Бенефициары и малефициары. Защитники Российской империи, хватит лгать

Защитники российского милитаризма часто говорят, что их любимая империя лучше всех, потому что у нее не было бенефициаров. Вот британцы от Британской империи имели выгоду – комфорт, прогресс, деньги. Французы от Французской империи имели выгоду, немцы от Германской, а русские не приобретали никаких благ.

"Бенефициар" и означает "благоприобретатель". Например, "церковная бенефиция" – живет человек в Риме, нимало не священник, но ему дан в бенефицию монастырь в Испании, он получает от этого монастыря доходы.

Конечно, это ложь, что русские от своих завоеваний имели только головную боль. История, как и налоговая полиция, даже не улыбается на такие заявления, а просто показывает на всякие материальные блага и сухо говорит: "Не врите!" Соболя и нефть, алмазы и газ, наконец, просто возможность не убирать свою землю, а переселяться на новую и загаживать ее – это выгода.

Важнее, однако, та правда, которая есть в заявке российских империалистов. Выгоду русские получали, но она не была и не есть главное, поэтому так тщетны все попытки объяснить неминуемый из-за войны экономический крах России.

Бывают ведь не только бенефициары – бывают малефициары. "Малюс" на латыни – зло (добро – "бонус"). Российская империя создавалась не для бенефициаров, а для малефициаров. Не выгода приобреталась, а зло. Почему, собственно, название "империя зла" исключительно точное.

Какое зло приобретает человек, созидающий империю ценой собственного материального процветания, иногда и ценой жизни своих близких? Зло самоутверждения, зло гордыни, зло самого страшного эгоизма – коллектива. Личный эгоизм еще можно побороть, но коллективный...

Круговая порука милитаризма – это как круговое кровопитие. Море крови, и все движутся вокруг него и лакают, лакают, облизываются и гордо говорят: "Необъятно!" Или даже "мы спасли мир". О да, спасли мир от свободы и жизни, спасли для себя, чтобы тянуть из мира соки.

Конечно, приобретение зла – не добро, и никакой радости малефициару не приносит. Зато приносит – послушайте малефициаров-то, они вполне откровенны – "стабильность", "безопасность". Стабильность смерти духовной. Безопасность безличности.

Конечно, сам малефициар полагает, что он получил нечто глубоко позитивное – бессмертие и воскресение. Коллективизм есть попытка стяжать бессмертие помимо Бессмертного. "Нет, весь я не умру, душа в заветной роте мой прах переживет".

Мало того, что это вздор: умрет служивый, а рота как была безликой многоножкой, так и останется. Хуже, что и живет такой коллективистский милитаризм и тоже не испытывает никакой радости. Он ненавидит не только тех, кого еще не завоевал – "Запад", "бандеровцев", "азиатов", "кавказцев". Он ненавидит и тех, с кем в одной казарме, рычит на жену, бьет детей, оплевывает генералов и даже вождя. И вождь не слишком возражает: у кругового кровопития свой ритуал.

Для бенефициара войн главное – приобрести возможность безбранно поговорить с друзьями, сходить на базар в субботу, пообщаться с соседями, развлечься выборами мэра, обсуждая, дискутируя, пропагандируя. Это столь важные для него блага, что ради них он и отказывается от войн, уходит из колоний и даже пускает к себе бывших покоренных – надо же с кем-то жить бок о бок.

Для малефициара главный лозунг: "А за базар ответишь!" Базар, рынок для малефициара – средоточие хаоса, вулкан, способный уничтожить его шизоидный мирок. Говорить? "Парламент не место для говорильни!" Высказывать взгляды? "Нечего базар разводить!" Дискутировать? Нет уж, клеймить, ворчать, бранить, ругать, взвинчивать друг друга в истерике – это для малефициара "общение", это и только это у него общее с соседями по казарменной своей среде.

Ведь кроме бенефициаров есть бенефакторы – благотворители, а на каждого малефициара – малефактор, сиречь злодей. И малефактор вторичен. Не будет нуждающихся в благотворительности – не будет благотворителей. Не будет нуждающихся в Крыму – не будет завоевания Крыма (кстати, не бескровного, но малефициару смерть четырех человек безразлична, ему мульен подавай, тогда он расчувствуется).

Можно ли из малефициаров перейти в бенефициары? Упаси Бог! Надо просто становиться нормальным человеком, который выгоды получает не от завоеваний, а от собственного труда, удовольствие – от общения, кайф – от мирно проходящих дискуссий. Это возможно, в конце концов, когда-то все человечество было коллективом людоедов, а нынче лишь малая часть. Ждать, пока малефициары вымрут, не надо и опасно, а то как бы они сами всех не вымерли. Лучше обратим внимание на слабое место малефициаров – они ведь проявляют нормальное здравомыслие, превосходные навыки критического мышления и даже человеколюбие в вопросах, которые касаются лично их. Он тоже предпочитает быть здоровым и богатым, а не бедным и больным, и если уверен, что другие малефициары его не осудят или не заметят, то живет вполне разумно, кротко и даже творчески.

Злу оставляется та часть жизни, которую малефициар считает второстепенной. Сбросить атомную бомбу на кого-нибудь за тридевять земель, отторгнуть чей-нибудь крем, которым все равно он пользоваться не собирается, – нет проблем. Вот на уровне "своя рубашка ближе к телу" – дело другое.

Вот и надо объяснять малефициарам, что и тело его, и рубашка размером много больше, чем он видит в зеркале. Что радиация от атомной бомбы, сброшенной на Киев, заставит и его светиться подмосковными вечерами, что, безусловно, убавит некоторую долю их дороговизны. Что кушать людей вредно для здоровья, что бы ни утверждали по этому поводу те, кого он считает безвредными учителями своей жизни. Что, в конце концов, найдется на каждого малефициара велиал – и тогда небо не покажется с овчинку, а станет с овчинку.

Что делать с малефициарами? Объяснять? Да. Просвещать? Нет. Объяснение – личный акт, просвещение – безличный, а в безличности малефициар всегда сильнее, это его стихия. Объяснять, не перебарщивая, а то неровен час и свою личность погубить, и чужой не помочь родиться. Но – объяснять, и молиться, чтобы страховка не подвела. Какая страховка? А это уж каждому по вере – у кого веревка, у кого книжка, у кого Творец мира, у кого все вместе.