Представьте на минуту, что ДНР и ЛНР сохранились. И что в Донецке люди ездят по проспекту Моторолы...

Когда в Украине говорят о «десоветизации» улиц и памятников – это значит еще и то, что в России никакой «десоветизации» не случится. Причина лишь в том, что российская внутренняя повестка сегодня отстраивается от украинской – и главная ее задача состоит в том, чтобы не повторяться.

Любой город запоминается не только улицами, но и тем, в честь кого они названы. А уличная топонимика постсоветского пространства по большей части именно советская. Где, наряду с безобидными «пролетарскими» и «первомайскими», увековечены люди, которые всю первую половину века топили огромную страну в крови.

Мы привыкли воспринимать их имена как часть ландшафта – не думая о том, что историческая роль большинства их них сводилась к массовому террору в той или иной форме. Конечно, при желании можно в биографии каждого найти вещи, которые не выглядят выдержками из уголовного дела, но сути дела это не меняет.

Вот, например, был Климент Ворошилов. Левые могут сколь угодно долго вспоминать о том, что он был организатором большевистского движения в Луганске – и добился того, что именно там они пришли к власти демократическим путем, получив большинство на выборах в городскую думу (больше таких прецедентов не было нигде). Но сегодня для всех куда важнее то, что именно подпись Ворошилова стоит на 185 расстрельных списках, по которым было казнено 18 тысяч человек. Именно поэтому любая попытка сделать Ворошилова актуальной символической фигурой, олицетворяющей приход «левых» к власти демократическим путем, будет разбиваться о его позднюю биографию.

Потому что вопрос не только в реальной биографии, но и в символическом наполнении. Тот же Ленин сегодня для Украины – это не революционер и не создатель национальных протогосударств на постимперском пространстве, а архитектор системы, которая стала причиной гибели огромного числа украинцев. И не только украинцев.

И нет ничего удивительного в том, что каждая страна пытается определиться со своим отношением к прошлому – через призму собственного настоящего.

Представьте на минуту, что ДНР и ЛНР сохранились. И что в Донецке люди ездят по проспекту Моторолы, переходящем в площадь Захарченко, от которого под прямым углом расходятся улицы имени Гиви и Мильчакова. Через пару поколений любые попытки историков растолковать реальный вклад всех этих персонажей в историю города будут натыкаться на равнодушие людей. И на слова о том, что «не надо ничего переименовывать» – мол, «надо помнить историю такой, как она есть».

Украинская ревизия в отношении топонимики закономерна – от триады «СССР» – «Кремль» – «империя» Киев будет и дальше дистанцироваться. Памятники Ильичу – это не столько памятники конкретному человеку, сколько история про двуглавого орла, а также серп и молот в одном флаконе.

Сносить их удобно даже инструментально. Ничего другого имперского и ненужного в Украине сегодня нет. Тот же русский язык – о «люстрации» которого в Украине любит рассказывать Дмитрий Киселев – остается частью повседневного быта страны. И даже войска АТО матерятся вполне себе на «великом и могучем».

Но именно по этой же причине советские памятники получают вторую жизнь в самой России. Потому что после Крыма Москва вновь ощущает себя столицей империи. И каждый снос памятника «вождю» она воспринимает как символический удар по себе. Потому что в нынешнем идеологическом коктейле Ильич – точно такой же имперский маркер, как Храм Христа Спасителя. Никакого нового парка «Музеон» – с памятниками советского наследия, собранными в одном месте – больше не будет.

К тому же российская внутренняя повестка в последние два года стала вторичной по отношению к Украине. Лучшая иллюстрация тому – движение «Антимайдан», в самом названии которого заключена антитеза первопричине. А родиной первопричины является как раз-таки Украина. Любая наглядная отстройка приветствуется – о чем бы ни шла речь. «Если Евтушенко против колхозов, то я – за».

И для самой России памятники Ильичу – всего лишь консервативно-охранительский символ без революционного содержания. Идеальный обитатель центральной площади среднестатистического городка. Классический собирательный образ для всей имперской эклектики, умудряющейся сочетать два противоречия: «Россию, которую мы потеряли» и «Советский Союз – царство социальной справедливости».

Единственная ирония всей этой ситуации заключается в том, что Ленина для России перепрограммировала именно Украина.

Источник: Крым.Реалии