Наши потери. Как реагировать на заявление президента

Президент обнародовал количество погибших украинских воинов за два года великой войны – 31 тыс. В сети разверзся ад.

Нагнетают не только русские боты, но и масса живых украинцев, в т.ч. – патриотических патриотов, с которыми что-нибудь случилось. Оставлю без комментариев.

Я не собирался ничего писать на тему наших потерь. Очень сложно. Особенно когда есть личные истории. И их больше. Когда мы считаем уничтоженных россиян – это статистика. Наши – это не статистика. По каждой цифре представляешь человека. Это раны близких и одна большая общая рана.

Однако нужно отвлечься и подчеркнуть несколько моментов, потому что эмоции вредят и разрушают.

Первое

Я получаю представление о потерях с 2014 года. Повторю то, что уже не раз повторял: ни одно озвученное число потерь без десятка уточняющих вопросов вам ничего не скажет. Ни одна уединенная цифра не будет исчерпывающей.

Чтобы цифра начала говорить, нужно понимать ее структуру. Если вы не знаете детальной структуры – не стоит делать выводы, называть какие-то данные о потерях «ложными», «заниженными/завышенными» и т.д. Ваши личные ощущения о потерях всегда (!) будут неправильными.

Основная проблема в том, что при озвучивании потерь разные субъекты оперируют числами с разной структурой. Отсюда разноголосица.

Многие уже разобрались, что есть безвозвратные и санитарные потери. Вывести адекватную интегральную цифру непросто, будут искажения. К примеру, воин может быть трижды ранен и трижды вернуться в строй. Открытые данные о санитарных потерях только в общих чертах описывают ситуацию.

Поэтому любое число нужно воспринимать как ориентир не как абсолют – а как порядок цифр. Если необходимо углубиться – осознайте структуру данных.

Второе

Что касается безвозвратных потерь – есть боевые (погибшие на поле боя, пленные, пропавшие без вести, умершие от ран на этапе эвакуации или в госпитале, потерявшие из-за ранения способность нести службу и т.п.) и небоевые (умершие от болезней, ДТП, суицидов, несчастных случаев, выведенные из числа военнослужащих по разным причинам и др.).

То есть, в безвозвратных потерях не все – погибшие.

Цифры подсвечивают не только непосредственную ситуацию на поле боя, но и проблемы с дисциплиной, проблемы с медобеспечением и/или на стадии мобилизации, беды с морально-психологическим состоянием и тому подобное.

Детальная структура потерь позволяет делать выводы о влиянии на боеспособность. Потому она закрыта.

Я не знаю, какие данные охватывает число 31 тысяч погибших. Только в бою? Все погибшие? Могу предполагать, но не вижу смысла.

Однако я знаю, что брошенные летом цифры «70 тыс. убитых, 120 тыс. раненых», с которыми сейчас сравнивают – это чушь.

Третье

Кардинальное отличие цифр украинских потерь от российских состоит в том, что о львиной доле наших потерь информация открыта.

Эти цифры не педалируются, но они доступны. Цензуры нет (хорошо это или плохо – другой вопрос). Утрата каждого воина – это боль. За исключением очень специальных воинов, о гибели военнослужащего может написать семья, земляки, сослуживцы и т.д. У нас скрыть эти данные невозможно.

Большая часть отслеживается по открытым указам о награждении посмертно.

Видел в сети ряд комментариев из серии «вот какой-то независимый подсчет наших потерь, волонтерский или какой-то подобный».

Да все это есть.

В комментариях – публикации, которые делал коллектив «Книги памяти павших за Украину» (стена памяти на Михайловской – это их работа совместно с Национальным военно-историческим музеем Минобороны) в ноябре 2023 года. Там есть погрешности (с публичными данными всегда есть какие-то неточности), но материал очень наглядный. Собраны и боевые, и небоевые безвозвратные потери не только ВСУ, но и всех Сил обороны.

Россияне все эти данные собирают и знают цифры. Но они их в самом общем виде не разгоняют! (Только в виде отдельных эмоциональных историй или фото с кладбищ, чтобы дергать людей).

Потому что реальные цифры наших потерь 1) в разы меньше российских; 2) в разы меньше того, что бросает российская пропаганда. То есть Кремлю невыгодно их разгонять. Напротив, россияне очень часто используют прием «отражения»: приписывают нам свои потери, чтобы запутать, создать чехарду цифр.

Если подытожить по открытым данным все виды наших безвозвратных потерь, включая пленных и пропавших без вести, эта цифра на сегодня около 50-55 тыс. человек. Подчеркиваю – это максимальное число, и не все в этой сумме – погибшие.

Четвертое

По данным группы «Информационное сопротивление», совпадающим с цифрами российских мониторинговых групп, в самой России публично подтверждена (некрологи, фото с кладбищ и поминальных мероприятий, др.) информация о гибели более 45 тыс. российских военнослужащих.

Это – убитые с очень небольшой долей умерших от ран и мелкими вкраплениями небоевых инцидентов. То есть, на 99% – это боевые безвозвратные потери.

Таким образом, это – МИНИМАЛЬНАЯ цифра. Совершенно достоверна (есть имена и все исходные данные).

Без пропавших без вести. Без пленников. Без списанных по причине ранений. Без небоевых потерь. С Крымом, но без (за очень редким исключением) жителей ОРДЛО.

То есть у нас 50-55 тыс. – это максимум, а у них 45+ тыс. – это минимум.

Россия потери скрывает, реальное количество убитых/умерших, согласно косвенным признакам, может быть в 4 раза выше публично засвеченных.

Президент назвал цифру в 180 тыс. убитых российских солдат. Из того, что мы видим своими методами, вполне может быть подобная цифра убитых. Порядок цифр таков точно, но могут быть нюансы учета. Например, учтена какая-то часть жителей ОРДЛО, которые уже формально служили в русской армии, или не только убитых россиян, но и умерших в армии по разным причинам. Всех безвозвратных потерь может быть и больше (особенно списанных из-за тяжелых ранений).

Военные эксперты говорят, что Россия проигрывает войну, если соотношение потерь будет 1 к 5. Мы можем делать обоснованное предположение, что сейчас соотношение безвозвратных потерь – около 1 к 3,5/4. У россиян больше наших пленных, но у них непропорционально больше пропавших без вести (вспомните хотя бы мобильные крематории).

То есть, у нас ситуация трудная, но и у противника все в напряжении. Цифры опровергают миф о невозможности победить Россию. Мы близки от этого предела. Поэтому я и повторяю: необходимо единство и концентрация всех сил, тупика точно нет. И оружие.

Задержка с поставками от партнеров имеет очень страшное и наглядное математическое выражение: неизбежно начнет выравниваться соотношение потерь. Соответственно шанс переломить ситуацию удалится.

Уверен, что аналитики основных партнеров все эти выкладки знают не хуже нас и своим лидерам докладывают. Учитывая это, затягивание политических решений выглядит еще более отвратительно и контрпродуктивно.

Президент отметил, что в марте-апреле будет очень сложно. Я уже писал, что есть прямые параллели с весной 2022 года. Тогда самый страшный месяц был – май: когда решение по оружию было принято, но на фронте все заканчивалось.

Помогать и не усложнять – вот базовые установки на самое ближайшее время.