Олег Царев: Выход для Украины - сотрудничество с Россией. Иначе - дефолт

Регионал Олег Царев известен как один из самых резвых бойцов парламента. Такое «звание» он заработал после кровавой драки в Раде 17 декабря 2010 года. Тогда осада трибуны оппозицией с требованием прекратить политические репрессии против Юлии Тимошенко закончилась высадкой десанта регионалов - в результате шестеро депутатов оказались в больнице.

Громкой в депутатской деятельности Царева была и история, когда во Львове его не пустили в ресторан «Криївка». После он дажеобращался с запросом к министру культуры. Депутат хотел таки прикрыть заведение, которое «разжигает межэтническую ненависть».

Как «законопроектчик» Олег Анатольевич также не дает о себе забыть. Его последнее громкое предложение - выселить крупные супермаркеты за черту города – испугало и потребителей, и бизнес.

О том, как его инициативы отразятся на экономике страны, о силовом балансе в парламенте, а также о том, почему в случае неприсоединения к Таможенному союзу Украину ожидает дефолт, Олег Царев рассказал в интервью «Главкому».

-- «Президент не распустил бы Раду, даже если бы они продержались сорок дней»

Олег Анатольевич, идет сессионная неделя, а вы не на рабочем месте – трибуна снова заблокирована. Вам на руку такой незапланированный отдых?

Мы не работаем - это плохо. У нас есть большое количество законопроектов, их надо принимать, нужно обсуждать, нужно голосовать.

Но проблема решаема. Ведь удалось же как-то представителям партии власти и оппозиционерам найти компромисс в вопросе персонального голосования. Причем, не так, как того изначально требовали оппозиционеры. Внешне – были внесены изменения в регламент Верховной Рады, которые должны исключить возможность голосования за отсутствующих коллег, и поддержано заявление о приверженности европейскому курсу Украины. А были какие-то негласные договоренности по принципу «мы – вам, вы – нам»?

Тут надо задавать вопросы тем людям, которые вели переговоры. Переговоры проходили за закрытыми дверями, и о наличии других договоренностей я не знаю.

В любом случае, блокировать трибуну тридцать дней оппозиции не было смысла.

Неужели никто не хотел, например, чтобы спустя тридцать дней президент распустит Раду. Ведь и Партия регионов, и оппозиционные фракции уже соревновались в словесных заявлениях, кто больше наберет голосов на перевыборах. Или это был блеф?

Президент не распустил бы Раду, даже если бы они продержались сорок или пятьдесят-шестьдесят дней. Перевыборы – это период политической нестабильности. Это безответственно: к тем экономическим проблемам, которых и так хватает в стране, добавлять еще и политическую нестабильность.

Кстати, вы лично за персональное голосование? Или, считаете, ради общего результата попросить проголосовать за вас друга – не такой уж и большой грех?

Личное голосование пошло бы нашему парламенту на пользу. У меня был эпизод в депутатской деятельности, когда мою карточку выхватил другой депутат и не дал мне проголосовать.

Кто и когда?

Ой, это был Балога, и это было четыре созыва тому назад. Он никогда больше так не делал. Я ему объяснил все – он понял. Вот это неправильно: я хотел проголосовать – мне не дали.

Но если я поддерживаю какой-то конкретный законопроект, но по каким-то причинам не могу присутствовать, я не считаю серьезным нарушением моих прав как депутата, если кто-то проголосует за меня.

В Советское время были ситуации, когда один колхозник крал трактор в другом колхозе, перегонял его, и работал на нем в своем колхозе, и уголовное дело не возбуждалось. Потому что не было факта воровства – государство не пострадало. И к возможности поручить кому-то проголосовать за себя я отношусь не так строго. Тот факт, что я, например, сегодня хочу поработать, оппозиция блокирует трибуну, я считаю не менее тяжелым преступлением, чем голосование чужими карточками.

Во время блокирования оппозицией трибуны 21 февраля ночью в зал Верховной Рады пришли регионалы – Нестор Шуфрич и Эльбрус Тедеев. Предполагалось ли силовое разблокирование трибуны «бойцовским составом» ПР? У регионалов в целом и вас конкретно уже есть в этом деле немаленький опыт.

Давайте я не буду отвечать на этот вопрос.

