Убийство Немцова: кого так старательно защищает российская власть?

Первая реакция российской власти на надзорный доклад Парламентской ассамблеи ОБСЕ по делу об убийстве Бориса Немцова показательна.

1. Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков заявил, что «никакие международные расследования на территории РФ проводиться не могут и не должны». Заметим, что в докладе ОБСЕ не говорится о международном расследовании – в нем документируются недостатки официального российского следствия; констатируется, что причиной безнаказанности организаторов и заказчиков убийства является не профессиональный уровень правоохранительных органов, а отсутствие политической воли властей; и содержится прямой призыв к Российской Федерации провести полноценное расследование с выявлением мотивов, организаторов и заказчиков убийства.

2. МИД РФ сообщил, что отказ в предоставлении докладчице ПА ОБСЕ доступа к материалам уголовного дела об убийстве Бориса Немцова по причине наличия в них государственной тайны был направлен после «запроса в компетентные российские ведомства».

3. Руководитель делегации РФ в ПА ОБСЕ, заместитель председателя Государственной думы Петр Толстой назвал расследование убийства Бориса Немцова «дутой темой» (sic) и заявил, что представители ОБСЕ не запрашивали информацию у российских властей. Это утверждение является очевидной ложью: докладчица ПА ОБСЕ Маргарета Седерфелт лично обращалась в Московской окружной военный суд, Генеральную прокуратуру и саму Государственную думу, в подтверждение чего имеются не только аудиозаписи телефонных разговоров и копии запросов, но и, собственно, письменный ответ МИДа через посольство РФ в Дании (секретариат ПА ОБСЕ находится в Копенгагене) об отказе в предоставлении доступа к материалам дела по причине наличия государственной тайны.

К трем вопросам Кремлю по итогам доклада ОБСЕ можно добавить еще два.

Что (или кого) российские власти так тщательно оберегают от любых вопросов в рамках даже не международного расследования, а международного надзора по этому делу?

И в чем все-таки заключается та государственная тайна, о которой из ответа МИДа докладчице ОБСЕ впервые узнали адвокаты семьи Бориса Немцова?