Волонтер Денис Штайн: Боевой дух в армии сильно ослаб - у власти нет четкого видения, что делать дальше

По данным социологов, в период с мая по сентябрь прошлого года 77,7% украинцев оказывали благотворительную помощь военнослужащим в зоне АТО. Война на Донбассе действительно застала украинскую армию врасплох. Пока новая власть делила портфели, долг помогать украинским военным на свои плечи брали простые граждане.

Министерство обороны даже предлагало всем неравнодушным материально помочь армии при помощи смс. Но ни это, ни введение военного сбора и регулярная международная помощь не смогли покрыть потребности украинских военных. А потребности их не ограничиваются техникой для фронта...

Многие бойцы получают серьезные ранения, некоторые навсегда остаются калеками, оставаясь один на один со своими проблемами. Теперь Украина очень нуждается в послевоенных реабилитационных центрах, которых в нашей стране просто нет. Именно поэтому инициативная группа, куда вошли комбаты, политики, культурные деятели и просто волонтеры решили обратиться в Международный благотворительный фонд Леонарда Чешира в Великобритании с просьбой открыть представительство в Украине. Один из инициаторов создания Дома Чешира в Украине волонтер Денис Штайн. Вместе с коллегами уже второй год он обучает бойцов АТО стрелковому мастерству.

В интервью «Главкому» Штайн рассказал, о том, как можно воплотить идею создания реабилитационного центра для пострадавших бойцов, кто может спонсировать строительство и содержать такой Дом, а также как можно присоединиться к этой инициативе.

-- «Страна, к сожалению, дает плохое стрелковое образование»

Денис, вы представляете Международный конгресс по защите прав человека, являетесь инструктором по подготовке бойцов. Какие задачи выполняете?

Я глава Киевского областного и городского представительств Международного конгресса. Мы разрабатываем и реализуем совместные проекты с международными организациями и представительствами ООН, ОБСЕ, ЮНЕСКО, и другими правозащитными общественными организациями. Во времена Януковича нам отказали в финансировании, сейчас это все финансируется собственными средствами.

Как вы начали заниматься общественной работой?

Я с 16 лет жил в Германии, получил образование и открыл свой бизнес, но мне захотелось вернуться на родину и начать свою деятельность здесь. Мои предки были ружейными мастерами, занимались стрелковым спортом, поэтому я всегда интересовался и занимался стрельбой. Сначала это была чисто спортивная эйфория. Но когда начались события на Майдане, я понял, что необходимо заняться серьезной инструкторской деятельностью и помогать бойцам.

Какова была ваша роль на Майдане?

Мы поддерживали протестующих едой, одеждой, обувью. Протестовали сами. Это была не совсем военная помощь, мы фотографировали все, что происходило, и отсылали в Международный конгресс по защите прав людей в Польше. Они писали новости для европейских сайтов, чтобы осветить ситуацию за рубежом. Когда события на Майдане переросли в войну на Донбассе, среди первых погибших был мой друг Руслан Лужевский. Он был одним из командующих спецподразделения «Альфа», и погиб буквально в первом бою. Погибло также много друзей, с которыми мы вместе выступали на различных чемпионатах по стрельбе. Это побудило начать помогать бойцам в АТО.

-- «Из тех, с кем мы занимались, нет ни одного погибшего»

Как тренинги проходят, как вы отбираете учеников?

За счет стрелкового прошлого очень много людей, которые были в ВСУ или спецподразделениях МВД, встречаются и общаются. Они вместе тренируются, дружат, выступают на соревнованиях. Мы организовывали обучение бойцам 26 бригады 12 батальона, потому что наша страна, к сожалению, дает довольно плохое стрелковое образование. Сначала мы обучили людей, как вести себя в бою, давали тактические стрелковые знания, навыки по оказанию первой помощи.

В какой форме это проходило?

Собралось несколько бизнесменов - один арендовал полигон, другой собрал инструкторов, таких как я. Мы брали на обучение людей, которых отсылали на ротацию. Два-три дня мы уделяли каждой группе. Статистика показывает, что из тех, с кем мы занимались, нет ни одного погибшего. Есть раненые в результате артобстрелов.

