Настоящий детектив: как борются с несогласными в Крыму

Проукраиские активисты, не вовремя развернувшие украинский флаг или неудачно подобравшие цвета ленточек на одежде, приравниваются крымскими оккупационными властями к экстремистам. Это серьезное обвинение. Хуже только террористы и шпионы. Журналистка Анна Андриевская после публикации (на украинском сайте!) вполне невинной статьи подозревается в призывам к нарушению государственной целостности Российской Федерации и может быть доставлена в суд, коль скоро попадет в пределы досягаемости российских оперуполномоченных. Симпатии к Украине и журналистика сейчас в Крыму становятся преступлениями, бороться с которыми оккупанты будут, используя все свои немалые возможности. Включая слежку, прослушивание телефонов и помощь бандитов.

Такой вывод можно сделать, понаблюдав за развитием сюжета с задержанием активистов, решивших отметить в Симферополе день рождения Шевченко. Напомним, в тот день, 9 марта, трех граждан – Александра Кравченко, Леонида Кузьмина и Вельдара Шукурджиева задержали на месте и составили протокол, а через 3 дня состоялся суд, на котором им вынесли наказание за использование украинской атрибутики – наличие желто-синих флагов и таких же ленточек. Судом назначены обязательные работы продолжительностью 40 часов каждому, с формулировкой, как можно понять, «нарушение хода мероприятия». «День рождения Шевченко» проходил как разрешенная властями акция, и вот оказывается, что Кравченко, Кузьмин и Шукурджиев нарушили допустимые нормы. Забавно, но в Москве, скажем, с украинскими флагами и ленточками ходить можно, а в Крыму это караемое нарушение.

Последовало продолжение, которое удалось восстановить в деталях после беседы автора с Александром Кравченко.14 марта Кравченко и Кузьмин встречались с журналистом и оператором польского телеканала Polsat, чтобы по их просьбе рассказать о предыдущем инциденте. В момент встречи, происходившей, по совпадению, у памятника Шевченко, к ним подошли несколько мужчин в камуфляже, представились «самообороной», заявили о том, что стоять и разговаривать им «запрещено», после чего вызвали полицию и следили, чтобы никто не сбежал до ее прибытия. Полиция доставила Кравченко, Кузьмина и поляков в райотдел, где поляков быстро отпустили, а крымчан потребовали написать «объяснительные». При выходе из здания к ним подошли двое одетых в гражданское мужчин, представились «сотрудниками отдела по борьбе с экстремизмом», обыскали, посадили в машину и отвезли по месту нахождения отдела. В нем с ними проведи беседу, а по сути допрос, после чего сотрудник прокуратуры зачитал каждому «предупреждение» о недопустимости экстремистских призывов.

17 марта в отдел «Э» (борьба с экстремизмом) на допрос был вызван Шукурджиев.

Согласно УК Российской Федерации призывы к экстремизму влекут за собой наказание в диапазоне от штрафа до 5 лет заключения. Призывы «при помощью сети Интеренет» считаются особо опасными.

Какие значимые детали и мелочи сопровождали эту, по сути, дурацкую историю? Их несколько. Во-первых: на чем основано прокурорское предупреждение? Ни Кравченко, ни Кузьмин, ни Шукурджиев никогда особой активности по неповиновению оккупационным властям не вели, во всяком случае не большую, чем тысячи пользующихся соцсетями крымчан или десятков, еще приходящих на акции в память Шевченко. Они были с флагом, но в чем тут экстремизм? Так можно воскликнуть, руководствуясь юридической логикой, пусть и российской. В том-то и дело, что нельзя стоять в Симферополе с украинским флагом, и именно в этом их вина – по мнению российских властей.

Кроме того, они общались об этом с журналистами, более того, польскими. Экстремизм очевиден.

Во-вторых: ход задержания. Кравченко рассказывает, что наблюдение самообороновцев за ним и поляками началось почти сразу после их встречи. Наблюдали издалека. Кузьмин запаздывал, и подошли к ним после того, как он появился. Свою встречу с журналистами они не анонсировали, договаривались по телефонам. Что еще: за несколько минут до задержания к ним (Кравченко и полякам) подошли некие мужчина и женщина с желанием поздороваться с Кравченко, которого они «узнали», проезжая мимо на машине, и вот остановились поговорить. Для этого им даже пришлось перелезть через метровое металлическое ограждение, отделяющее проезжую часть от тротуара.

В полиции по их прибытии не только не удивляются бдительности самообороны, но сразу сигнализируют в отдел «Э», или же сами сотрудники этого отдела там задержанных ждут. В отделе «Э» Кравченко и Кузьмина сразу раскусывают как опасных экстремистов и буквально мгновенно организовывают и прокурорского работника, и подготовленный текст предупреждения. Как рассказывает Кравченко, сотрудник отдела, который «беседовал» с ним, интересовался, бывал ли тот на Майдане прошлой зимой, имеет ли он связи с украинскими «батальонами», а так же знает ли его мать о деятельности сына. Полицейский рассказал, что раньше он был симферопольским участковым и отлично знает контингент, стоявший на Майдане – «наркоманы». Кроме того, он перечислил перспективы, которые открываются перед Кравченко в ближайшем будущем: его или «закроют», или найдут избитым у подъезда, или «депортируют». «Лучше сам депортируйся», – посоветовал сотрудник отдела «Э», ранее участковый.

Какие могут быть выводы? Заподозренных в проукраинских настроениях этнических украинцев и русских преследуют как опасных преступников – их телефоны прослушивают и за ними следят, подключают к «операциям» самооборону, угрожают расправой. Общение с журналистами добавляет вину, сами журналисты (но не пропагандисты в подконтрольных СМИ) – угрожаемая профессия. После крымских татар и членов Меджлиса они отчетливо заняли место второй угрожаемой группы. Цель – вытеснение таковых из Крыма или полное прекращение выражения своего мнения. Таков промежуточный итог борьбы России за установление своих порядков в Крыму.