Олег Панфилов: В Кремле осознали бесперспективность пропаганды в Грузии. Но к Украине будут еще что-то предпринимать

Что такое информационная война российская элита осознала в первую чеченскую военную кампанию. Тогда журналисты работали достаточно свободно. Российские политики и военные после окончания этой войны в августе 1996-го года поняли, что они проиграли войну не чеченцам, а журналистам. Сейчас российская пропаганда – одно из главных орудий Кремля.

Правда, уже давно российские СМИ не влияют на Грузию. Сразу после войны 2008-го года в стране на 5 лет в кабельных сетях были запрещены российские телеканалы. Кроме того, молодое поколение практически не говорит на русском и не подвержено вражеской пропаганде.

Украина не пошла грузинским путем. Кремлевская пропаганда довольно действенна на нашей территории до сих пор.

Как избавляться от российского информационного влияния и повышать качество украинских медиа? Об этом во время пресс-конференции в «Главкоме» рассказал грузинский журналист, профессор Государственного университета Илии (Грузия), основатель и директор московского Центра экстремальной журналистики (2000-2010) Олег Панфилов. В 2009-м году Олег Панфилов вел авторские программы на грузинском общественном телеканале ПИК, однако после ухода власти Саакашвили, телеканал закрыли.

Известный журналист рассказал, что в отличие от Украины в Грузии нет государственных СМИ, в то же время частные более независимы, чем у нас. «Мне очень жаль, что приходится сравнивать войну в Грузии 2008 года и нынешнюю войну в Украине. Почти вся печатная пресса в Грузии, грубо говоря, «антимишинская» (против Саакашвили – «Главком»), часть телеканалов также. Но с началом войны в Грузии в 2008 году журналисты, кажется, сами поняли, объявили мораторий (на российские СМИ), они защищали страну», - рассказывает Панфилов, высказывая удивление некоторым статьям в украинских СМИ, которые, по его словам, служат на врага не хуже, чем его разведка.

В российских СМИ в начале вторжения не было других тем, кроме Украины. Со временем доля упоминаний о нашей стране существенно снизилась. Также было и с Грузией во время войны с в 2008-м?

У Грузии перспективы радужные. У нас немножко другое (в отличие от Украины, или России) гражданское общество. У нас, начиная с первых соцопросов о НАТО и ЕС, и референдума по этому поводу, который прошел параллельно с выборами президента в 2008 году, 70-80% населения и тогда, и сейчас поддерживали вступление в НАТО и ЕС. В Кремле осознали бесперспективность пропаганды в Грузии, тем более, что у нас правительство довольно странное. Есть абсолютно пророссийские его члены, а есть наоборот. К примеру, премьер-министр может сказать, что нужно дружить с Россией, а вечером министр обороны – что Россия агрессор и оккупант, с ними нельзя дружить. А если взять средневзвешенную, то Грузия однозначно оторвалась от России.

В отношении Украины они, конечно, будут пытаться что-то предпринимать… Но если советник президента по Интернету говорит, что нужно просто взять и отключить Google (на днях советник президента РФ Владимира Путина по вопросам Интернета Герман Клименко заявил, что Google и Facebook рано или поздно будут вынуждены соблюдать российское законодательство, или их заблокируют – «Главком»), или отключить какие-то сайты – это означает, что по-другому действовать они не умеют. Для РФ серьезная проблема – это санкции. Государственным информагентствам уже урезан бюджет. Эти санкции должны разрушить российскую экономику, у которой просто не будет возможности тратить на пропаганду большие деньги. Пропаганда стоит ведь очень дорого.

На сайте украинского президента зарегистрирована петиция с требованием запретить российский медиапродукт в украинском эфире. Насколько это правильно?

Я отношусь к российской продукции точно так же, как к протухшей колбасе. Когда мы говорим о российской пропаганде, мы должны понимать, что к журналистике она не имеет никакого отношения. Журналистика предполагает дискуссии, разные мнения, поэтому российскую пропаганду нужно запрещать точно так же, как нужно запрещать плохие лекарства, точно так же, как нужно запрещать плохие, испорченные продукты. Понятно, что российские сериалы или какие-то шоу программы всегда больше привлекают людей, потому что у них (россиян, - «Главком») всегда было больше денег. Но пропаганда ведь не только в медиа. Если вы вспомните, после войны в Грузии было снято россиянами сразу два фильма. Это кинопропаганда, чтобы показать, что якобы Грузия напала на Россию, которая меньше России в 44 раза.

Вся ли российская продукция является пропагандой?

Ведь речь не идет о всей продукции, насколько я знаю, есть выборочный список тех же сериалов, а не поголовно. Эксперты посмотрели и решили, что смотреть сериал «Менты» - это нехорошо, это вредно. Плохие продукты нельзя есть.

Вы сторонник того, чтобы страна избавлялась от государственных СМИ. Но ведь сами работали на государственном телеканале Грузии ПИК, который, положа руку на сердце, не был критичным к Саакашвили во времена его президентства. Чем стали неугодны новым властям, почему канал закрыли?

Конечно, закрытие канала было связано с приходом новой власти. Мы много говорили о России. В частности, я говорил об этой стране много в своих передачах, в одной программе о путешествиях, и в другой политической, которая называлась «Территория демократии», в ней я много говорил о Путине.

Вы говорите, что в Грузии государство не влияет на СМИ, но получается, что власть боится говорить о России?

Власть считает, что с Россией нужно жить рядом, не беспокоя ее ничем, в том числе критикой.

С одной стороны, вы говорите, что пропаганду нужно запрещать, поскольку она опасна. С другой – выступаете против того, чтобы какие-то государственные институты регулировали СМИ. Кто тогда должен идентифицировать наличие пропаганды, и кто должен ее запрещать?

Тут речь идет не столько о пропаганде, сколько о качестве журналистики. Кто определяет качество работы врача? Врачи. Не суд, не какой-нибудь депутат Верховной Рады. Кто определяет качество работы учителей? Педсовет. Кто должен определять качество работы журналистов? Журналисты. Для этого во всем нормальном мире, в Европе, в Америке есть журналистские организации, которые улучшают качество журналистики тем, что анализируют то, что публикуют коллеги. Иногда это называют досудебным разбирательством. Потому что тащить журналиста в суд, я уже не говорю про уголовные дела, чего не должно быть вообще, это не очень красиво. Насколько я знаю, в Украине была даже не одна саморегулирующая организация, но они не работают. Но работать должны. Ведь качество журналистики могут поднимать только сами журналисты.

В 1997 году я какое-то время я работал экспертом в НАТО в Брюсселе, где все время полковники в департаменте информации говорили, что в советское время они научились читать между строк советские газеты, а сейчас тяжело стало. Должно быть какое-то понимание у журналиста, что вредить своей стране нельзя. Это не покушение на свободу слова, но есть некоторые ограничения. К примеру, я женатый человек, не пойду же я на улице приставать к украинке. Это пример морали, ответственности перед своей женой. У журналистов, наверное, тоже должна быть ответственность.