Що буде робити Захід з розмовами про велику війну

Мовою оригіналу

Уже порядковый номер Мюнхенской конференции по безопасности — 53-й — указывает на то, что ничего исключительного она из себя не представляет. Каждый год с 1963-го в столице Баварии проходят «Встречи по оборонной политике» — так изначально называлось это мероприятие. Несмотря на то, что с некоторых пор правительство Германии также участвует в организационных расходах, Мюнхенская конференция абсолютно частная инициатива. Когда-то её затеял и на долгие годы возглавил Эвальд-Генрих фон Кляйст-Шменцин, представитель немецкого аристократического рода и один из немногих выживших участников заговора против Гитлера 20 июля 1944 года. Он видел своей задачей предотвращение новой большой войны в Европе, и свой вклад мюнхенские форумы в это правое дело внесли. После развала соцлагеря число участников оборонных встреч выросло, как и число обсуждаемых проблем. И в последнее время стало очевидно, что количество и качество проблем растёт темпами, опережающими возможности Запада, — явный признак кризиса. С войнами в Украине и Сирии ведущие игроки явно не справились. Да и о большой войне опять участились разговоры. С этим надо что-то делать.

Постзападная эра

Едва не больший резонанс, чем сама конференция, вызвал подготовленный к её началу доклад с громким названием «Постправда, пост-Запад, постпорядок». Никаких откровений и глубокого анализа этот документ не содержит, но такая задача и не стояла. Важно было дать участникам будущей встречи сводный перечень угроз и рисков, с которыми приходится иметь дело и которые, если не принять мер, действительно могут привести к тому, что в будущем мире международные отношения станут формировать не западные политические игроки, а в основе этих отношений будут не западные либеральные ценности. И тот мировой порядок, который в результате образуется, с точки зрения Запада будет чем угодно, только не порядком, в крайнем случае — постпорядком.

На внешние неблагоприятные обстоятельства — глобальный террор радикальных исламистов, усиление напряжённости в Тихоокеанском регионе, нежелание России следовать международным нормам — накладываются обстоятельства внутренние: усиление популистских и ксенофобских политических сил, недоверие к традиционным институтам международного сотрудничества. Добавьте сюда выходящую за пределы норм и приличий сферу медиа, регулярно вбрасывающую фейковые новости и скандальные подробности, раздобытые путём компьютерного взлома, и мир действительно выглядит сошедшим со старых рельс. Разве могут ответственные политические лидеры растерянно наблюдать за происходящим и никак не вмешиваться? Вопрос риторический. Однако готов ли Запад к новым вызовам? Собственно, неготовность Запада упредить угрозы и достойно их встретить — сам по себе опасный знак и вызов.

Что себе думает Трамп

Если уж совсем открытым текстом, то всех приехавших в Мюнхен интересовал центральный вопрос, от которого зависел ответ на все остальные: что будет делать новый президент Соединённых Штатов? Противоречивые заявления Дональда Трампа заставляли видеть в нём изоляциониста, который начнёт сворачивать американское присутствие и участие в европейских делах и в прочих мировых проблемах, предоставив остальным крутиться, как им хочется. А им, привыкшим к американскому доминированию, крутиться не хочется, потому что это означает иной уровень усилий, расходов и ответственности. Пусть, ради бога, Америка будет great again, но пусть её величие простирается и над Европой.

Кроме того, тревожны были реверансы Трампа в адрес российского президента, активно ратующего за пост-Запад, постправду и постпорядок. Такой тандем мог бы оказать сверхразрушительное воздействие на существующие международные структуры и ввергнуть мир в настоящий хаос. Отправляясь в Мюнхен, полтысячи государственных деятелей, военных, дипломатов и экспертов ожидали определённости в первую очередь по будущей американской политике. С некоторых пор вовсе не Россия, а США стали источником неприятной неопределённости и нехороших ожиданий. Вольф­ганг Ишингер, глава Мюнхенской конференции, в одном интервью ещё до начала мероприятия откровенно признался: «Трамп меня пугает». Если бы авторы аналитического доклада как-то так его и назвали: «Нас пугает Трамп», — с ними бы все согласились. Потому что пост-Запад — это Запад, где Америка отказывается играть свою привычную роль, всё остальное в той или иной степени следствие. «США, к сожалению, больше не подходят на роль символического политического и морального лидера Запада. Приход Трампа означает конец Запада с Соединёнными Штатами в роли знаменосца, которому все хотели подражать. Задача Европы — компенсировать эту потерю», — нарисовал перспективы Ишингер.

