Константин Меладзе: Я музыкальный продюсер конкурса «Евровиденние» и никто не влияет на мой выбор

Накануне этого события Константин Меладзе рассказал изданию Karabas Live о миссии нацотбора и своем видении музыкального процесса в Украине и мире.

Второй год вокруг нацотбора на «Евровидение» кипят страсти. Это вы первым заварили кашу в прошлом году? Или это была идея организаторов придать этому процессу такую яркую форму?

Чтобы задать этот импульс, ничего особенного придумывать было не нужно. Надо было спокойно, прагматично и скрупулезно отслушать некоторое количество артистов. Потом поговорить с этими артистами. И в прошлом году, и в этом я лично встречался со всеми претендентами и оговаривал с ними все вопросы – и творческие, и организационные. Я являюсь гарантом того, что конкурс проходит по прозрачным и всем понятным критериям. Это нужно для того, чтобы артисты поверили в эту площадку и поняли, что здесь могут уживаться совершенно разные жанры. В этом, я думаю, главное отличие нацотбора от других телешоу в Украине.

Поэтому у нас миссия двойная. Во-первых, мы хотим выявить наиболее сильного участника, который достойно представит нашу страну на «Евровидении». Мы делаем, так сказать, рентгеновский снимок – рассматриваем исполнителей со всех сторон, изучаем, тестируем их на публике. Вторая миссия – культурологическая, музыкальная. Мы даем возможность показать себя тем артистам, которым непросто попасть на ТВ и радио. Некоторые из них, возможно, выступают на полупрофессиональном уровне, но делают при этом удивительную свежую музыку. В этом году их даже больше, так как расширилось число участников.

На ваш взгляд, увеличивать список полуфиналистов с 18 до 24 было верным движением?

Да, потому что заведомо провальных выступлений я не могу припомнить. Хотя реально отыскать 24 новых оригинальных песни, которые будут еще и достойными, не так-то просто. Однако, у нас получилось. И, заметьте, ни один участник из прошлого года в этом отборе не повторяется. Мы даем проявить себя новым музыкантам, и у некоторых из них появляется возможность войти в плейлисты радиостанций и телеканалов.

Я слышал, что некоторых артистов вы лично убеждали принять участие в отборе. Это правда?

В прошлом году – да. Ну, как убеждал… Говорил, что имеет смысл участвовать, так как многие артисты разуверились в том, что здесь все может быть по открытым и понятным правилам. Они были готовы идти на «Евровидение», но не верили в алгоритм отбора. Джамала, например, не хотела участвовать в отборе. Она ведь в  2011-м году уже пробовала свои силы и тогда не прошла. Для того, чтобы она все-таки участвовала в нашем отборе, я с ней встретился и гарантировал от своего имени и от команды СТБ, что это будет абсолютно честный и прозрачный конкурс с открытым голосованием.

И, как показал прошлый год, мы способны отобрать действительно лучшего. Поэтому в нынешнем году мне уже не надо было никого уговаривать. У музыкантов появилось доверие к нам. Те же Green Grey, O. Torvald не раз повторяли, что пришли только потому, что увидели в прошлом году, насколько сильно вырос уровень отбора и изменился подход к этому процессу. Я считаю это большим комплиментом.

Значит, группа Sinoptik, ваше фото с которой мы видели в соцсетях, просто не попала в полуфинал?

Да, не все подавшие заявки прошли, и Sinoptik тоже не попали в число двадцати четырех, кого отобрали в полуфиналы.

У вас были в прошлом или этом году какие-то разногласия с организаторами нацотбора? Приходилось ли искать компромиссы?

Разногласий не было, и быть не могло. Я музыкальный продюсер конкурса, и никто надо мной не довлеет, не влияет на мой выбор.  Хотя решения принимаю не сам, а коллегиально с командой, которая работает над этим проектом. При этом я тщательно и по многу раз прослушиваю песни. Я не функционер и не бездушное сито. Я пытаюсь услышать песню, прошу что-то в ней улучшить. Это кропотливая работа, которая длится четыре месяца. Мы начали собирать заявки 1 сентября 2016-го, а закончили после новогодних праздников. Старались никого не обидеть и по абсолютно четким критериям определить, брать песню или нет.

Когда вы тщательно оцениваете песни в прямом эфире, у меня создается впечатление, что для вас нацотбор – это некая личная миссия.

Мне очень непросто критиковать ребят. Ведь их песни для конкурса во многом отбирал я. Я критикую только в том случае, когда человек выступил хуже, чем на прослушивании, репетиции или чем это звучит в записи. Безусловно, ругать я их не могу, потому что они прошли через мои уши. И если с ними что-то совсем не так, то виноват в этом в большей степени я, нежели они.

