Российское выборочное человеколюбие

В блогосфере развернулась нешуточная дискуссия – нужно ли было российским СМИ сообщать об убийстве ребенка в Москве. На вопрос радиостанции «Эхо Москвы» –«Правильно ли поступили телеканалы, полностью исключив информацию о няне, убившей ребенка?» – 13 процентов согласились с цензурой, 84 –сказали «нет». В телефонном опросе 26 процентов ответили «да». На вопрос «Считаете ли вы уместным проведение массовой организованной акции в связи с убийством ребенка?» ответы разделились поровну: 44 процента сказали «да», 51 – «нет». Телефонный опрос дал примерно те же результаты.

Одновременно с московской трагедией, на день раньше произошла другая: в Воркуте на шахте «Северная» погибло 36 человек, шахтеры и спасатели. Новость скрыть не удалось, но подробности не сообщаются, как и нет объяснений тому, почему решение затопить шахту было принято практически сразу после взрыва. Интервью с родственниками погибших шахтеров похожи на такие же 16 лет назад, когда о беспомощности государства говорили жены погибших моряков с АПЛ «Курск». Траур по погибшим шахтерам никто не объявлял, в масштабах огромной страны это уже привычное событие – люди гибнут так часто, что траур можно объявить 1 января и соблюдать до 31 декабря.

Дмитрий Песков привычно разъяснил позицию Кремля в отношении цензуры об убийстве ребенка в Москве. «Из Кремля не поступают распоряжения на федеральные каналы… Действительно, каналы, насколько нам известно, приняли решение не показывать эту ужасную трагедию, и здесь, мне кажется, можно только солидаризироваться с таким решением каналов, потому что это слишком чудовищно, чтобы это показывать по телевизору», – заявил Песков. В то же время он сказал, что «убийство девочки в Москве не то, что нужно освещать в СМИ», и призвал «не связывать убийство ребенка няней в Москве с национальным вопросом». Песков привычно соврал по поводу того, что Кремль не распоряжается телеканалами.

У экспертов, пытающихся разобраться с психомоторикой российской пропаганды, может произойти приступ раскаяния в том, что они обвиняли Кремль в распространении ксенофобии и национализма все последние 16 лет. Еще недавно Кремль выдерживал длительную паузу после появления на Первом канале репортажа о «распятом в Украине мальчике», а потом и массовых изнасилованиях в Германии, в которых национальность жертв и посягателей совсем не скрывалась, а подчеркивалась: в Украине это были украинцы-бандеровцы, в Германии – арабы-мигранты. В случае с московской трагедией призыв к соблюдению каких-то этических ограничений выглядит как чрезвычайное, выходящее за рамки поведения российских пропагандистов событие.

Вряд ли можно напрямую ответить на вопрос «что случилось с Кремлем?». Откуда такая толерантность к приезжим после многолетней истерики в адрес гастарбайтеров? Где Путин с гневным лицом и сверкающими от негодования глазами? Куда подевались всякие «жирики», «пушковы» и нафталиновые коммуняки? Неужели боятся потерять Ислама Каримова и Узбекистан как партнера? Или не стали огорчать уроженцев славного города Ташкента Алишера Усманова и его жену Ирину Винер, воспитавшую Алину Кабаеву? Тем более, что Винер на днях стала Героем России, а Кабаева, наконец, надела обручальное кольцо.

Не важно, какую роль играют личные или геополитические мотивы цензуры, но событие стоит рассматривать именно с другой позиции: вряд ли у Кремля появилась совесть и ответственность за то, что вытворяет российская пропаганда. Можно предположить, что путинская команда понимает, что переходит грань антиисламской истерии, когда процесс уже сложно будет остановить, не то что контролировать. Особенно в связи с тем, что происходит в Сирии, откуда сообщается о бомбардировках российскими самолетами сирийских городов и многочисленных жертвах среди мирного населения. Сирийцы фиксируют все – тела убитых детей, раненых и покалеченных, извлекаемых из-под завалов разрушенных зданий.

