Как я встречала Новый год с Правым сектором

- Новый год с Правым сектором! Какое нелепое сочетание, - сказала подруга. – Ну, смотри, - разложила она по полочкам мое недоумение, - Новый год ассоциируется с праздником, зачастую уютным и семейным, а Правый сектор – с угрозой, страхом и агрессией.

Собственно, последние слова и стали решающими, поскольку лично у меня Правый сектор ассоциировался исключительно со словом «миф» и пропагандой российского телевидения. А кто там на самом деле в том Правом секторе, для многих тоже не понятно. Поэтому захотелось узнать и познакомиться с людьми поближе.

Транспорт на тренировочный полигон Правого сектора нашли в группе на ФБ. Причем, как выяснилось, водитель ехал туда не встречать Новый год (дома гости), а просто поздравить побратимов.

– Видели, ко мне мужик с сыном подходил? Три тысячи гривен на полигон передал. Удивился, что можно по выходным приезжать. Я говорю: приезжайте на вишкіл, потренируетесь, никто ж вас на фронт просто так не отправит. – Девочки в машине засмеялись.

По дороге выяснилось, что он занимается продажей бильярдного оборудования. – Да, жалко Крым, у нас там бильярды хорошо покупали. Пришлось уйти. – А мы тоже закрыли в Крыму два магазина, - поддержала его одна из попутчиц. – Мороки – страшно, туда же ничего импортного завезти нельзя.

- Слава Україні!

- Героям слава!

Это мы уже приехали на полигон. На въезде охранник, несколько армейских шатров в ложбинке. – Вот здесь у них кухня! А там – спальня. – Тянут меня за руки подруги, которые сюда уже приезжали на вишкіл, а потом долго плакались по телефону «все болит» и ехали опять. Кухня под потолок завалена продуктами. И я впервые живьем увидела набор сушеных овощей для борща в полевых условиях.

– А вот здесь – полоса препятствий, - продолжает мне экскурсию один из гостей. – Сначала надо прыгнуть в эту яму, сразиться с врагом врукопашную, потом пролезть под вон тем настилом, дальше колючая проволока…

- Сколько надо времени, чтобы подготовить потенциального бойца, прежде, чем вы отправите туда? - Я специально не говорю куда, потому, что не ясно, куда эти ребята потом идут – в армию или в АТО, а если в АТО, то куда именно. Инструктор – дама - обладательница несколько неопределенного возраста, но ярко выраженного боевого характера отвечает:

– Вот, вы кто по образованию? И сколько человек с вашего курса стали профессионалами? Уверена, что немногие. Вот так и здесь, кому-то достаточно объяснить и показать 10 раз. А кому-то – 150. Но тот, который понял все после 150-го раза, запомнит это навсегда. Дисциплина у нас железная.

Инструктора уводят новоприбывшие гости. – Ты знаешь, Маша сказала, что мне надо было бы в гестапо работать, - жалуется она подруге. – Не, - смеется подруга. – Из гестапо тебя бы уволили. За чрезмерную жестокость. – Нас провожают в праздничный шатер помочь накрывать стол.

- Девочки, это сумка с продуктами, а это подарок вам на елочку! – Женщина протягивает хозяйкам шатра елочную игрушку – шарик с нарисованным на нем снегирем. – О, снегирь! – Ликуют присутствующие. – Это великолепно, а то эти распятые младенцы уже приелись, да и на елку их не повесишь!

В углу стоит елка, которую сначала украсили желтым и синим «дождиком», а потом – каким остался. По центру повесили флаг – микс национального флага и УПА, а по центру название полигона.

- А сколько человек на полигоне, - спрашиваю я инструктора. – На вишколах – одно количество, а так – другое, - уклончиво отвечает она.

- Девочки, я вчера хотела сделать себе патриотичный красно-черный маникюр, но не успела, клиентов было очень много. Я – мастер маникюра. – Сапожник без сапог, - засмеялись все.