Ну, как человек, которому доводилось нередко орудовать в парламенте кулаками (после драки 17 декабря 2010 года вас «зачислили» в ряды самых жестоких бойцов), оцените силы представителей Партии регионов и оппозиции в рамках возможного физического противостояния. «Свободовец» Андрей Ильенко в интервью «Главкому» рассказывал, что на разблокировку трибуны регионалы могут послать только 20-30 человек, а «свободовцев», грубо говоря, - столько же. Потому, мол, и не было силового разблокирования – «Свобода» своим приходом в ВР сильно изменила силовой баланс.

Я могу только сказать, желательно, чтобы физического противостояния не было. Но, к сожалению, с приходом «Свободы» такие конфликты возникают не только в парламенте. Одно дело, когда конфликтует пара депутатов, за каждым из которых стоит фракция, партия, депутатская неприкосновенность. Но я вот только что смотрел на Ютубе видео инцидента в Тернополе: депутат Верховной Рады первым без предупреждения ударил ничего не ожидавшего заместителя губернатора, у которого нет депутатской неприкосновенности. (Из видео видно, что пострадавший – заместитель губернатора Тернопольской области Петр Гоч, а вышеупомянутый депутат – Михаил Головко, избран в Раду от партии «Свобода» - «Главком»). Плохо, когда народные депутаты так же применяют силу в отношении сотрудников милиции. У нас был народный депутат, охранник которого применил силу в отношении милиционера, - он сейчас не депутат. Недопустимо, когда человек, обладающий иммунитетом, применяет силу по отношению к человеку, у которого этого иммунитета нет.

А вот стычки «беркутовцев» с народными депутатами, например, под Украинским домом «за язык» или под Апелляционным судом в защиту Тимошенко, - это применение силы с чьей стороны? Как оцените тот факт, что бойцы «Беркута» 19 февраля избили и задержали в Гостином дворе 36 человек, среди которых были и народные депутаты?

Везде нужно смотреть конкретные сцены. Я вот смотрел фотографии из Гостиного двора, и там сдирали с «беркутовцев» шлемы. Я уже долго в парламенте, но не помню, чтобы милиция применяла силу первой в отношении народных депутатов. Я тоже был в оппозиции, и даже блокировал колонну внутренних войск, которая двигалась с Восточной Украины в Киев. Но я понимал, что это неравные условия.

-- «Единственные выборы, которые мы проиграли, - это был третий тур президентских выборов»

Вы заговорили о депутатской неприкосновенности. Но сейчас эта преференция, за которой многие и идут в Раду, рассыпалась в пух и прах. Высший админсуд Украины лишил мандата народного депутата Сергея Власенко – по причине совмещения депутатских полномочий и адвокатской деятельности. При этом в свое время «совмещали» десятки парламентариев. Владиславу Каськиву ВАСУ, вообще, разрешил совмещать управление Госагентством по инвестициям и депутатство, что он успешно делал полтора года. Что изменилось сейчас? Оппозиция уже внесла предложение лишить нескольких депутатов от ПР, которые находятся «в состоянии прекращения предпринимательской деятельности». Какие результаты несет подобный прецедент?

Это плохой прецедент для Верховной Рады. Но против я выступать не буду. Проблема гораздо глубже. С каждым созывом у нас растет уровень противостояния – в Верховной Раде и на президентских выборах. Нам надо уменьшать цену победы и цену проигрыша, надо уменьшать полномочия и президента, и парламента, и давать полномочия местным органам власти, городам, райсоветам, поселковым главам. И не только властные, но и финансовые. И тогда каждые выборы не будут войной, как африканских странах: проиграл и погиб.

А вы подадите в парламент на рассмотрение законопроект по передаче полномочий «в регионы»?

Мной уже когда-то был подан такой законопроект изменений в Конституцию. Я изучал устройства разных стран и обнаружил, что такой схемы, как у нас, нет. На тот момент, когда я это делал, даже в России было более либеральное законодательство. Сейчас у нас примерно такая же вертикаль как в России. Но у них бюджетных чуть больше полномочий в регионах, у нас этого нет.

Вы заговорили о войне – «проиграл и погиб». Парламентские выборы 2012 года и ваш мажоритарный 40-й округ Днепропетровской области были для вас войной?

Я десять лет не переставал работать на этом округе. Еще до выборов я знал, что мой рейтинг, скажем аккуратно, один из самых высоких среди действующих на тот момент депутатов. Это в том числе объясняется и тем, что я был руководителем партийной организации Партии регионов. Во время избирательной кампании я даже снизил нашу медиаактивность раза в три – расценки выросли, а тратить деньги смысла не было. С тем рейтингом, с которым мы вошли в избирательную кампанию, мы из нее и вышли. Не добавили, не убавили – с точностью до двух процентов вложились в тот результат, который прогнозировали.