Само собой, эти кадры никогда не попадут на российские телеканалы, вслед за бодрыми сообщениями министерства обороны о том, как российские самолеты чудесным образом бомбят «объекты», ни в коем случае не задевая гражданских лиц. Москвичи вышли к сирийскому посольству или министерству обороны России, чтобы выразить свое негодование убийствами детей? В 2000 году православный полковник Юрий Буданов, который в репортаже российского телевидения поздравлял чеченцев с Рождеством, командуя залпом по деревне, был арестован. В репортаже он так и говорил – «с Рождеством», но арестован был по другому поводу – за изнасилование и убийство 18-летней Эльзы Кунгаевой. Неизвестно поздравлял ли он Эльзу с каким-либо православным праздником, но наверняка креста с шеи не снимал.

Эту историю замалчивали как могли. Точнее, говорили, но по большей части рассказывали о каких-то ратных подвигах полковника. В блогосфере патриоты-ватники наперебой сочиняли истории о том, что Эльза была снайпером, что на самом деле Буданов насиловал не ее, и много всякой другой чуши, предназначенной для создания имиджа бравого полковника, зря страдавшего на скамье подсудимых. Да и сам факт ареста и суда до сих пор вызывает удивление – как посмели? Буданову дали 6 лет, всего шесть лет. Отсидел четыре, Буданов устроился на работу руководителем легкового автопарка ГУП «ЭВАЖД» (по эксплуатации высотных домов), а поселился в доме Управления делами Президента России, эта квартира была ранее предоставлена его семье при содействии генерала Шаманова. Я не помню, чтобы москвичи посетили село Танги-Чу, что в 35 километрах от Грозного, возложили цветы в память жертвы «православного террориста».

На обеих чеченских войнах погибло огромное количество людей, в том числе много детей. Называются цифры от нескольких тысяч до сорока тысяч малышей, которые попали под бомбардировки российской авиации и артиллерийские обстрелы. Российский омбудсмен Павел Астахов вряд ли инициирует расследование убийств чеченских детей российской армией, но, пусть их будет даже несколько сотен, я не знаю случая, чтобы москвичи устраивали акции протеста против этих преступлений.

По данным разных ведомств, в России от рук родителей погибает от 10 до 30 тысяч детей в год. Более того, если верить данным МВД России, в 2009 году всего в отношении несовершеннолетних было совершено 106 тысяч преступлений (цифра включает все преступления, а не только убийства), из них родителями детей было совершено 4 тысячи. Пусть даже эти цифры завышены и таких преступлений в несколько раз меньше, но я не знаю ни одного случая, чтобы москвичи протестовали у здания МВД и офиса Астахова с требованием реально защитить детей.

На самом деле, в российской истории последних 99 лет есть огромное количество фактов, когда преступления против детей были обычными, – во время голода и войн они гибли от детского алкоголизма и наркомании. На рубеже распада СССР в вооруженных конфликтах, кроме взрослых, тоже погибали дети – в Абхазии и Карабахе, в Ходжалы и Оше, в Таджикистане и в Украине. Я не помню ни одного случая, чтобы москвичи вышли на Красную площадь и потребовали прекратить войны, в которых погибают дети.

Люди черствели все эти 99 лет, молчали, когда большевики довели страну до того, что по России бродили миллионы беспризорных, в 30-х расстреливали родителей, а детей отправляли в детские дома. Для детей врагов народа Сталин создал специальные детдома, ввел закон, по которому арестовывать и судить можно было уже с 12-летнего возраста. 9 декабря 1937 года на Бутовском полигоне был расстрелян Миша Шамонин – за украденные им две буханки хлеба. В «Книге Памяти жертв политических репрессий. Бутовский полигон» о Шамонине написано: «В анкете арестованного ему прибавлено два года; как видно из дальнейших материалов дела, на день расстрела ему было 13 лет». Советские законы были «гуманными» – людей младше 15 лет нельзя было расстреливать. Поэтому фальсифицировали – добавили два года и расстреляли.

Происшедшее в Москве – чудовищное преступление, вне зависимости от того, какой национальности были убийца и жертва. Конечно, есть логика в том, что власти не стали приветствовать публикации об этом преступлении. Но нет логики в том, что власти замалчивают сотни и тысячи других, в которых погибали дети. Судя по комментариям в блогосфере, многие россияне только и ждали, чтобы высокопарно порассуждать о «несчастной России» и «геноциде русских». Нельзя быть временно человеколюбивым или случайно сердечным. Если россияне любят детей и ненавидят преступников, то стоит оглядеться вокруг и пожалеть других жертв. Так будет честнее.

Источник: Крым.Реалии