Цитрусовая война. Страшный результат крымской кампании

Диск с этим фильмом коллега привез из Таллина. В России он шансов на прокат не имеет по той причине, что полностью расходится с нынешними представлениями российской власти о добре и зле и не соответствует духу войны и победы, охватившему абсолютное большинство населения. Он о том, что война – это не победа, война – это всегда плохо. Она упрощает человеческие отношения, низводя их до взгляда через прицел автомата. Она примитивизирует чувства и искажает восприятие действительности. И еще у всех своя правда, никому ничего доказать нельзя. Но эта правда не нужна, когда человек в человеке перестает видеть врага.

Фильм «Мандарины» эстонско-грузинского производства (уже здесь – российская «ось зла» или, если угодно, «шампур зла») снял грузинский режиссер Заза Урушадзе.

Кино совершенно выдающееся, с блистательной режиссурой и великолепными актерскими работами, особенно хорош и глубок исполнитель главной роли Лембит Ульфсак, которого, возможно, кто-то еще помнит по советскому кинематографу, особенно детскому.

1992 год, начало грузино-абхазской войны. Эстонское село в Абхазии (эстонцы там жили с конца XIX века) опустело – все уехали на историческую родину, кроме старика Иво и крестьянина средних лет Маркуса. Они заняты пропадающим из-за войны урожаем мандаринов, который хотя бы частично собираются продать. На вырученные деньги Маркус отправится в Эстонию, Иво останется, упорствуя в своем необъяснимом желании не покидать дом. Иво и Маркус спасают оставшихся в живых после перестрелки врагов – грузина и наемника-чеченца, воюющего на абхазской стороне. В доме Иво, их спасителя, Нико и Ахмед друг друга убить не могут, хотя, разумеется, хотели бы.

По мере того как грузин и чеченец выздоравливают, к ним возвращаются нормальные представления о человеческом общежитии. Это уже не грубые животные с автоматами, для которых цена человеческой жизни – ноль, а вполне содержательные люди с биографией. Но для того, чтобы воюющие друг с другом снова стали такими, они должны были попасть в дом старика и быть спасенными им.

Когда в доме появляется группа военных-абхазов, чеченец спасает жизнь грузина, выдав его за своего онемевшего от ранения в голову товарища. В свою очередь, когда группа озверевших военных, судя по всему, русских (вот она, русофобия!) собирается расстрелять Ахмеда, заподозрив в нем грузина, Нико спасает ему жизнь – ценой своей.

В перестрелке погибает миролюбивый Маркус, так и не увидевший Эстонии, автор фразы «Они воюют за мои мандарины».

Наверное, это ключевая фраза, на фоне которой все рассуждения Нико и Ахмеда, кто чью землю защищает, кажутся нелепыми и плоскими. Правда, более агрессивный чеченец быстрее приходит к выводу о том, что его враг сидит «в эстонском доме, на эстонском стуле». И мандарины в этой логике, в сущности, не абхазские или грузинские, а эстонские. Да и какая разница, чьи они, если люди ухитряются убивать друг друга по решительно химерическим причинам. Почему началась война, зачем, уже толком никто не помнит, а вот когда снаряд разрушает дом Маркуса, самого безобидного персонажа, становится очевидной вся бессмысленность войны. Отсутствие целеполагания, жестокость, не оправданная ничем, кроме трескучих слов и слепого «патриотизма».

Роман «Мать», по словам Ильича, был очень своевременной книгой. Фильм «Мандарины» — очень своевременный и отрезвляющий.

Не бывает хорошей войны. А она рисуется в нашем сегодняшнем российском дискурсе как некое триумфальное шествие, праздник, легкая прогулка, в худшем случае парад. Это даже не мифологема, которая называется «Маленькая победоносная война». Хотя она сработала безукоризненно на рейтинг верховного главнокомандующего. Это обеление войны, возвращение ей ложного смысла ободрения нации, придание ей утраченных сил и энергии, ее «консолидации», восстановление «справедливости».

Поэтому социология и показывает, что респонденты в невероятных для умственно полноценной нации масштабах поддерживают войну, допускают ее возможность. Потому что это не пот, кровь, трупы и оторванные конечности, а прогулка на свежем воздухе в красивой такой форме, да еще и с флагами. По главной улице с оркестром.

Самый страшный результат крымской кампании – реабилитация в массовом сознании войны.

Давеча на детской площадке один папа сказал своему сыну: «Ты покатай девочку на велосипеде, но без патриотизма». Он хотел сказать – «фанатизма». Но оговорился. Это была оговорка не по Фрейду, а по Киселеву с его победным «радиоактивным пеплом» или Миграняну, который на сон грядущий считает Гитлеров. Такой «патриотизм», который ведет к войне, и есть фанатизм. А фанатизм и агрессия – это одичание человека, который в основе своей нормален. Одичание, которое является одним из основных вопросов философии (не марксистской) и называется банальностью зла.

Иво и Ахмед хоронят Нико – прямо рядом с могилой сына старика. Ровно потому, что здесь могила сына, Иво и остался в Абхазии. Рядом с эстонцем, воевавшим за абхазов, то есть вроде бы за свою землю, теперь похоронен грузин. «А меня ты похоронил бы здесь же?» – спрашивает Ахмед. «Да, только чуть подальше», – улыбается Иво.

Никакой патриотизм – в кавычках или без – не оправдывает убийство и войну. И уж лучше мифологема «Лишь бы не было войны», чем мифология войны и победы. Кстати, по происхождению – муссолиниевская.

А урожай мандаринов в фильме Зазы Урушадзе так и пропал. Из-за войны.