Что будущие поколения будут говорить о нынешних временах

Как назвать эти десятилетия? Вот я их «прожил».

80-90-нулевые-десятые-двадцатые. Скажем, 80-е. Сказал бы: «вязкие». В 80-е все как бы постоянно ставилось «на паузу». Даже самое энергичное в наших краях, например, польская «Солидарность». Она кипела. Или – «Горбачев» (с 1985, «подули ветры перемен» и т.д.). Но при этом все было «вязко», в том числе и эти процессы, которые отсюда глядя «изменили мир».

90-е – ключевое слово «риск». Но это был не тот «риск», который описан в «Общества риска» у Ульриха Бека. Это был такой «риск» модерна, «бальзаковский риск».

Нулевые. Назвал бы через слово «расселись». Риск кончился, началась «долгосрочная локация». Одни сели в Ницце, другие в ФСБ, третьи в Росмегапроекте, короче «все расселись», а поскольку это совпало с «высокой нефтью», то это оказались «благословенные годы».

Начались 10-е. Вот тут уже проблема. В чем был смысл «десятых»? Социальное ожидание сводилось к тому, что «вот мы расселись и теперь будем жить и жить, добра наживать». И общий ход постсоветской истории по итогам «десятых» как бы говорил: «ну, вот вы расселись, вроде как должна к этому прибавиться долгосрочная консервативная идентичность», т.е. гражданская солидарность, представление о поддержании общего блага, права, свобод и т.д. – потому что мы тут сели, сидим, деньги есть, тут наша родина. Поэтому я бы сказал, что ключевое слово «десятых» – это «идентичность».

И собственно, в эти же десятые – по итогам – не удалось совместить «процветание» с «идентичность». Вместо «идентичности» началась всякая «национал-большевистская революционная х+ня»: взяли Крым, въехали в Донбасс, метафизическая война с Западом вышла на первую линию, «хоругви на мавзолее» и прочая чушь. Черт знает почему.

Начались «двадцатые». Пока неясно. Ясно только, что развилка есть: либо это будет десятилетие через слово «война» (потому что разогрели внутри всю эту метафизическую борьбу с Западом и прочее), либо это будет, как 80-е – «вязкое время». Вязкое, как клей. Ноги в нем залипают, мухи дохнут, беконечная «идеологическая борьба на пустом месте»...