Сколько человек прошло такую подготовку?

Около 200. Поймите, что пятнадцать минут человеку не уделишь. Это серьезная подготовка, на которую тратится время и усилия, не каждому человеку дается все сразу. У кого-то уже есть минимальные знания и навыки. Но если человеку 55 лет, его призывают служить, он никогда в руках оружия не держал… У меня также было несколько поездок АТО, где занятия проводились на месте. Это сектор А в районе поселка Счастье.

-- «Форма, которая пролежала десятки лет на складах, просто расползается»

Ваши общие впечатления от ситуации на фронте?

Первое, что меня впечатлило – патриотизм людей, которые ни моральной, ни физической, ни материальной поддержки там не получают. Это смешно! Форма, которая пролежала десятки лет на складах, просто расползается. Мы и этой проблематикой занялись, кто-то шил обувь, покупал одежду. Некоторые люди одевали целые батальоны. После первой поездки довольно сложно было все переварить, потому что с одной стороны это выглядит как хаос, с другой - люди же там не первый год, понимают, что делают. Оружие, к сожалению, тоже в очень плохом состоянии. Пушки, у которых ресурс ствола выработан, стреляют на половину дистанции. Техника устарела и требует постоянного ремонта. Отсутствие нормальных транспортных средств.

Коллег-инструкторов в АТО, которые тоже обучают бойцов, встречали?

Довольно мало. Во-первых, это в нашей стране не особо приветствуется, когда люди туда едут. В последнее время это стало пресекаться. Для этого нужны определенные документы, подтверждающие ваши знания. Командующий батальоном должен выписать документы на вашу поездку, нужны документы на оружие. Это все сложно. Но, несмотря на это, есть люди, которые до сих пор продолжают помогать. Многим волонтерам сейчас даже пытаются мешать.

{3-}

В чем это проявляется?

Есть, например, люди, которые в зону АТО просто воду возят, потому что во многих прифронтовых городах питьевой воды нет. Человек, который едет, должен иметь с собой какое-то личное оружие. Начинаются всевозможные проверки: «Где разрешения, покажи, достань, на каких основаниях и так далее». И часто это затягивается на несколько часов, а человек и так в дороге больше десяти часов за свои деньги. В результате желание у многих пропадает этим заниматься.

Волонтерство пошло на спад?

Мне кажется, у нас осталась половина волонтеров от того, что было. Если не меньше. Люди не видят конца и края происходящего. Нет определенного плана согласно Минским договоренностям - то можно стрелять, то нельзя. Боевой дух в рядах самой армии сильно ослаб, потому что нет четкой политики, что делать дальше и куда двигаться. Кроме этого, нет никаких достижений. Например, вернули бы Украине Дебальцево и ряд других населенных пунктов, значит, есть боевые достижения, есть герои, и народ уже готов дальше им помогать. А когда все в состоянии болота, разлагается дух армии, населения не знает, когда же прекратятся бесконечные новости о раненых и погибших.

Вы сказали, что любая волонтерская деятельность пресекается. Со стороны кого?

Это общая линия государства. Во-первых, волонтерам абсолютно не помогают. Кто такие волонтеры? Это бизнесмены, которые могли какую-то часть денег, а кто-то и все, потратить. За год бизнес умер, потому что пришла налоговая и добила. Люди, которые на костях Майдана пришли к власти, они не то что рубят сук, на котором сидят, они просто его сжигают. Я, например, знаю людей из среднего бизнеса, которые продали все, и уехали за рубеж, либо перешли в нишу малого бизнеса. Кроме этого, вместо того, чтобы сказать спасибо, на волонтеров смотрят с подозрением, мол, кому мы на самом деле помогаем. Но когда мы были в Старобельске, английская форма продавалась почему-то на базаре, а не выдавалась войскам.

У вас и ряда других активистов и волонтеров возникла идея создать Дом Чешира в Украине. Таких домов более 250 по всему миру. В Москве, например, это Дом для участников афганской и чеченской войн.

