовольных качеством трансляции теле- и радиосигналов. Несмотря на то, что на поддержание ее деятельности из бюджета ежегодно выделяют более 30 миллионов рублей, решить проблему не удается. Пропагандистская машина начала давай сбои.

Среди всех сепаратистских территорий, поддержанных Россией с начала 1990-х годов, самая тяжелая ситуация с независимыми СМИ – в «Южной Осетии» и в Карабахе. Правда, в отличие от Степанакерта, где издаются несколько независимых газет, в Цхинвали их практически нет, а попытки создать газеты или телеканалы, как правило, ограничивались финансовыми возможностями спонсоров, которых хватало на 2-3 года. Все эти издания не могли быть коммерческими на оккупированной территории, где живет от силы около 40 тысяч человек, как и в Карабахе, где население больше в три раза, но окупать независимые СМИ себя не могут. Выживают только те, кого финансирует государство, взамен требуя политической лояльности.

 Другая проблема – отсутствие политической атмосферы, когда газеты или телеканалы больше выражают симпатию политическим силам и их лидерам, чем занимаются реальным освещением событий. Вопросы урегулирования конфликтов СМИ обходят, оставаясь «патриотами», то есть поддерживая оккупацию, в результате которые они стали «независимыми». Некоторые издания подвергаются давлению властей, но, опять-таки, не за согласия в статусе территории, а по политическим причинам, как степанакертская газета «Третья Сила Плюс». Главному редактору этого издания Ваграму Агаджаняну и вовсе запрещено заниматься журналистской деятельностью.

Однако власти этих территорий не жалеют денег на поддержание государственной пропаганды – прежде всего телеканалов и радио, а также существующих по советской традиции газет. Интернет уже убил несколько крупнейших европейских и американских газет, но издания марионеточного «правительства» в Цхинвали – «Южная Осетия», «Республика» или «Хурзарин» – выходят совершенно не окупаемыми тиражами – от 1 до 3 тысяч экземпляров.

 Тем не менее, власти тратят деньги, и с начала года в Ленингорском (по Конституции Грузии – Ахалгорском) районе выходит государственная газета «Рухс фидан» («Светлое будущее») тиражом в 500 экземпляров по два выпуска в месяц. В этом районе 56 процентов населения составляют этнические грузины, которые стараются устанавливать тарелки, а во многих случаях без особых помех смотрят грузинские телеканалы. А вот смотреть передачи ГТРК «ИР» жители Ленингорского района лишены возможности – сигнал поступает не во все села. Это беспокоит марионеточных властей – население не полностью охвачено пропагандой, а на этнических грузин оказывает влияние Тбилиси.

Поскольку более 90 процентов «государственного бюджета» сепаратистского образования «Южная Осетия» приходится на российскую «помощь», то получается, что в поддержке пропаганды более заинтересован Кремль. Ситуация, как и в Абхазии, чей «бюджет» также на 60 процентов зависит от российских налогоплательщиков, государственная пропаганда пока работает исправно, ей помогает формально независимый телеканал «Абаза», в становлении которого активное участие принял Павел Шеремет. Несколько независимых абхазских газет, выходящих раз в неделю, по большей части участвуют в обсуждении социальных проблем и политической жизни, симпатизируя лидерам разных партий и движений.

 Любая попытка поднять вопрос о восстановлении отношений с Грузией воспринимается в штыки. Или, к примеру, обсуждение медицинской помощи, которую абхазы с удовольствием и совершенно бесплатно получают в Тбилиси, но по возвращении домой продолжают говорить о грузинском «фашизме». С большой долей уверенности можно говорить о сильном идеологическом влиянии ведомства Владислава Суркова как куратора оккупированных территорий на информационную атмосферу. Опасность в том, что благодаря пропаганде в Абхазии и в «Южной Осетии», в Карабахе и Приднестровье за 25-26 лет выросло целое поколение людей, воспитанных в атмосфере ненависти к бывшим соседям, одноклассникам и друзьям.

