Як побудувати нову країну під час війни

Мовою оригіналу

Наши судьбы и жизни навсегда разделились на до и после.

До и после 24 февраля.

То, что стало возможным после: и страшное, и ужасное, и великое, – невозможно было до. И то, что невозможно было до, стало возможным после.

Мы безвозвратно потеряли свою дофевральскую страну со всеми ее составляющими – иллюзией мира, малым, но относительно стабильным ростом ВВП, всегда далекой мечтой членства в ЕС, огромными пробками машин класса люкс в часы пик в миллионниках и самой низкой в Европе пенсией, а также кумовством, процветающей на всех уровнях коррупцией, популизмом политиков и сопровождающими их непрекращяющимися дрязгами и скандалами. Страна Чернобыля, Андрея Шевченко и братьев Кличко ушла в небытие, захватив с собою нашу молодость, прошлые мечты и надежды, от которых осталась лишь глубокая изжога никому не нужных пока воспоминаний.

Воспоминаний, которые можно повесить в угол рядом с иконой, зажечь свечу и ждать, молясь о реинкарнации старой доброй, милой нашим сердцам Украины. А можно взяться за новую страну, которую (как не дико звучит) благодаря войне мы можем отстроить заново, чтобы однажды, спустя года сравнить их с тем, что сделал ты и сказать: да, все было не зря.

С чего начать – с самого банального, о чем все 30 лет говорили все, включая нас самих, но что мы упорно не хотели слышать – верховенства права. Но не просто словосочетания, прописанного в всеми почитаемой, но редко соблюдаемой Конституции или учебнике по праву, а как прочувствованной нормы жизни каждого из нас: верховенство права в себе. Осознания того, что верховенство права начинается с тебя и существует до тех пор, пока ты это верховенство права сам исповедуешь. Исповедуешь полностью, без изъятий и исключений для кума или друга, ты применяешь закон к себе в равной степени, в которой ты применяешь его к своему врагу.

И порочный круг круговой поруки должно разорвать государство и сделать это именно в войну. Как? В первую очередь, поборов системную коррупцию, являющуюся основным врагом верховенства права и права как такового.

Системная коррупция имеет множество форм, в том числе подкуп должностного лица, торговля влиянием, предоставление искаженной отчетности, отмывание денежных средств, и сфер проявления, начиная от уплаты налогов, выдачи разрешительной документации, госзакупок, продажи госсобственности и заканчиваяраспределением гуманитарной и другой помощи – вопросе, вставшем с начала войны.

Мы осознаем, а из опыта тех же Балканских стран знаем, что борьба с системной коррупцией – это вопрос скорости и эффективности будущего восстановления страны и продвижения на пути присоединения к ЕС. Поэтому широкая антикоррупционная повестка проходит практически через все разделы проекта Плана восстановления, являясь основополагающим принципом закладываемом на всех этапах реконструкции и модернизации страны.

Речь идет об обеспечении независимости и эффективной работы антикоррупционных органов, привидении законодательства в этой сфере к нашим европейским обязательствам, продвижении культуры нулевой толерантности к коррупции, внедрении лучших антикоррупционных практик государственного и корпоративного управления (диджитализации государственных сервисов, дерегуляции, приватизации и т.д.), минимизации коррупционных рисков при распределении средств на восстановление.

Часто приходится слышать тезис, что в условиях войны борьба с системной коррупцией отошла на второй план. Есть объективные причины, обусловленные защитой информации, ухудшением прозрачности, вызванные закрытием публичных данных и реестров. В остальном, если посмотреть на решения, которые принимались за последнее время, – утверждение Антикоррупционной стратегии до 2025 г., назначение прокурора САП, начало процедуры отбора главы НАБУ, ликвидация «рассадника коррупции» ОАСК, выполнение плана по деолигархизации и другие, то при всех промедлениях, сопротивлении системы, это не так. Борьба продолжается. Хотя, конечно, есть и сферы (БЭБ, таможня), в которых прогресс был минимальным.

Реализация антикоррупционной повестки не должна сбавлять темп из-за войны. Последняя ничего и никому не спишет. Общество, отстаивающее сейчас кровью, слезами и потом нашу независимость и лучшее будущее, не позволит. Выскажу, возможно, не слишком политкорректное мнение, однако в такой жесткой борьбе, в условиях военного времени, надо использовать все доступные возможности, и, даже если необходимо, с временным отступлением от буквы закона, поднимаясь на более высокий уровень права – его принципов. Это и есть то чрезвычайное положение, о котором вслед за Карлом Шмидтом писал Джорджио Агамбен. То чрезвычайное положение, которое должно и следует ввести в рамках исключительно государственного аппарата. Основой такого подхода, который должен применяться исключительно и только к государственным служащим на период военного времени, должен стать общий подход, согласно которому поводом для увольнения любого чиновника, вопреки Закону «О госслужбе» и даже КЗоТу может стать подозрение в участии в коррупционных схемах и связях.