Основные ранения наши бойцы получают под артобстрелами. Это довольно серьезные ранения, которые влекут за собой ампутацию конечностей. Это ранения, которые сложно оперируются и тяжело заживают. Очень часто люди остаются калеками. Какой выход дальше? Что им делать? Очевидно, должна быть первичная физическая и психологическая реабилитация. Раненого нужно поставить на ноги, дать работу. А кто возьмет калеку на работу? Морально человек подавлен, находится в абсолютном вакууме. Жить не за что, абсолютный тупик.

Поддержка государства, считаете, не на нужном уровне?

Может, поддержка и есть, но это какие-то копейки, которые надо еще и выбивать. Бегать, подписывать документы, а люди в таком состоянии точно этим заниматься не будут. Хорошо, когда есть родственники. А если нет? В большинстве случаев, это ведет либо к моральному падению, либо пьянству, либо самоубийству. Поэтому Дом Чешира - это свеча во тьме.

Дом Чешира - это общественная организация?

Понятно, что это не крупная благотворительная организация, всем раненым она помочь не сможет. Тем не менее, она может реабилитировать людей, которые оказались реально в тяжелой ситуации. Например, известно, что в доме Чешира в России люди становились доцентами в университетах, несмотря на свои увечья. С ними работают психологи, врачи, физиологи. Мало того, что они физически восстанавливаются на определенном уровне, они могут общаться и жить в обществе.

Кто может обратиться за помощью и поддержкой в Дом Чешира? Исключительно ветераны-инвалиды, пострадавшие в зоне АТО?

Обратиться может каждый, кто участвовал в любом военном конфликте. Это не только АТО. Есть люди, которые пострадали в Приднестровье, когда там не было так тихо, как сейчас. Мы знаем, что сейчас тысячи пострадавших на Донбассе, в Луганской области, людей. И это возможность их реабилитировать.

Дом Чешира – это условное название. Речь идет о создании медицинского и реабилитационного центра?

Международный Благотворительный Фонд Леонарда Чешира разрабатывает полный концепт постройки здания, начиная от расположения кабинетов врачей, заканчивая комнатами для проживания пострадавших. Уже есть понимание, как это должно быть с нуля, - с медицинской аппаратурой, библиотеками и реабилитационными центрами. Тому, кто не может позволить себе находиться рядом, а ехать далеко, Дом предоставляет жилье. Также нужны психологи и люди, которые могут пойти и решить какие-то проблемы с властью, устроить человека на учебу, работу, оформить получение пенсионных денег.

Как скоро в Украине может начаться реализация этого проекта, от чего это зависит?

Наша инициативная группа сейчас запускает процесс сбора подписей, мы стараемся сделать все в кратчайшие сроки. Остальное зависит от государства, которое должно предоставить место для постройки.

То есть необходимо получить землю и это дело столичной власти?

Нет. Мы обратились в мэрию с тем, чтобы разместить на сайте КГГА петицию. Они поначалу согласились, даже обрадовались, но потом возник вопрос, кто должен быть инициатором. В КГГА посчитали, что глава администрации (Владимир Кличко – «Главком»). В итоге петицию мы разместили на другом ресурсе, потому что в мэрии нам отказали.

Открытием представительства управляет непосредственно Клэр Пэлхам, глава фонда, она подписывает договора с теми или иными странами, и предоставляет весь комплекс услуг. Но сам фонд находится под патронатом Королевы Великобритании Елизаветы Второй и Принца Уэльского. Их сторона завозит аппаратуру, строит центр, обучает наших врачей. Не надо выдумывать велосипед, имеется готовая структура и процедура.

Сейчас вы заняты сбором подписей для строительства Дома. Сколько их нужно?

Я скоро еду в зону АТО собирать подписи от всех комбатов – людей, которые отвечают за раненых бойцов. Затем мы будем собирать подписи у руководителей нашей страны. Планируем собрать более 20000 подписей.

Это минимально необходимое количество?

Нет, но чтобы в Англии начали рассматривать нашу инициативу, нужны подписи, в том числе и ключевых людей, которые в Украине принимают решения на политическом уровне. Когда там увидят, что руководство страны сказало «да», то, скорее всего, начнут диалог. Это должен быть, например, посол Британии и посол Украины в Британии, вся политическая элита. В ближайшее время наша команда начнет этот диалог с политиками.