Мастер маникюра умело раскладывает нарезку по терелочкам, (да, кстати, на полигоне сухой закон!) и вполуха слушает директора бухгалтерской формы. – Еле год дотянула, свела баланс 16 фирм практически сама, потому, что два моих бухгалтера решили родить детей с разницей в месяц. Нет, они, конечно, работают на «удаленке», но это не работа. Так я, вот, еле все успела, а сегодня – сюда.

- А мне все время кто-то сбрасывает деньги на телефон, то 20 гривен, то 30. – Говорит боец, забредший в «банкетный зал» раньше времени.

– Ну, так это ж хорошо! – Хором ему отвечают барышни-хозяйки.

- Хорошо, но я кроме мамы никому не звоню, и мне этих денег много.

- Много – так переведи другим, - говорит мастер маникюра. – Мне когда бросают номера телефонов, которые надо пополнить, я ж не знаю, кто кому звонит, и много ему или мало, а просто сбрасываю деньги и все.

Когда хозяйка полигона вошла в шатер, можно сказать, что в нем встало солнышко. Она лично, каждого из присутствующих обняла и поздравила с праздником. Бойцов, которые тренируются на полигоне, за праздничным столом было около половины, остальные – гости из Киева. Детское шампанское и еды в пять раз больше, чем могут съесть присутствующие. Каждый боец получил подарок, нет, не угадали не от Деда Мороза, а от тренера в настоящей шинели и шапке стилизованной под форму УПА, не знаю, как она называется. Наверное, он играл роль Бандеры, хотя я не уверена. Я попросила разрешение заглянуть в подарочный пакет – там были вязаные носки, пачка печенья и письмо от ребенка.

Хозяева и гости не столько поздравляли друг друга с Новым годом, а больше подводили итоги уходящего: мы сделали, мы смогли, да, наши погибли, но мы победим!

- Давайте нормально заспіваємо, а то ви співаєте так, наче не пили! А маєте співати так, наче пили! – сказала хозяйка. – Я буду руководить хором, как музыкальный продюсер. – Вышел вперед один из гостей. Спели что-то патриотичное.

- А ви знаєте, я повстанські пісні вперше почула на Майдані рік тому.

- Ну, да, совєцкое воспітаніє.

- А давайте «Червону руту»!

- Давайте!

- Не, Івасюк все-таки був геніальний! За шо його КГБ і порішила.

- Так, шановні гості! Завтра у нас буде марш на честь дня народження Степана Бандери. Подробиці напишу в Фейсбуці, - сделала объявление одна из девушек.

- А что у «Свободи» забрали уже самое святое – день рождения Степана Бандеры? – Спросила ее соседка.

- Да пошла она, та «Свобода», сволочи продажные…

- Послушайте все! Я получила поздравительную смс-ку, - вскочила одна из гостей в камуфляжной форме.

- «Хай Новий рік несе дива,

Нехай дотла згорить Москва

І ще б нам дуже повезло

Якби повісилось Х…ло!»

Смс-ку гости встретили бурной овацией, и если бы на столе был алкоголь, выпили бы с большим удовольствием. Под занавес праздника сделали несколько символических выстрелов – «в пам’ять про загиблих побратимів», и все разбежались по машинам ехать домой.

И я поняла, что Правый сектор – это не миф. Это люди, которые кормили Майдан в прошлом году, которые одевали и обували ребят в те любые морозы. Это люди, о которых, отвечая на вопрос кто спонсоры Майдана, политики уклончиво отвечали: бизнесмены средней руки. Это люди делают дела, волонтерят, кормят бойцов и при этом о благотворительности не говорят. Правый сектор в мою новогоднюю ночь – это русскоязычные киевляне, ну, ок, двуязычные, но которые в быту все-таки отдают предпочтение русскому. Правый сектор – это продавец бильярдных столов, мастер маникюра, музыкальный продюсер, бухгалтер и жесткий тренер, которого, я уверена, там вспоминают с большой благодарностью. И это все люди, с которыми меньше всего ассоциируются слова «страх, угроза и агрессия». Правый сектор – это мы с вами, если кто раньше не знал. Слава Україні!