Московский патриарх Кирилл забыл основы христианства

Вера отличается от знания. Джордано Бруно верил, а Галилей знал. Оба они были в одинаковом положении, и суд инквизиции требовал от них отречения под угрозой смерти.

Московский патриарх Кирилл, по-видимому, неверующий. Потому что христианство, принявшее политическую окраску, является сомнительным, поскольку христианин не может никому желать зла. Существуют и такие наблюдения: сам Кирилл и его окружение предпочитают не произносить слово «христианин», употребляя более понятное для них слово «православный». И это не формальность, в этой подмене понятий спрятан глубокий смысл.

Так случилось, что учение и сама жизнь Христа сопряжены с открытым противостоянием с властью. Как известно, обойти власть невозможно. Однако если нет такого человеческого существа, где не присутствовала бы власть в качестве неизбежной реальности, а власть как таковая всегда есть зло (по Буркхарду), то возникает вполне логичный вопрос: как отвести для власти действительно необходимую обществу сферу? Иными словами, как смягчить присущее любой власти зло?

Познание есть следование воле Бога. Ведь Бог, будучи творцом, присутствует, по словам Лютера, даже во внутренностях вши. Но все ли, познаваемое человеком, мы вправе рассматривать соответствующим воле Всевышнего? Когда-то московский профессор психиатрии Ушаков, безапелляционно называвший себя проницательным исследователем, уверенно сообщил своим студентам, будущим врачам, такое: «Научные идеи, доминирующие в сознании ученого, и фанатические идеи верующего представляют собой варианты сверхценных, т. е. патологических идей». Комментировать такое утверждение нет смысла.

Мой приятель называет некоторые написанные мною тексты разговором утомленного жизнью человека со своей душой, по аналогии с известным произведением древнеегипетской литературы. На самом деле я руководствуюсь замечанием великого немецкого философа и психиатра Карла Ясперса: «История человечества в значительной степени исчезла из нашей памяти, лишь поиски исследователей приближают нас к ней».

Особенности моей биографии действительно позволяют мне иногда говорить об утомлении жизнью в окружении зла и неприкрытой лжи. Он же, мой приятель, трезво мыслящий гражданин и искренний христианин, остро чувствует ложь слов и действий современного украинского православия.

Он посетил недалеко расположенный Введенский монастырь, где священник без всякого стеснения предложил прихожанам помолиться за здравие московского патриарха Кирилла. Такое уже невозможно услышать в храмах «ставшей на путь исправления» Киево-Печерской Лавры, где глубоко порочный ее предстоятель «Паша-Мерседес» также является весьма условным христианином.

Скверно, когда формальный священнослужитель погружается в бездны неверия.