Спец-смерті в Росії не уникнути ні «зрадникам», ні прислузі

Мовою оригіналу

Сложно сказать, что теперь называют в Кремле «продолжительной болезнью». Еще 6 октября 2018 года начальник ГРУ генерал-полковник Коробов находился в «сидячем» положении, краснея на заседании Генштаба ВС РФ, на котором звучали нелестные оценки результатов его кипучей деятельности. В середине сентября он был вызван на «ковер» к Владимиру Путину, после чего генералу стало плохо. Но он все равно держался. Потом заговорили о его возможной отставке. 2 ноября Путин поздравлял ГРУ со столетним юбилеем, но Коробова на этой церемонии уже не было. Его замещал вице-адмирал Игорь Костюков.

Вероятно, уже тогда было понятно, что Коробова «списали со счетов», ибо череду провалов агентуры, допущенную под его руководством, в Кремле простить не могли.

Предшественник Коробова, генерал Игорь Сергун, умер 3 января 2016 года при невыясненных обстоятельствах, якобы на своей подмосковной даче. Официально сообщали, что причиной смерти стал сердечный приступ. По другим данным, он погиб 1 января во время секретной командировки в Ливане.

Служба в спецорганах предполагает засекреченную жизнь и засекреченную смерть. Особенно – в России, где высший пост в государстве занимает спец-президент. Считается, что спец-смерти не избежать ни «предателям», ни проштрафившимся служакам. Она настигнет все равно, прячущимся или бьющимся в припадке покаяния. На том и держится «вертикаль» страха. Промахнулся? – ответишь. Много знаешь? – тебе не жить. Заболеешь и умрешь, как Коробов. Или не заболеешь, а просто скопытишься, как Чуркин. Возможно, тебя даже похоронят с почестями. Но тебе уже будет все равно.