Я, вообще, проводил очень много выборов – президентских, парламентских, местных. У меня достаточно большой опыт в качестве практикующего политтехнолога. Я бы с удовольствием занялся этой работой, если бы у меня не было семьи, детей, и можно было бы, как многие из моих друзей-политтехнологов, ездить проводить выборы на Кавказе, в Средней Азии, разных республиках. Это очень интересная работа. Как будто ты все время участвуешь в войне, в которой нет погибших. Хотя, может это желание у меня есть только потому, что мы по-настоящему никогда не проигрывали.

Разве?

Единственные выборы, которые мы проиграли, - это был третий тур президентских выборов. Когда проиграл Янукович. Но мы тогда знали, что проиграем. Нашей задачей было подтвердить третьим туром итоги, процент, полученный во втором. И Днепропетровская область подтвердила.

Я помню, пришел в штаб и громко спросил: есть тут хоть один человек, который искренне верит, что мы выиграем? И у меня таки нашелся один, говорит: да, я считаю, мы выиграем. Ну я его на эфир и отправил. Мне тяжело даются эфиры, где я не уверен в том, что говорю. А тогда нужно было идти на эфир и говорить: мы точно выиграем.

И что у вас на этих выборов даже скандалов с конкурентами не было?

Никаких. Я знал, что выиграть у меня невозможно. Это может казаться смешным. Но когда есть соцпросы и есть понимание того, как идет голосование, это очевидно. У меня была основная задача: чтобы к моим выборам невозможно было придраться. То есть главное было не сделать рекордно высокий результат, а не допустить нарушений. Потому не было никаких подарков, я не участвовал в мероприятиях по передачи скорых помощей, автобусов, разрезании ленточек.

Как выходец из Днепропетровска, что можете сказать об Александре Вилкуле? Сразу после назначение на пост вице-премьера многие эксперты называли его наиболее перспективным членом нового правительства? Сейчас оценки, мягко говоря, уже более сдержанные. За какие заслуги Днепропетровского губернатора перевели в Киев?

Он очень энергичный, работоспособный, у него большое политическое будущее. Независимо от того, в какой команде бы он оказался. Даже если бы он жил в советское время, у него была бы перспектива большого роста. Я знаю, за его судьбой очень следит Ринат Леонидович (Ахметов – «Главком»). Я знаю, что он на хорошем счету у главы Администрации. Я слышал немало положительных отзывов о нем от президента.

-- «Применение админресурса работало против моих соперников»

А за вашей судьбой кто-то следит?

Вряд ли. Я никогда не ставил перед собой большие политические задачи. В политику, вообще, попал случайно. Никогда не ставил перед собой такой задачи.

Случайно? Напомните, как именно.

Ну, выиграл мажоритарные выборы.

Случайно проходили мимо, случайно увидели, что идут выборы, случайно зашли и случайно выиграли?

Фактически да.

А серьезно? С чего вдруг вас в политику понесло?

Я был директором промышленного производственного предприятия. Я был тогда достаточно молодым человеком. То предприятие мы не покупали с торгов, не приватизировали, мы взяли предприятие, которое на тот момент было в предбанкротном состоянии. Желающих его купить, понятное дело, было немного. И было такое время: только ушел бандитский рэкет и пришел рэкет правоохранительных структур. Уходили одни – приходили другие. Когда у меня звонил телефон, я думал: ну кто ж на этот раз? В какой-то момент я обратил внимание, что будут выборы. Буквально за месяц до начала стал заниматься. Соперниками у меня были два действующих депутата, основным был заместитель губернатора области. Я шел против админресурса.

Но, если говорить о тех выборах, применение админресурса работало против моих соперников. То людей они увольняли с работы, и это возмущало население. Мне те выборы обошлись очень дешево.

А на этих выборах админресурс играл «за» вас?

Мне грех жаловаться, как депутату от Партии регионов. Но мы выстраивали нашу работу независимо от того, будет админресурс или нет, как к нам будет относиться областное, городское, районное руководство. Мы выстраивали свою систему параллельно и независимо. И во время избирательной кампании я только участвовал как депутат в мероприятиях, которые устраивала Партия регионов, работал на имидж партии, а не столько на себя.