Мы с помощью нацотбора стараемся зеркально отражать то, что происходит в современной украинской музыке. На сегодня наша музыкальная палитра – она такая. Причем в ней присутствуют не только молодые музыканты, но и уже именитые. Мы их тоже привлекаем, узнаем, готовы ли они участвовать в этом году. «Евровидение» — серьезный стрессовый конкурс, опыт и профессионализм в нем очень важны.

В чем проявляется участие организаторов отбора и ваше лично в корректировке материала конкурсантов? Насколько сильно вы меняете песни?

Да, зачастую мы помогаем спродюсировать трек, направить его в более точное стилистическое русло. Это очень деликатная помощь. Мы не диктуем условия, скорее, помогаем довести дело до ума и, в основном, советами. Ведь чаще всего нам присылают не готовые песни, а наброски.

Вы можете взглянуть на работу жюри со стороны? Вам есть за что критиковать Джамалу и Данилко?

В жюри и в прошлом году, и в этом находятся люди, которые блестяще выступили на «Евровидении». Это не просто известные артисты. Они уж точно знают, что надо, чтобы хорошо представить страну на конкурсе. Джамала меньше года назад все это испытала на себе. Она не может ошибаться. Все, что она говорит, конкурсантам надо принимать как действительно полезный совет. Данилко дает свою качественную оценку, просто в другом ракурсе. При таком всестороннем рассмотрении, плюс голосование публики, мы и получаем результат – выигрывают те, кто объективно лучше готов к финалу.

Не все так думают. На днях вот появилась петиция с просьбой к Порошенко вернуть в конкурс Арсена Мирзояна?

Серьезно? Мирзоян – прекрасный артист, я его помню еще с тех времен, когда он делал первые шаги на шоу «Голос країни». У него настоящие мужские песни, блестящая уверенная подача. Но Джамала посчитала, что это не поможет нам хорошо выступить на «Евровидении» в этом году. Это ее право. И я доверяю ей, потому что оценка Джамалы – это не вкусовщина, а опора на опыт. Я, если говорить честно, поставил Арсену оценку выше, но и у меня он не был на первом месте.

Вы ищете сознательно или подсознательно в конкурсантах исполнителей, с которыми вам хотелось бы работать дальше как продюсеру?

Полноценным, так сказать лобовым, продюсированием я в своей жизни уже назанимался. Брать какие-то проекты под ключ я сейчас не могу. У меня иногда проскакивают мысли об этом, но я их гоню прочь – у меня очень много текущей работы. У меня сейчас четыре проекта, и все эти артисты – важные для меня люди, я хочу уделять время им. А ведь я еще время от времени занимаюсь телепроектами, кино, мюзиклами.

«Великий Гэтсби»?

«Гэтсби» — балет, который я написал года два назад, да. Но сейчас растет потребность в мюзиклах – как у телеканалов, так и у кинопродюсеров. У меня сейчас несколько таких предложений. Так что работы много, и новых артистов я пока брать себе не могу.

На телевидении вы работали во всех ключевых музыкальных талант-шоу – «Фабрике звезд», «Голосе країни», «Х-факторе». Вы можете как-то обобщить этот опыт?

Талант-шоу очень разные, хотя со стороны кому-то могут казаться одинаковыми. Есть прикладные — они ведут к появлению творческой единицы, которая будет после телеэфиров перспективным артистом. А есть талант-шоу, которые заканчиваются вместе с окончанием телеэфиров. Я занимался и теми, и теми. И понял, что если уж заниматься телепроектом, то лишь тем, который дает артисту потом реальную жизнь и шанс стать звездой.

Перед вашими глазами проходит много разных исполнителей. Вы можете назвать какие-то ключевые недостатки молодых артистов в Украине?

Талантливых музыкантов в нашей стране – поразительное количество. Это одна из немногих отраслей, в которой у нас нет никакого кризиса. С появлением новых идей и имен в Украине никаких проблем.  Причем я говорю не только о музыкантах, но и о композиторах, аранжировщиках и т.д. Я думаю, что в следующем году отбор на «Евровидение» будет еще более бурным. Так что в наших артистах и в их музыке хватает всего.

Другое дело – реализация этого потенциала. Тут вступает в силу экономическая составляющая. Элементарно, наличие денег у жителей страны для того, чтобы ходить на всех этих артистов. Понятно, что средств не хватает. И поэтому далеко не все талантливые артисты гастролируют столько, сколько могли бы. Многие украинцы и хотели бы ходить на концерты раз в неделю, но вынуждены ходить раз в полгода. Это единственное, чего нам не хватает. А что касается креатива, Украина – неиссякаемый источник.

Напомним, что в прошлую субботу определились все шесть финалистов шоу – это Illaria и Rozhden, которые прошли в первом полуфинале, Tayanna и группа «Сальто назад», прорвавшиеся вперед во втором туре, а также O.Torvald и MELOVIN, покорившие слушателей в третьем отборе.

«Скотч» собрал досье на украинских музыкантов, каждый из которых потенциально может представлять Украину в финале европейского конкурса. Более подробно узнать о финалистах можно здесь.