Хочешь мира – готовься к войне

На протяжении многих веков философы искали рецепты мира – внутри государства и между государствами.

Все эти поиски можно разделить на два магистральных направления.

1. Предполагаем взаимную добрую волю сторон

Этот взгляд идет от Платона через Фому Аквинского и доходит до настоящего времени. Его суть в том, что источником, основой и сердцевиной мира является Благо (в христианстве – Бог как носитель абсолютного Блага), поэтому все сущее стремится к благу. Стремиться ко злу в принципе невозможно, ибо зло не является чем-то сущим.

Из этого следует, что в любой войне обе стороны, по определению, стремятся к Благу, а значит, все конфликты между ними порождены тем, что они понимают это Благо слишком односторонне. Надо поработать с их пониманием Блага и все будет хорошо.

Именно эту стратегию европейские политики постоянно пытались (по крайней мере, до недавнего времени) применить ко всем конфликтам России с ее соседями, включая Украину. Некоторые пробуют и до сих пор. Но тщетно.

Почему тщетно? Потому, что по крайней мере на политическом уровне, то есть на уровне интересов государств, не все «блага» в принципе взаимно совместимы. Что хорошо Российской империи – то губительно для Украины. И наоборот. Искать «одностороннего понимания Блага», которое можно исправить и «направить в конструктивное русло» здесь просто бессмысленно.

2. Не предполагаем взаимную добрую волю сторон

По этому пути, на горьком опыте раннемодерных религиозных войн, пошли европейские философы модерной эпохи.

Гоббс и Кант оба предложили рецепты установления мира, в основе которых только Природа и Разум, без всякой презумпции «доброй воли». Но рецепт Гоббса обернулся обновленной программой введения тоталитаризма, а рецепт Канта базируется на весьма спорном понимании и природы, и разума (по его убеждению, вести себя как добропорядочные граждане могли бы и черти – носители едва ли не абсолютного зла! – если только они «имеют разум»).

Витгенштейн и Левинас оба искали выход из «тотальности войны» в трансцендентной, внемировой позиции, которую Витгенштейн отдает Богу и «философскому Я», а Левинас – идеализированному им Другому. И то и другое осталось сугубо умозрительным экспериментом. Рецепт Витгенштейна – «молчать обо всем, о чем невозможно договориться» – практически невыполним; рецепт Левинаса – «я открываюсь Другому в своем миролюбии, а там пусть будет, что будет, он мне ничего не должен» – на практике оборачивается разрушительными последствиями.

Итак, в поисках мира мы не можем предполагать добрую волю сторон и не можем обойтись без доброй воли сторон.

Но это не тупик, а рецепт практического выхода из ситуации.

Что нам нужно, так это объединение всех, кто имеет добрую волю и доказал это собственными практическими действиями, против всех, имеющих недобрую волю и доказавших это своими практическими действиями. С первыми мир, со вторыми война до победы. Si vis pacem, para bellum.