Какие конкретно мероприятия это были?

Митинг – большой, красивый.

Но тогда с выборов я пришел в парламент с большим желанием уменьшить полномочия правоохранительных структур. У меня было написано очень много поправок в Уголовно-Процессуальный кодекс, Уголовный кодекс.

Судя по всему, не вышло?

Не вышло.

Но (и тут я высоко оцениваю работу Андрея Портнова) большинство из них реализовано в действующем УПК. Сегодня еще правоохранительная система пытается работать по старым методам, но, дай Бог, Портнову побыть на этой работе еще долгое время, и что-то изменится.

Вы сказали, что первые выборы вам обошлись очень дешево. Сколько конкретно денег вы потратили во время своих первых выборов и во время последних?

Точно не помню, во сколько мне обошлись первые выборы. Думаю, тысяч в двести гривен. В СМИ меня практически не пускали, кроме одного канала. И, слава Богу. У меня был сельхозокруг, бывший округ Павла Лазаренко. Мы на ризографе, который у нас был, изготавливали листовки. Сотрудники моего предприятия, которые получили заработную плату, которая до этого не выплачивалась два года, были моими лучшими агитаторами.

Сумму, потраченную на последних выборах, я не считал. У нас в Днепропетровске работает что-то типа правозащитной организации, мы работаем по всей области. У нас выходит еженедельная передача, которая ретранслируется на пяти-шести каналах. Плюс, оплата приемных – у меня их штук шесть, оплата телеэфиров, размещение билбордов. Потраченные на все это средства мы не считали за избирательную кампанию – во время кампании мы работали в соответствии с избирательным фондом и в основном проводили только личные встречи. Но мы считали сумму, потраченную за два года, - где-то в шесть миллионов гривен нам это обошлось. Много.

-- «Мы привыкли не обращать внимания на проблемы одного человека»

Давайте перейдем к вашему законопроекту «О стимулировании развития отечественного рынка продовольственных товаров», который своей нормой по переносу супермаркетов, гипермаркетов за черту города вызвал резонанс…

Мы перерегистрировали законопроект и убрали норму, касающуюся выноса супермаркетов. Обязали только оборудовать все действующие положенным количеством парковок. И установили, что время работы магазинов больше трехсот квадратных метров должны регулировать на сессии местных советов.

На решение перерегистрировать документ повлияла критика коллег? Даже ваш однопартиец Владислав Лукьянов называл первоначальный вариант законопроекта возвращением в конец 90-х.

Просто эта норма не самая главная. А я очень хочу, чтобы закон был принят. Мы планировали его потом во втором чтении при конечных положениях проработать. Наша задача стояла в привлечении внимания к этому закону, чего мы этой нормой успешно добились. Сейчас мы хотим, чтобы закон прошел в первом чтении и был принят в целом.

Самое важное в этом законопроекте – упорядочивание работы сетей. Деятельность торговой сети должна быть урегулирована, потому что она сама по себе имеет признаки монополии. Государство должно вмешиваться. Во всех странах, за исключением Украины (я не знаю, как в Азербайджане, Узбекистане), такая норма есть, есть законы, которые регулируют работу крупных торговых сетей. В России этот закон был принят не так давно – в прошлом году. А уже в этом они его планируют резко ужесточать. Чем позже мы это сделаем, тем больнее это в итоге будет и для сетей, и для бизнеса в целом.

Но регуляции ситуации с крупными торговыми сетями для развития малого и среднего бизнеса недостаточно.

Это европейцы считают, что подобный закон может дать толчок развитию малого и среднего бизнеса. Для них это больная тема.

А для Украины разве нет?

Мы привыкли не обращать внимания на проблемы одного человека, одной семьи, одного малого бизнеса, хоть это и не правильно.

Должны быть, безусловно, магазины, где сам владелец стоит за прилавком, встречает покупателей, знает, какой покупатель что заказывает, знает всех поставщиков, перебирает весь товар руками. А у нас открытие одного крупного торгового магазина фактически закрывает около сотни маленьких – и это еще минимум.

Самая главная норма этого закона – ограничение присутствия на рынке одной торговой сети. Там очень подробно описана работа взаимоотношений поставщика товара и супермаркета. Сегодня супермаркеты требуют от поставщиков не только низких цен, но еще и большой отсрочки, и дополнительных платежей за вхождение в каждую торговую точку. А эти платежи зачастую превышают стоимость поставляемого товара. Фактически поставщик должен месяц-два поставлять товар бесплатно. Россияне это исправили. И сейчас многие украинские производители говорят о том, что им проще работать в России.