Кто уже присоединился к вашей инициативе? Кто первым сказал, давайте построим у нас Дом Чешира?

Есть несколько людей, которые интересовались, как можно помочь раненным людям. Это известный украинский режиссёр и актёр Анатолий Матешко, актёр и патриот Алексей Горбунов, актриса Ирма Витовская, телеведущий Алексей Суханов, ,a href=http://glavcom.ua/articles/35654.html target=_blank>известный писатель Андрей Кокотюха, бывший комбат 12 батальона Андрей Микита, депутат Киеврады Максим Борозенец, он был комендантом Славянска. Комбаты других батальонов и просто бойцы.

Сколько времени может уйти на создание Дома, при условии, что все дадут добро?

Если не затягивать, то уже в декабре мы сможем отослать запрос в Англию. Я не думаю, что там он будет долго обрабатываться. Думаю, к концу января мы получим от них решение. А дальше - вопрос выделения участка для строительства. Начать строительство в лучшей ситуации можно через полгода при условии, что нам не будут мешать таможенные органы, например. Потому что когда будет завозиться оборудование и материалы, всегда найдутся те, которые захотят что-то «поиметь» с этого.

Кто будет строить сам Дом? Это будут наши строители?

Управляющие строительными организациями приедут, скорее всего, из Англии, но они могут выбрать здесь подрядчиков.

Какая примерная стоимость проекта?

В районе 10 миллионов долларов.

Кроме того, чтобы построить Дом ведь нужно еще содержать. Персонал, который будет работать с ранеными, будет делать это на волонтерских началах?

Думаю, что частично это будет волонтерская работа, а часть людей будут приглашаться на зарплату. Английское финансирование на этом прекращается. Фонд выделяет деньги на строительство, а дальнейшее содержание и зарплаты работником - за счет средств благотворительных фондов. Это будут различные христианские и не только фонды, например, православная церковь не отказалась нам помочь. Что хорошо, распределение средств тоже четко регламентировано англичанами.

Государство может внести свою лепту в создание?

Для этого должно быть желание отдельных политиков, инициативы которых часто заканчиваются просто словами, особенно перед выборами. Красиво покрасить подъезды – это одно. А содержать больницу или реабилитационный центр, мало кто сможет. Хотя, знаете, на майдан люди жертвовали, я думаю, и в этой ситуации будут помогать.

По-вашему, сможет ли Дом прожить на одни пожертвования без стабильного финансирования?

Этим тоже должны заниматься политики.

Но кто-то же должен поставить этот вопрос?

Вопрос поставить можно, но кто будет воплощать? Мы преследуем сугубо благотворительные цели.

Не боитесь ли вы, что будет повторение «Детской больницы будущего», благотворительные средства на которую собирал долго время фонд Катерины Ющенко? По данным СМИ, из 262 миллионов гривен, собранных на финансирование больницы, осталось 60 миллионов. Куда делись остальные средства – неизвестно.

В случае с Домом Чешира, есть финансовые механизмы, которые могут пресечь все риски. Во-первых, не собирать большие суммы. Во-вторых, фонд должен быть открытым. У людей должен быть доступ к сайту, где будут видны все балансы, сколько и на что потратили. Тогда люди будут понимать, что все прозрачно русло. Дома Чешира построены в разных странах, в том числе с высоким уровнем коррупции. Но международный фонд Чешира разработал определенные правила и процесс использования средств контролирует.

Будет ли у фонда директор?

Сейчас не готов сказать, но идеально, чтобы был некий наблюдательный совет, который будет контролировать происходящее.

Как можно присоединиться к вашей инициативе?

Поставить подписи - это первое, что вы можете сделать. В ближайшее время будет создан благотворительный фонд, который будет собирать деньги для создания и развития Дома Чешира. Сейчас же мы выступили только с инициативой, и пытаемся привлечь интерес людей. Если у кого-то есть другие варианты помочь - документально или юридически, любая помощь будет приветствоваться. Могут позвонить и в группу поддержки сбора подписей по телефону +38 098-114-61-54 и предложить свою помощь.