Медленное контрнаступление и F-16

Первое отличие контрнаступления, которое идет сейчас, от того что было на Харькове/Лимане/Херсоне – это количество оборонительных фортификаций РФ.

В 2022 году у российского командования еще был настрой типа «да мы еще в Киевскую область вернемся! Мы возьмем Одессу и Николаев! Мы будем наступать, какая оборона против хо@₽&в, вы чего?»

Но время изменило их мировоззрение. И они проанализировали свои ошибки.

Линия обороны россиян имеет общую глубину от 20 до 40 км. Это три линии фортификаций. Первая – самая слабая, потому что она была близко к линии соприкосновения, а под постоянным огнем много не нафортифицируешь.

Вторая – это уже серьезные фортификационные укрепы, они в 10-15 км от первой линии (цифры очень условные, потому что все зависит от района и рельефа).

Последняя линия в 25-40 от первой линии. Там россияне будут стараться дать самое важное сопротивление, если первые линии падут.

Такая оборонительная система сразу отвергает для нападающей стороны стратегию «быстрых прорывов». Потому что прорвав линию обороны, через это «окно» ты должен быстро забросить штурмовые резервы, которые пойдут по тылам уничтожая логистические компоненты, резервы и прочее. Но при существующей системе этот штурмовой резерв просто упрется во вторую линию, будет остановлен и разворочен артой и авиацией, в то время пока наша арта и ПВО будут только подтягиваться к новой линии соприкосновения.

Именно поэтому нынешняя тактика нашего ГШ – это максимально экономное продвижение, которое должно реализовываться системно, максимально широким фронтом, причем давление должно быть постоянным на нескольких участках, и основная задача при этом – уничтожение арты, ПРО, штабов и складов. Чтобы когда мы подойдем к третьей линии – у ВС РФ был дефицит и в снарядах, и в огневых возможностях, и в ЗРК. При этом надо размотать как можно больше техники и личного состава, не давать им организованно отступать, а максимально уничтожать уже на первых линиях обороны. Все это делается достаточно ограниченным контингентом, потому что наш ГШ понимает, что важные бои еще впереди.

В ответ ВС РФ пробует делать штурмы на участках, где мы в обороне (Донецк/Купянск), и подключает штурмовую авиацию для остановки продвижения украинской бронетехники.

Получается не очень, контратаки они делают очень ограниченными резервами, потому что экономят силы и средства на будущее. По итогу штурмовые группы без резервов, которые не имеют возможности иметь огневую поддержку и точность поражения на уровне ВСУ, просто получают маршал.jpg.

Штурмовая авиация РФ работает и не могу сказать что ничего не уничтожает. Вопрос в том, что они это делают в небе, в котором у них нет преимущества. Поэтому за уничтоженный танк или БМП приходится рассчитываться Ка-52. Неплохой размен, и надо не дать им научиться использовать авиацию эффективно. Но чем ближе ВСУ будет подходить к Мариуполю/Мелитополю/Бердянску, тем ближе они будут к Крыму.

А Крым – это уже большая военная база. Там много аэродромов, ПВО, там корабли. Воевать с противником, который может поднять в воздух пару эскадрилий и бить КАБами и ракетами по нашим войскам в таком режиме, что ПВО просто не будет успевать – это то, с чем мы столкнемся на третьей линии сопротивления.

Так а что же там с F-16? Почему я их упомянул сначала?

F-16 это очень дорогой, но и очень эффективный инструмент. Который будет иметь максимальную эффективность в первый месяц войны. Есть такое понятие, называется «окно возможностей». Как с Химарсами. Когда они «неожиданно» появились, ВС РФ не было готово к появлению такого оружия. Хотя неправильно, они были к этому готовы, но не имели времени, чтобы проанализировать в реальных боевых действиях и проработать алгоритмы противодействия. Поэтому Химарсы продемонстрировали наибольшую эффективность именно в первые месяцы. Потом уже на них нашли противодействие, потом мы начали использовать Химарсы с анализом противодействия, кароч вечная борьба меча и щита, но мы сейчас не об этом.

Я конечно не Арестович и не Жданов, у меня нет космического канала со Вселенной, и кофе Залужному во время его разговоров со Столпенбергом и Милли я не приношу. Но глядя на те события, которые были, мое субъективное впечатление сейчас такое, что F-16 мы получим тогда, когда для них будет максимальное окно возможностей. Тогда современные самолеты, имеющие очень разнообразные подвесы для различных задач, как уничтожение ПВО и крылатых ракет, крылатые авиабомбы, и что очень важно – которые могут противодействовать современной авиации ВС РФ, потому что как правило столкновение истребителей 4 поколения, и истребителей 4 плюс, заканчивается для первых не очень успешно. За счет того что вторые «видят» первых на гораздо больших расстояниях. И могут их сбивать с них.

Почему бы не поставить F-16 на аэродромы сейчас? И почему бы не начать выполнять задачи уже сегодня?

Ну во-первых – пока мы дойдем до третьей линии враг уже научится им противодействовать, и этот козырь будет реализован не на полную возможность. Во вторых – аэродромы куда поставят F-16 будут постоянно под огнем. И мы можем потерять очень ценные самолеты еще до того как они себя покажут в решающем столкновении. А им еще Крымские базы накрывать, так что таким ресурсом надо распоряжаться максимально эффективно.

Какой вывод. Ну только такой что мы видим первый акт спланированной шахматной партии, на которую поставлено слишком много. Планирования такой операции против такого противника еще не было в мире, поэтому все зависит от системного подхода уничтожения и анализа реакции врага, которому нужно сейчас реагировать на продвижение ВСУ широким фронтом. Там где оборонительная стратегия противника допустит ошибки – на этих направлениях мы можем более активно развивать успех, но общая цель сейчас не в этом, а как раз в системном уничтожении личного состава, арты, ЗРК и авиации, не теряя координации с флангами, которые должны выдерживать поставленный темп.

Так что ждем когда ВСУ подойдут к решающему рубежу, и когда в небе воцарятся F-16. Тогда можно будет о чем-то говорить конкретное.

А пока, делаем свое дело.