Кто может возглавить Беларусь после Лукашенко

Итак, Ли Цян в Минске. Китайская сторона анонсировала визит премьера Госсовета КНР в «Москву и Минск» с 20 по 23 августа. В РФ китайский гость прибыл вечером 20, 21 провел переговоры а утром 22 уже был в Минске.

И это не случайно – за последние два месяца наблюдалось резкое оживление беларуско-китайских контактов. Достаточно сказать, что в июне-июле в Минске побывали 9 (!) делегаций различных министерств КНР, а в Китае не менее двух беларуских «министерских десанта». Думаю, упомнимать что Беларусь была принята в ШОС в первую очередь по инициативе Пекина, излишне. Ну и, наконец, встреча Си с Дудой, где, среди прочего обсуждался вопрос выхода из беларуско-польского кризиса на границе. Причем МИД КНР по результатам даже сделал отдельное заявление.

Имеем ситуацию, когда Китай, пользуясь тем, что Россия все глубже увязает в Украине продолжил «отрезать себе» российскую зону влияния. Государства Центральной Азии переориентировались на Пекин еще в 2022, после того, как звонок из Поднебесной быстро завершил «операцию ОДКБ в Казахстане». Далее был февраль 2022, который не завершился «Киевом за три дня». И КНР достаточно уверенно создала инфраструктуру своего политического влияния в регионе. По факту сейчас РФ в Центральной Азии важный партнер, но уже не доминирующая сила. Что выражается в открытом оппонировании Токаева тезисам Путина о будущем региона и мира. Да и событиях последних недель, когда банки Кыргызстана один за одним, ссылаясь на санкции, отказывались работать с РФ.

В 2023 году дошла очередь до Беларуси. Тем более, что Россия не демонстрировала хоть каких-то масштабных успехов на фронте, а ее экономика все больше попадала в зависимость от китайской. Были разморожены ряд программ, была встреча Лукашенко и Си. И, наконец, в 2024 Беларусь таки принимают в ШОС.

Но, в отличие от Казахстана или Узбекистана, с Беларусью есть две существеные проблемы. Первая – конфликт со странами ЕС и США после событий 2020 года. Казахский или Узбекский режимы вряд ли являются более демократичными, но тут играет роль георгафическое положение и личный «гений» Лукашенко который умеет найти возможность своими заявлениями испортить отношения с соседями. Вторая проблема – вовлеченность Беларуси в агрессию против Украины и «особые» отношения с РФ. Китай может «нести на себе» государство, находящееся в изоляции, но если есть возможность этого не делать, советует местным элитам выйти из конфликта. Тем более, что выход из политического кризиса (то есть коррекция внутренней и внешней политики) давно назрел, исходя из настроений не только общества, но и местного бизнеса.

Для Республики Беларусь есть два варианта – либо резкое изенение политики самого Лукашенко либо управляемый транзит с приходом рукопожимаемой фигуры.

Для России, которая стремиться сохранить свое влияние на Беларусь приемлемы либо Лукашенко в старых рамках политики (то есть без вариантов улучшения отношений с соседями и, значит, с ограниченными возможностями дрейфа от Москвы) либо управляемый транзит, но с приходом, в идеале «своего» человека. Или, как минимум, «не слишком токсичного» для российских элит.

Для КНР, чьи интересы заключаются в привязке Беларуси к себе напрямую, без «российского узелка», подходят оба варианта. Кроме «явно московского» сменщика для Лукашенко. При этом допускается и даже приветствуется «приемлемость такового» для российских элит.

Теперь рассмотрим возможности для Лукашенко. С вариантом «Саня останется с нами» есть проблемы. Если не менять курс – Россия дожмет и, образно говоря, сожрет. Если менять – проблема в недоверии к Лукашенко со стороны большинства соседей. То есть смена курса должна быть быстрой, демонстративной и резкой. На что в Минске пока не готовы, опасаясь реакции Москвы. Но осторожные шаги в виде смены кадров, постепенного уменьшения влияния на экономику «людей в погонах» делают.

Со вторым вариантом несколько проще. Завершается первый этам реформы системы управления, которая трансформируется к некоему аналогу иранской модели. Где есть место лично для Лукашенко и есть место для «сменщика-президента». Вопрос в том, что нужны гарантии неприкосновенности в будущем. То есть сменщик должен обладать полнотой доверия ПапыКоли. А так же нужны некие заверения поддержки со стороны внешних сил. Российские гарантии не стоят и ломанного гроша, это в Минске уже поняли. А вот опыт бегства ОДКБ из Казахстана и резкости в риторике по отношению к РФ государств Центральной Азии перед глазами. То есть вариант «иного восточного гаранта» оказывается рабочим.

И тут возвращаемся к визиту Ли Цяна. Кроме, собственно, экономических и гуманитарных программ, которым дадут старт во время текущего визита, главный вопрос – выборы 2025 года.

Лукашенко хочет пойти на них и «победить» с показателями под 90%. Это ему лично надо, дабы компенсировать травму 2020. Ведь после репрессий предыдущих лет массовые протесты маловероятны, а значит можно и самому поверить в любовь народную, проявившуюся на выборах.

Но поддержки из Москвы, судя по всему пока нет. Часть окружения аккуратно намекает, что можно и в транзит сыграть. И Китай молчит.

Поэтому для Александра Григорьевича данный визит – предпоследний шанс получить «ярлык на выборы» от восточного партнера. От совсем восточного – китайского. Даже в формате «победить и уйти с гордо поднятой головой» – с обещаниями транзита до конца электорального срока.

Почему предпоследний? Потому что Лукашенко еще попытастся встретиться с Си и поднять тот же вопрос.

Но если не получится (а в КНР, судя по всему рассматривают и варианты транзита) визит Ли Цяна является неким аналогом смотрин беларуской правящей верхушки. В Минске это понимают и предлагают кандидатов. Базовый подход – приемлемость для Пекина и Москвы. В данном случае (китайский визит), в первую очередь для Пекина.

Поэтому я бы очень внимательно следил за тем, кто сидит на переговорах рядом с Лукашенко и, что самое важное кто комментирует их ход и вообще тему китайско-беларуского сотрудничества. Очень может так случиться что одна из фамилий после 2025 года получит громкую приставку.