Во избежание возможных спекуляций и зрады, разгоняемых представителями коррупционных кланов, сразу скажу, что в данном случае речь не идет о подмене институциональных механизмов борьбы с коррупцией, перечисленных выше, а об их дополнении и усилении в условиях военного времени.

В этом контексте мне импонирует подход руководства Государственной налоговой службы, которое в 2022 году приняло решения об увольнении полностью руководства семи областей на основании одного доказанного эпизода коррупционного преступления, совершенного их подчиненным. В основе такого подхода лежит предпосылка о том, что руководитель подразделения либо знал, не мог не знать, либо должен был знать о совершении правонашения его подчиненным. И для государства либо общества не так уж важно проявил ли он халатность либо совершил умышленное преступление, – важен ущерб, который он своей (без)деятельностью принес обществу. За этим следует его моментальное увольнение. Для увольнения в период «чрезвычайного положения» достаточно обоснованного сомнения в некомпетентности либо нечестности чиновника любого уровня. Такой подход позволит сломать хребет системной коррупции в любом государственном органе и сосредоточиться на мелких коррупционерах на местах.

Важно понимать, что под системной коррупцией мы понимаем систему устойчивых вертикальных и горизонтальных коррупционных связей, обеспечивающих поток коррупционного кеша снизу вверх с последующим распределением средств между правоохранительными органами всех уровней, а также обеспечение безопасности мелкому коррупционеру со стороны руководства и правоохранителей в случае возникновения каких-либо проблем с законом. Круговая порука – то, с чем крайне сложно бороться точно соблюдая закон в мирное время и то, с чем нужно и можно бороться в военное время.

И давайте посмотрим на результаты. В 2022 году в общий фонд бюджета удалось собрать на 13,1% или на 80 млрд грн больше, чем в 2021 году. И это при том, что треть экономики страны остановилась, НДС на топливо был уменьшен до 7%, а налога на прибыль мы недосчитались 41,5 млрд.грн. к плану. К слову, план поступлений 2022 года был недовыполнен только на 0,4% или чуть больше 4 млрд грн. Это стало следствием борьбы с коррупцией в отдельно взятом органе. Системное злоупотреблениям с НДС («скрутки») было прекращено полностью, несмотря на вой из болот черных конвертаторов и откровенное противодействие отдельных правоохранительных органов. Коррупция имеет конкретное денежное измерение для государственного бюджета. На примере противодействия коррупции в ГНС в 2022-м это стало очевидным.

С другой стороны, возьмем пример смежного налогового органа – таможни. Здесь план выполнен только на 56,9%. При этом очевидно, что такое падение платежей является следствием именно системной коррупции, берущей начало от руководства таможни. Если сравнить вес грузов, маркерных для оценки серого импорта, который был импортирован в Украину до 1 июля (когда действовали льготы на импорт) и после (когда льготы были отменены), например, той же одежды, мы легко увидим, что объем груза упал, перейдя из легального импорта в разряд контрабанды. Сегодня не надо никого переубеждать в том, что в системная коррупция является неотъемлемым признаком таможни, как и многих других государственных и правоохранительных органов. Правоохранительные органы систематически ловят таможенников на взятках, что не имеет никаких последствий для их руководства, системная коррупция разрастается все больше и больше, хотя еще вчера казалось, что расти больше некуда.

Проблема государственной коррупции идет своими корнями в олигархическо-клановой системе украинского общества. Что собой представляют кланы? Это и есть тесные, замешанные на преступлениях, а иногда и на крови, связи между чиновниками среднего звена, занимающими не политические должности, которые и управляют на самом деле этой страной еще с советских времен. Сменялись партии, концепции, правительства, создавались и ликвидировались государственные органы. Но горизонтальные связи в правоохранительных и государственных ораганах оставалысь всегда. И пусть кланы конкурировали между собой, пусть иногда выживали конкурента, однако, подобно феодальному устрою победитель получал вотчину (тему, орган, регион) для прокорма себя и своих вассалов. Жесткая кадровая антикоррупционная политика позволяет быстро перегрузить ключевые органы власти, оставив в то же время тех чиновников, которые, приняв новый порядок, отказались от старых коррупционных практик.

Таким образом, при помощи институциональных механизмов и чрезвычайных мер, проблема коррупции должна быть быстро и без сантиментов решена самим государством вовремя войны. Это первый, но крайне необходимый шаг для утверждения и принятия верховенства права – как основы бытия современного украинского общества. Это самый верный способ победить русский мир, искоренив самые страшные и зловредные проявления его в себе. Искоренение коррупции – это не вопрос политического выбора, это вопрос выживания страны, вопрос ее членства в ЕС. Здесь нет времени ни на подготовку, ни на убеждение, ни на политические торги. Ведь любые, самые лучшие реформы, выписанные на уровне закона, будут искажены на уровне исполнения клановой коррупционной системой, полностью искривив содержание любой реформы.

Одним из последних ярких примеров подобного негативного результата является антиреформа Бюро экономической безопасности.