Ни телеканалы Грузии, где Конституцией запрещены государственные СМИ, ни Молдовы не уделяют столько внимания идеологическому противостоянию, как это происходит на оккупированных территориях. Единственное отличие – это позиция Азербайджана и Армении, где доля ненависти друг другу выше, чем в других конфликтах, и она постоянно подогревается многочисленными фильмами о «геноциде армянского народа», противостоянии в Турции в начале 20 века. Это происходит еще и потому, что в обеих странах государственная пропаганда стала информационной политикой, а кроме противостояния других вариантов разрешения конфликта не признается. Так было до недавнего времени в Приднестровье, Абхазии и «Южной Осетии» – телеканалы неустанно, каждый день рассказывали о зверствах молдавских и грузинских «фашистов», с утра до вечера транслировали умело смонтированные кадры кинохроники военных столкновений. Теперь настала очередь «украинских фашистов», историями о которых потчуют население Крыма и оккупированных районов Донбасса.

В отличие от межэтнического окраса конфликтов в Грузии и Азербайджане, Приднестровье кажется заповедником Советского Союза, где формально нет межэтнических распрей и примерно в равной доле, по 30-35 процентов живут русские, молдаване и украинцы. Противостояние с Кишиневом совершенно идеологическое: когда в начале 1990-х годов сепаратистские регионы создавались как плацдармы для восстановления советской империи или ее подобия, Москва объяснила жителям молдавского левобережья Днестра, что в Молдове «националисты» хотят присоединения к Румынии, а также вступления в НАТО и ЕС. Приднестровье и внешне выглядит осколком Советского Союза – с кириллицей, гербом в виде советской «капусты», флагом с серпом и молотом, приднестровским рублем с портретом генералиссимуса, завоевателя Александра Суворова, а также с собственным КГБ.

Со временем, когда экономическая ситуация катастрофически ухудшилась, этнический приднестровский калейдоскоп уже невозможно было настроить против молдавских «фашистов» и приднестровцы с удовольствием стали ездить в Кишинев и даже получать молдавский паспорт. Некоторые, когда Румыния раздавала гражданство, получали и румынский паспорт – с ним бывшие жители Приднестровья теперь живут и работают в Европе. А оставшиеся «патриоты» по-прежнему впустую рассказывают о героической обороне Бендер и Тирасполя.

Теперь жители оккупированной части Донбасса оказались в несколько привилегированном положении – они могут пользоваться интернетом и узнавать новости из Киева, как бы российская пропаганда не настраивала людей против независимой Украины. Кажется, что более-менее грамотные жители оккупированных украинских территорий стали понимать, что ситуация и зависимость от России, которая попала в санкционный капкан, будет только ухудшаться, а собственных сил, без подпитки из Москвы хватит лишь на какое-то непродолжительное время для поддержания состояния замороженного конфликта. Прошло всего четыре года, и за это время еще не появилось новое поколение, как в Приднестровье или в кавказских сепаратистских территориях, а это значит, что закрепиться Кремлю здесь будет сложно.

В 1990-х годах, особенно с приходом Путина в Кремль, российская пропаганда сохраняла влияние на население Карабаха, Абхазии и «Южной Осетии»: из-за недостатка средств и по советской привычке люди предпочитают смотреть «центральное телевидение» из Москвы, которое технически более качественнее местных. Свои телеканалы сепаратисты смотрят только для того, чтобы узнать о местных событиях, послушать объявления, все фильмы, концерты и шоу, а заодно и пропаганду получают из «центра». Эта зависимость сохраняется еще и потому, что практически все оккупированные территории перешли на русский язык, не только общения, но и делопроизводства и, конечно, пропаганду.

Москва будет сохранять влияние на сепаратистские территории, пытаясь закрепиться там как можно дольше. В старых территориях за 26 лет поняли, в какую «черную дыру» они попали, но сохраняют ненависть к «фашистам» по привычке. Кремль не понимает, что традиционные отношения на какое-то время могут быть нарушены, но нельзя разрушить историю взаимоотношений, и эта история гораздо длиннее, чем история российской оккупации и воспитание ненавистью.

Тем не менее, как показывает опыт объединенной Германии, ментальные и ценностные различия в соединенной нации между западными и восточными немцами до сих пор сохраняются. Задача нынешних политиков и психологов – заранее приготовиться к тому, как придется восстанавливать когда-то разрушенные отношения. Но прежде – дождаться логического конца российской экспансии.