Сеанс психотерапии

Хотя среди участников Мюнхенской конференции были генсек ООН Антониу Гутерриш, генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг,  глава Европейского совета Дональд Туск, глава европейской дипломатии Федерика Могерини, канцлер Германии Ангела Меркель — всего три десятка президентов и глав правительств, а также около 80 министров иностранных дел и обороны, главными дорогими гостями по указанным выше причинам стали вице-президент США Майк Пенс и министр обороны Джеймс Мэтис. Именно от них ждали вестей и дождались.

Вестей оказалось немного, но они были позитивные. Вице-президент заявил, что Соединённые Штаты нисколько не намерены бросать Европу на произвол судьбы, слишком дорого Америка в прошлом веке заплатила за мир на Старом континенте. «Судьбы США и Европы переплетены. Ваши страдания — наши страдания. Ваши успехи — наши успехи. Мы идём в будущее вместе». Что, собственно, и требовалось доказать. Позицию вице-президента Пенса дополнил министр обороны: «Мы видим, что общность наших наций подвергается опасности из-за нестабильности, формирующейся на границе НАТО». США свой союзнический долг выполнят, но и европейцам нужно раскошелиться на собственную безопасность: на натовский норматив в 2% от ВВП почти никто в Альянсе не выходит, в то время как американцы отдают на оборону 3,6%.

А это уже совсем другой разговор, понятный. После того, как европейцы были готовы к худшему, вопрос доплаты к текущим расходам, чтобы снова почувствовать землю под ногами, казался уже едва не подарком. И британцы в лице своего министра обороны Майкла Фэллона, и немцы в лице самой Меркель горячо поддержали эту идею. А Вольфганг Ишингер пошёл ещё дальше, предложив зарезервировать все три процента, включив туда расходы на гуманитарные проекты вроде борьбы с киберугрозами и российской пропагандой. Впрочем, Ишингер не государственный деятель, ему легко оперировать бюджетными суммами, которые от него не зависят. Зато когда Мюнхенская конференция завершилась, её глава с облегчением заметил: «Мы приехали в Мюнхен без ясного понимания, какова политика правительства Трампа в отношении России, НАТО и по другим вопросам. Некоторые из этих опасений были сняты, и это хорошо. Я думаю, мы можем ехать домой, сохраняя относительное спокойствие».

Совсем уж расслабляться, уверовав, что Америка никуда не денется, всё же не стоит. И Майк Пенс, и Джеймс Мэттис отказались после выступлений отвечать на вопросы аудитории, и это понятно. Они выразили некую скоординированную позицию Вашингтона, но никто не решится назвать её доктриной Трампа. Никто не знает реальной позиции американского президента, и в первую очередь он сам. Стремление высших американских руководителей уйти от лишних вопросов в такой ситуации было разумным.

Не до Петра

Если две последние Мюнхенские конференции были в значительной степени посвящены украинскому вопросу, то в этот раз тема российской агрессии отошла на задний план. В самом деле, она, как и большинство других, является вторичной по отношению к будущей американской политике. Не получив ясности, какой эта политика будет, нет смысла распространяться о последствиях. Упрекать украинского президента, что он не выстроил свою речь каким-то удивительным образом, который позволил бы ему рассчитывать на большее внимание международного сообщества, значит не понимать, что было главным нервом мюнхенских встреч.

Как и западные лидеры, Пётр Порошенко услышал главное: Америка верна своим союзническим обязательствам, Россия всеми воспринимается как главный виновник вой­ны на востоке Украины и Крым ей никто не простит. Запад сейчас будет уточнять и корректировать свои внутренние отношения, и цель этого тюнинга — вернуть себе активную роль в меняющемся мире. Разве это может не нравиться Украине, три года удовлетворявшейся в основном «глубокими обеспокоенностями» западных партнёров?

Другое дело, что и от Киева встрепенувшиеся и возвращающие себе боевую форму партнёры ждут не позиции пассивного просителя. Об усталости от Украины не говорит только ленивый, и это усталость разочарования. Назвавшись фронтиром западного мира, сдерживающим российскую угрозу, наша страна делает до стыдного мало, чтобы стремиться стандартам западного мира хоть как-то соответствовать. Общие ценности для евроатлантистов — не красивый речевой оборот, а абсолютно функциональная вещь, влекущая понятные практические следствия. У них пока у самих вышла заминка с единой трактовкой этих ценностей, но нам они ценностных расхождений прощать не намерены. С какой стати?