Миротворці на Донбасі: все буде залежати від виборів в Україні

Мовою оригіналу

На сегодняшний день главная переговорная площадка – «Волкер-Сурков», где обсуждается возможность реализации миротворческой миссии ООН как инструмента имплементации Минских соглашений.

Но переговоры Волкера и Суркова не имеют прямого мандата – они никак не связаны с официальными механизмами реализации Минских соглашений, потому что официально США как сторона не участвует ни в одном из переговорных форматов по Донбассу. В переговорах Суркова с Волкером Россия участвует, Украина скорее присутствует, но косвенно, потому что Волкер постоянно информирует украинское руководство об этих переговорах и находится с ним в тесном контакте. Есть также формальная переговорная площадке в Нью-Йорке в Совете Безопасности ООН: дипломаты ряда стран (Украины, России, США и других западных стран-членов Совбеза ООН) и представители ООН эту тему в закрытом режиме держат на контроле.

Сейчас возобновляются переговоры в Нормандском формате – на полях Мюнхенской конференции по безопасности (которая пройдет 16-18 февраля – Ред.) состоится встреча министров иностранных дел Нормандской четверки. Там я думаю, тоже будет обсуждаться вопрос реализации Минских соглашений с помощью миротворцев. В чем главная проблема и потенциальные препятствия для реализации этой инициативы? Во-первых, есть принципиальные различия между Украиной и Россией в подходе к мандату этой миссии, к ее функциям, ее последствиям. Сможет ли эта миссия контролировать неконтролируемые участки украинско-российской границы? Будет ли она обеспечивать безопасность на неконтролируемых сегодня Украиной территориях? И смогут ли миротворцы обеспечить безопасность во время выборов? Это ключевые вопросы, по которым нет единства. Удастся ли их преодолеть и найти компромисс? У меня пока больше скепсиса, чем оптимизма.

Мои сомнения усиливает еще и тот факт, что осенью в начале ноября в самопровозглашённых «ДНР»/»ЛНР» должны состояться так называемые «выборы». А в октябре истекает срок действия нашего закона об особенностях местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей (так называемый закон об особом статусе Донбасса – Ред.). Этот закон, напомню, является инструментом выполнения Минских соглашений и касается переходного периода: выборов, амнистии и т.д. И если «выборы» в «ДНР»/»ЛНР» в ноябре не будут отменены и таки состоятся, тогда с очень высокой вероятностью не будет продолжено действие украинского закона. Соответственно начнет рушиться конструкция, связанная с выполнением вторых Минских соглашений.

По опыту прошлого года вопрос о продлении действия закона об особенностях местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей будут рассматриваться на осенней сессии Верховной Рады – это сентябрь – начало октября. Это как раз совпадает с началом избирательной кампании в самопровозглашенных «республиках». И здесь как раз вырисовывается потенциально тупиковый момент, который чреват еще и обострением военных действий на фронте.

А дополнительный фактор, который будет усложнять процесс поиска компромиссов, – начало избирательной кампании в Украине. В декабре официально стартует президентская кампания, неофициально, думаю, некоторые ее начнут уже весной-летом. И естественно в условиях де-факто стартовавшей избирательной кампании усилится конкуренция, и провести любой серьезный, особенно конфликтный закон по Донбассу будет практически невозможно.

Какое-то окно возможностей для возобновления переговоров по поиску компромисса по Донбассу и, соответственно, по миротворческой миссии, скорее всего, откроется только после президентских и парламентских выборов. Причем не только и не столько в России, сколько в Украине. То есть, начиная где-то с 2020 года. На какой-то условно-компромиссный вариант теоретически могут выйти и до выборов. А вот политически его реализовывать начнут уже после выборов, особенно, если в Украине вдруг поменяется власть и появятся новый президент и новое парламентское большинство. Но, еще вопрос, насколько это большинство будет готово к выполнению таких компромиссов? Пока же вопросов больше, чем ответов и думаю, нас ожидает тягучий переговорный процесс еще как минимум на пару лет, а может быть и больше.