Почему не нужно удивляться из-за отставки Элизабет Трасс

Ну что ж, Элизабет Трасс ушла в отставку.

С рейтингом в 12%, бунтующей партией, финансовым кризисом, открытым конфликтом с Банком Англии и министрами, один за другим уходящими вдаль.

Где-то на заднем плане должен смеяться Борис Джонсон, человек, благодаря которому она стала премьером и отчасти из-за наследия которого ее кабинет рухнул.

Эта отставка не была такой драматичной, как у Терезы Мэй или такой фантасмагорической, как у Джонсона. Все произошло ожидаемо и быстро, удар был сильным и тяжелым. Однако ущерб партии нанесен колоссальный. После Джонсона и Трасс консерваторы потеряли значительную часть поддержки населения, даже в своих электоральных крепостях.

Если бы выборы прошли сейчас, консерваторы потеряли бы до 70% своих мест в парламенте. В этом и состоит политическая трагедия момента.

В ближайшее время либо будут объявлены выборы, либо партия снова изберет премьера, готового зайти на второй раунд и попробовать провести этот корабль через шторм грядущей зимы, финансовых неурядиц и экономического кризиса.

Первый вариант плох тем, что проводить выборы перед началом зимнего периода в самый разгар войны в Европе – это, мягко выражаясь, не самое удачное время. С другой стороны, есть шанс перезапустить систему и ответить на запрос электората.

Второй вариант плох тем, что не гарантирует выхода из кризиса, так как в любом случае Британию надо вести через зиму, и проводить хоть какую-то «шоковую терапию» для решения экономических проблем. А значит, любой новый лидер партии и премьер-министр будет стартовать в крайне сложной и политически токсичной среде, на минималках и с размытым экраном, так сказать. С другой стороны, в случае успеха, консерваторы могут отыграть потерянные позиции до выборов 2024 года.

Иронично, что Элизабет Трасс и Борис Джонсон по сути стали жертвами отложенных эффектов Brexit-а, который они продвигали до самого конца, но который попал на очень неудачное время, и не дал того, на что все рассчитывали. Пандемия Covid-19, последствия войны в Украине, энергетический кризис и эффекты Бориса Джонсона стали завершающими ударами.