Як Радянський Союз травмував психіку своїх громадян

Мовою оригіналу

К теме «почему я, несмотря на вкусное мороженое, не люблю СССР».

Папа у меня человек возрастной, дай бог ему долгих лет. Но на пямять не жалуется. Читает на планшете, смотрит Ютуб, научился обращаться с медиацентром.

Ни маразма, ни деменции. Тьфу-тьфу-тьфу!

Выпал снег. Я еду по городу, набрал отца. Разговариваем. О зиме, о погоде, я прошу его быть осторожнее во время ежедневных пешеходов прогулок.

Папа, в связи со снегом, вспоминает дела давно минувших дней.

Он родился и вырос здесь, в Украине, и лишь в классе в шестом мать отправила его к родному отцу, моему деду Серафиму, в Москву.

Жила семья деда на Скаковой, возле Ипподрома. Папа попал в 146 московскую школу. Были проблемы с адаптацией, он не говорил по-русски (сейчас плохо понимает украинский), над ним смеялись, но он хорошо учился и быстро «взял» язык. Увлекался лыжами и как-то в восьмом классе, выиграл соревнования по бегу на лыжах, они как раз проходили на Беговой, на ипподромном круге.

Первый результат, с большим отрывом – радостью, гордость молодого мальчика, которого недавно булили за «не тот язык» понимаете? Я понимаю.

- И тут меня вызывают, – рассказывает папа, – и говорят: ты, Валетов, конечно, молодец! Классно пробежал! Но... Понимаешь, ты же не комсомолец!

А папа еще по возрасту не комсомолец, не принимали еще.

- Да, – говорит папа, – я не комсомолец. А что?

- Так нехорошо получается... ты – не комсомолец – первое место. А комсомолец – на втором. Неправильно это! Давай без обид! Комсомолец должен быть всегда впереди! Согласен?

- Вам виднее, – говорит папа, и опускает голову.

- И все? – спрашиваю я.

- Обидно было, – отвечает папа чуть погодя. – До сих пор помню, хоть столько лет прошло. А меня через год приняли в комсомол. Вызвали в райком. Там сидела такая женщина, в возрасте – лет под семдесят. И еще какие-то совсем взрослые люди. Начали задавать вопросы. Я не сильно в этом разбирался, вопросы каверзные... Ответил что-то... думал не примут. Но, говорят, поздравляем. Вы теперь комсомолец! Руку жмут.

От партии папа уворачивался всю взрослую жизнь. Даже завлабом стал без партбилета. И при этом он никогда не был антисоветчиком, верил газетам, ТВ, и никогда не протестовал против режима.

И сейчас говорит мне, что он советский человек – был и остался. И его не переделать.

И его действительно не переделать. И не надо пробовать. Пусть будет, как будет.

А это просто история от обычного советского человека. Дела давно прошедших дней. И в этом папином покорно-обреченном «вам виднее» для меня и причины, и следствия той нашей жизни.

В принципе, это не об СССР история, она о нас. О том, что внутри нас, несмотря на время, в котором мы живем.