Каждый бизнес стремится к максимальной прибыли. Как говорил Карл Маркс, каждая частная компания стремится к монополии. И крупная торговая сеть одним из способов увеличения прибыли видит постоянное увеличение торговых залов, поглощение других торговых сетей. Если это не остановить, в Украине останется одна торговая сеть, которая выиграет в конкурентной борьбе, и тогда сможет ставить любые цены производителя, покупателя. Мы хотим сделать ограничение, что в каждом регионе должно быть не более 10% присутствия одной торговой сети. Таким образом, заложив в законопроекте норму, что торговых сетей должно быть не меньше десяти.

Законопроект еще не принят. Почему вы пока не сотрудничаете, например, с Антимонопольным комитетом?

У меня нет задачи просто погонять какую-то сеть.

Я бы не занялся этим вопросом, если бы не многочисленные обращения производителей. У нас их и так становится все меньше в Украине. И тем меньше, чем активнее мы присоединяемся к мировому сообществу, сливаемся в ВТО. Не дай Бог еще сольемся в едином открытом рынке с Европейским Союзом.

-- «Вижу выход в сотрудничестве с Россией»

Раз вы уже заговорили о возможности вхождения Украины в единый рынок с Евросоюзом с позиций «не дай Бог», оцените в целом экономическое положение в стране. Какие шаги стоило бы Украине сделать на международной арене в этом контексте?

В странах СССР выпускали все, и экономика была самодостаточной. Советский Союз обеспечивал себя полностью сам. Даже в культурном смысле у нас была своя Европа – страны Прибалтики.

Минимальный самодостаточный рынок – триста миллионов человек. Украина одна это не потянет, потому и нужно присоединение к какому-нибудь рынку. Вместе с Россией, Казахстаном этот рынок у нас получается. Мы уже однажды проголосовали единое экономическое пространство. Еще при Кучме. Я уверен, мы должны двигаться в этом направлении, иначе нашу экономику ожидает крах. Любой другой вариант приведет к дефолту в Украине.

А деньги МВФ Украине, выходит, не нужны?

Требования МВФ для кредитования – это уйти от субсидирования, поднять цены на коммунальные услуги с тем, чтобы энергоносители были по той цене, по которой мы покупаем в России. Как только мы входим в единое экономическое пространство, как только мы вступаем в Таможенный Союз, мы получаем газ по 160 долларов за тысячу кубометров, и нам не нужно поднимать цены для населения, потому что в таком случае все коммунальные расценки приводятся в соответствие автоматически. И мы, если захотим, можем претендовать на деньги МВФ. Может, дадут. У них есть экономические требования – если войдем в Таможенный союз, мы автоматически удовлетворяем всем требованиям МВФ. Но тогда для нашей экономики в принципе и не нужно будет финансирование в такой степени.

У нас по разным оценкам от 35 до 60% от валового внутреннего продукта УССР на момент развала Советского Союза. Сейчас все создано на разворовывании того имущества, которое осталось от СССР. У нас «воровская» экономика. И те процессы, которые происходят сегодня в стране, связаны с тем, что разворовывать становится нечего. Мы уже фактически все разворовали. Экономика не развивается. А создавать новую – некому. У нас одни из самых высоких налогов в Европе, одни из самых высоких цен на энергоносители, не такой дешевый труд, как в Китае, куда капитал приходит по этой причине, у нас самые дорогие деньги в Европе. В таких условиях бизнесу развиваться невозможно. И это я еще «забыл» о коррупции. Предпосылок изменения ситуации я не вижу.

То есть, по-вашему, Украине нужно быстро решаться и двигаться в сторону не Европы, а России?

Ну а что? Решиться и войти в единый европейский рынок с нулевыми пошлинами, окончательно убить собственного производителя и превратиться в источник рабочих кадров? Это один сценарий.

Но есть другой сценарий. И действовать тут надо, пока не поздно. Мы и так много потеряли. Уже строятся газотранспортный ветки, Южный поток, Северный поток, предприятия, которые дублируют наши предприятия. Это все не идет на пользу ни России, ни Украине. Вот «Южмаш» в Днепропетровске сейчас перешел на двухдневку… И я вижу выход в сотрудничестве с Россией.