Грядут большие перемены

В споре о противоракетной обороне, который ведут Россия и НАТО Украина оказалась между двух огней. О долгосрочном влиянии ПРО на украинскую политику и украинской политики на ПРО пишет в своем блоге на Фокус.ua сотрудник Института мировой политики Роман Горбик

Попытки лидеров Евросоюза спасти евро заняли, пожалуй, главное место в новостной картине мира на прошлой неделе. Между тем, практически одновременно с саммитом глав государств-членов ЕС, в Брюсселе проходило еще одно событие, имеющее прямые последствия для украинской безопасности. Речь о встрече министров иностранных дел стран-членов НАТО, прошедшей 7-8 декабря в штаб-квартире Альянса.

Министры иностранных дел стран НАТО обсудили вопросы, формирующие повестку дня для Чикаго: что делать с Афганистаном после намеченного на 2014 год вывода международного контингента, куда пойдет «арабская весна» после Ливии, как стабилизировать неспокойную в последнее время ситуацию в Косово.

Украина заинтересована во многих из этих вопросов. Однако после того как вопрос с присоединением Киева к североатлантической системе безопасности был закрыт надолго или навсегда, эти вопросы имеют второстепенное значение. Неудивительно, что Украину не вспомнили в итоговой декларации саммита – впрочем, как и Грузию, которая даже надеется получить в Чикаго ПДЧ.

Зато Москва подтвердила свое положение среди приоритетов НАТО. Известно, что у России – самое интенсивное партнерство с Альянсом. Однако Кремль сотрудничает лишь там, где ему это выгодно напрямую или вообще не очень важно – стабилизация Афганистана, борьба с пиратством и транзитом наркотиков. Там же, где речь идет о потенциальных уступках, Кремль отстаивает свои интересы очень жестко и, как правило, добивается своего. Яркий пример – противоракетная оборона, одна из центральных тем саммита.

НАТО уже не первый год предлагает России создавать либо общую систему ПРО, либо две интегрированные системы, связанные обменом информации, совместными учениями и так далее. Россия пытается извлечь из этого выгоду, блокируя реальные перспективы сотрудничества, и в то же время, продолжая «держать дверь открытой», не дает НАТО заняться ПРО без оглядки на Кремль.

В преддверии выборов Москва взяла курс на конфронтацию. Президент России Дмитрий Медведев выступил с резкими заявлениями и открыл радар под Калининградом. Новые ракетные комплексы S-400 россияне обещают развернуть там же еще до конца года.

Изменил ли что-нибудь в этой тенденции нынешний саммит? Во-первых, стало очевидно, что Альянс по-прежнему готов идти на уступки. До вывода войск из Афганистана в 2014 году он не может позволить себе противостояние с Россией, от транспортных коридоров которой сейчас зависит. Ситуацию усугубляют и нестабильность на Ближнем Востоке, и возможное резкое подорожание нефти, а вместе с ней и газа, и тяжелая финансовая ситуация в Европе.

Есть здесь и личностное измерение.

Как приходилось слышать в кулуарах саммита, генсек НАТО Андерс Расмуссен – амбициозный человек, который видит возможности своей карьеры в Организации Североатлантического договора в целом исчерпанными и хочет уйти – вероятно, в европейские структуры – на мажорном аккорде. Таковым может стать только согласованная позиция России и НАТО по ПРО на Чикагском саммите в мае 2012 года. Готовы идти навстречу Кремлю в пределах разумного и США, и, вероятно, Западная Европа. От излишних уступок сдерживают лишь восточноевропейские члены Альянса. В то же время Россия явно играет на затягивание времени и пытается давить на Альянс. Расмуссен пытался убедить россиян в рамках встречи Совета Россия – НАТО, что они тоже должны быть сговорчивее. В самом деле, это был хороший повод сделать несколько шагов к компромиссу накануне Чикаго.

Но шеф российского МИДа Сергей Лавров дал понять в Брюсселе, что Россия не собирается уступать, если Восточную Европу не отдадут под щит ее ПРО. «Неделимая безопасность – это не меню, из которого можно выбрать понравившееся блюдо и отказаться от того, что не хочется. Это не тот подход, который здесь может быть применен», – заявил Лавров. Хотя, честно говоря, именно таким подходом грешит Россия.

Недаром и начальник российского генштаба Николай Макаров именно 7 декабря выступил с заявлением, в котором еще раз попугал Запад ракетами и конфликтами в регионе. А значит – миссия Расмуссена пока не удалась.

Что остается Украине в этой ситуации? Все больше – роль инструмента в восточноевропейском концерте, который у России и Запада никак не получается сыграть. Киев ждет, как договорятся между собой более крупные хищники. В ноябре Институт мировой политики провел в Киеве Первый Форум Украина – Россия – НАТО, где отечественные, европейские и российские эксперты обсуждали перспективы неконфронтационного партнерства трех сторон. В ходе дискуссии стало очевидно, что в условиях ухаживания Запада за Кремлем Украина может найти свое место в безопасности только с согласия двух других сил. С другой стороны, отсутствие консенсуса между ними не дает Украине пространства для поисков этого места.

Возможно, Украину еще рано сбрасывать со счетов, как в трех-, так и в двухстороннем формате. Украинские дипломаты не отрицали, что обмен информацией между Киевом и Брюсселем по ПРО идет. Хотя, как подчеркнул в общении с журналистами и экспертами украинский посол в Бельгии Игорь Долгов, «не более чем обмен информацией». Но и это уже немаловажно в нынешних условиях. А в Киеве ходят слухи, будто правительство пытается использовать участие крымских радаров в ПРО, как рычаг давления на газовых переговорах с Россией. Тем не менее, это слишком явный блеф: в ближайшие два-три года Запад будет просто не готов принять такое предложение.

Можно было бы спрогнозировать, что ленинское танго втроем будет длиться несколько лет. Даже больше – можно говорить о дате, когда события начнут развиваться более динамично.

В 2014 году НАТО уйдет из Афганистана, а Россия проведет Олимпиаду в Сочи; таким образом, обе стороны развяжут себе руки для активных действий в Черноморском регионе. К этому времени ресурс затягивания времени и переговоров по ПРО будет в значительной мере исчерпан. Выборы в Украине в 2015 году станут, скорее всего, конфликтными и оживят политический ландшафт в соседних странах.

Игра по-крупному вернется в регион в 2015 году.