Путин и самолет. Почему призраки пассажиров малайзийского лайнера преследуют Кремль

Самолет – символ свободы и прогресса для современного общества массового туризма и глобальных экономических связей. Авторитарным режимам с авиацией не везет. Советский Союз при Юрии Андропове оказался пригвожденным к позорному столбу после того, как осенью 1983 года сбил над Охотским морем рейс 007 «Корейских авиалиний». Режим Лукашенко окончательно превратился в международного изгоя после перехвата в небе над Белоруссией лайнера компании Ryanair, следовавшего из Афин в Вильнюс. А теперь во вторник, 8 июня, суд в Нидерландах начал рассматривать по существу дело по обвинению трех российских и одного украинского гражданина в уничтожении гражданского воздушного судна. Этот процесс – одна из главнейших проблем Кремля – сегодня и в обозримом будущем. Хотя на первый взгляд это не очевидно.

Родственники погибших вновь выставили перед посольством России в Гааге 298 белых стульев – по числу погибших пассажиров и членов экипажа. Вновь они обратились к Путину с прочувствованным письмом, в котором содержится просьба признать, что Москва имеет прямое отношение к гибели их близких. И вновь из Кремля последовал бездушный ответ об «отстранении России от следствия» и «альтернативных версиях». Как будто бы не представитель Москвы наложил в 2014 году в ООН вето на предложение создать международную следственную группу под эгидой Объединенных Наций.

В первый же день в суде обнародовали много новых доказательств того, что этот лайнер уничтожила именно ракета «Бук», что выпустили ее с позиции около села Первомайское и что никаких взрывов на борту «Боинга» не было (это одна из кремлевских версий). Представлены новые показания очевидцев пуска. В общем, сомнений, в каком направлении неспешно движется процесс, нет. Через полгода, год или два четырем обвиняемым вынесут обвинительный приговор. Попутно, предполагаю, напишут частное определение, из которого будет ясно, что Гиркин-Стрелков и Ко ракетную установку взяли не в пресловутом «военторге», а получили ее от российской армии, которой командует сами знаете кто.

Спустя без малого семь лет после того июльского дня, после расследований портала Bellingcat c фотографиями, видео и геотегами, после докладов международной следственной группы, бесконечного вранья кремлевских пропагандистов, которое каждый раз оказывалось разоблаченным, мой личный вывод остался таким же, каким он был 14 июля 2014 года: рейс MH17 сбит российской ракетной установкой, экипаж которой думал, что целит в транспортный самолет ВВС Украины. От себя добавлю, что, проведя часть военной службы в ракетной бригаде ПВО, я, даже не будучи техническим специалистом, хорошо представляю себе, как легко перепутать метки на экране радара, особенно в незнакомой и нервной обстановке. Что, разумеется, никак не оправдывает тех, кто доставил и развернул «Бук» на украинской земле.

У меня нет ни малейших сомнений, что вероятный обвинительный приговор не окажет никакого воздействия на российское общественное мнение. То маленькое меньшинство, которое следит за российско-украинским противостоянием, давно все поняло. Для остальных есть Владимир Соловьев и Дмитрий Киселев. В стране с несуществующей общественной моралью и полным отсутствием понятия «репутация» подавляющее большинство охотно поверит тому, что несколько сотен следователей, журналистов, патологоанатомов, взрывотехников, авиаконструкторов, адвокатов и политиков приняли участие в гигантской постановке с единственной целью – унизить и очернить встающую с колен Россию. Причем речь не только о жителях условного Липецка или Великих Лук с зарплатами в 10 тысяч рублей, а о вполне успешных и состоятельных, бывающих за границей и знающих слова «маркетинг» и «нон-фикшн». Так что верховному главнокомандованию дома беспокоиться не о чем. Не выйдут на улицы сотни тысяч возмущенных россиян, требующих справедливости, как вышли осенью 1982 года 400 тысяч израильтян – 10 процентов тогдашнего населения страны. Это случилось, когда появились первые сведения о том, что Армия обороны Израиля могла соучаствовать в военном преступлении – помочь ливанским фалангистам резать палестинцев в лагерях беженцев Сабра и Шатила под Бейрутом. В 140-миллионной России за отравленного и посаженного Навального вышли, в сущности, единицы, так что за три сотни иностранцев не выйдет вообще никто.

А вот с Западом дело другое. Все мои знакомые в Нидерландах хором говорят: без ответа на вопрос «Кто дал приказ отправить «Бук» «ополченцам»?» процесс не завершится. Ответ мощно ударит по международной репутации российского руководства. Следующим этапом станут иски родственников с требованием компенсации, регулярные PR-кампании в СМИ, и, в случае если суды поддержат иски, попытки ареста российского государственного имущества в обеспечение требований. Разумеется, ни Вашингтон, ни Брюссель, ни тем более Берлин с Парижем, или Вена с Римом не прекратят общаться с Кремлем – потому что «без России невозможно решить проблему Сирии». Или проблему Ирана, или проблему терроризма, или проблему изменения климата, далее можете подставить любую «проблему» по своему выбору. Но голоса в пользу изоляции Кремля станут громче, а разнообразным «понимающим Путина» придется быть осторожнее в публичных высказываниях. Что самое неприятное – и о чем мне уже приходилось писать – история гибели рейса МН17 понятна и доступна самому неинформированному западному обывателю, который слыхом не слыхивал об Украине и Крыме и которому, может быть, Путин даже слегка импонирует своей брутальностью и «откровенностью». Словосочетание «военное преступление», которое, скорее всего, рано или поздно прозвучит в связи с этим делом, навсегда будет вписано в историю путинской эпохи. Более того, процесс в Нидерландах – символ того политического и морального тупика, в котором оказалась Россия после 2014 года.