Людмила Денисова: Тимошенко уверена, что Тягнибок, Кличко и Яценюк хотят ее освобождения

Как и после истории с избиением Юлии Тимошенко в Качановской колонии, сейчас внимание Украины и значительной части мировой общественности вновь привлечено к экс-премьеру. Больше двух недель назад Тимошенко объявила акцию гражданского неповиновения, отказавшись возвращаться в свою комнату, оставаясь в душевой. Главные ее требования: прекратить постоянную видеосъемку всех интимных подробностей тюремных будней.

Кроме того, три народных депутата – подружки Юлии Тимошенко: Александра Кужель, Людмила Денисова и Татьяна Слюз пришли к ней на свидание 16 января и также объявили акцию протеста. Отказались уходить и провели с экс-премьером почти двое суток. Пока их силой не выволокли с территории больницы. Законность чего также осталась под сомнением.

Но главное – в день, когда в Харькове во всю кипели страсти, Генпрокурор Пшонка дал пресс-конференцию и сообщил об обвинении Тимошенко в заказном убийстве Евгения Щербаня.

После чего снова последовали жесткие заявления США, ЕС и прочих. В ЕС уже сообщили, что история Тимошенко вновь станет одной их важных тем саммита Украины с Европейским Союзом 25 февраля. Все пошло по кругу…

После двух суток пребывания с Тимошенко, нардеп и бывший министр труда и соцполитики Людмила Денисова поделилась с «Главкомом» подробностями тюремного быта Юлии Владимировны, ее взглядами на украинскую политику и действия оппозиции, а также видением экс-премьера будущей президентской гонки.

-- «Тимошенко сама определила, что к ней должны прийти я, Кужель и Слюз»

Людмила Леонтьевна, то, как вы вместе с Александрой Кужель и Татьяной Слюз сумели остаться у Тимошенко почти на двое суток и познать многие подробности ее жизни за решеткой, было нестандартным и познавательным поступком. Это спланированная или спонтанная акция, кто был ее инициатором?

Чтобы понять, как это произошло, надо вспомнить весь ход тех событий. 11 января женщины-депутаты Верховной Рады вышли к трибуне, а Александра Кужель зачитала от нас обращение к Президенту и Генеральному прокурору. Мы выдвинули ряд требований в связи с акцией неповиновения Юлии Тимошенко: нужно обратить внимание на требования Юлии Владимировны и их выполнить. Также мы хотели отчета Генерального прокурора в Верховной Раде по ситуации с Луценко. Ничего этого не случилось.

И тут Юлия Владимировна пригласила нас на свидание.

Она сама вас пригласила, это была ее инициатива?

Да, она сама пригласила нас на свидание и сама же определила, что к ней можем прийти мы трое: я, Кужель и Слюз. Сама же назначила время. Потому мы в среду 16 января приехали в Харьков. Юлия Владимировна сама имеет право установить время и имена людей, которые к ней прибудут.

К нам было много звонков, в том числе и из Качановской колонии, что если у нас будет возможность поехать к Юлии Владимировне, то можем заехать и в колонию. Безусловно, мы такой возможностью воспользовались. Сразу с самолета поехали непосредственно в Качановскую колонию.

Нам там не были не очень рады, начальник колонии отсутствовал, был его заместитель. Мы хотели посмотреть условия содержания других заключенных.

Но ведь Тимошенко не в колонии, а в больнице, зачем это вам было?

Но там же есть другие осужденные, мы хотели посмотреть их условия содержания. Мы прошли все процедуры, оставили на входе все документы и вещи. Нам оставили только удостоверения народного депутата.

Как раз был обеденный перерыв, и мы встретились с пожилыми женщинами-заключенными. Спросили, смотрят ли за ними камеры наблюдения в местах содержания. Они ответили, что нет. Могут ли они гулять на улице, они сказали, что как раз гуляют сейчас, только что ходили на обед, могут зайти в храм или кинотеатр на территории. Они же сказали, что могут спокойно позвонить родным и близким. Там есть таксофон, по которому они звонят. Конечно, платно. Они получают пенсии и на часть ее могут звонить.

Затем встретились с молодыми женщинами и прошли в корпус, где они живут. В их спальных комнатах нигде нет камер. В этих же спальных отдельно отгорожен санузел, но и там нет камер. Более того, ночью с ними не сидят охранники, как с Юлией Тимошенко.

Мы посмотрели две такие комнаты – одна на 16 человек, другая на 13. Высказали работникам колонии недоумение в защиту осужденных. Очень трудно 16 женщинам провести все гигиенические процедуры за полчаса. В пять утра у них подъем, в 5.30 – уже на плацу. Это же достаточно сложно.

-- Даже в камерах убийц нет видеонаблюдения

Но Юлия Тимошенко же сидит в комнате с одной сокамерницей, на этом фоне у нее преимущество…

До Юлии Владимировны мы еще дойдем. Хочу повторить, там нет ни камер наблюдения, ни мужчин на территории, где живут женщины. Там только женщины охранники. Стекла в окнах камер прозрачные, они свободно перемещаются на территории. Это важно.

Дальше мы пошли к тем женщинам, которые осуждены пожизненно. Там отдельный дом для 12 женщин, которые сидят за убийство. У них есть свой дворик для прогулок, а камеры для видеонаблюдения стоят только в коридоре и на лестнице. То есть, в тех местах, где могут быть несколько людей. Даже в карцерах нет камер наблюдения, есть только глазок. Окна у них прозрачные, в любой момент можно открыть и подышать свежим воздухом. Есть возможность позвонить. Все это важно в сравнении с условиями, в которых содержится Тимошенко.

Это не была показуха?

Нет. Мы все посмотрели. Да и сами сотрудники колонии не отрицают, что у них камер наблюдения нет. Мы даже зашли в цеха и посмотрели, что заключенные Качановки шьют. Женщины-заключенные там обшивают Барабашовский рынок. Не ту спецодежду, о которой мы думаем, а одеяла, постельное белье и прочее. У них там бухгалтерия 15 человек в колонии. Можете себе представить, на каком предприятии 15 человек бухгалтерия.

У вас есть подозрения, что рынок и его собственники на этом наживаются как-то?

Не знаю, но там реальный бизнес и работающее предприятие. Люди, ограниченные забором, отбывают наказание, но они не унижены в том, что за ними подсматривают.

Дальше мы поехали в больницу для встречи с Юлией Владимировной. Перед этим поговорили с главным врачом и начальником колонии. Спросили, как она себя чувствует и когда уберут камеры наблюдения. Нам сообщили, что камеры находятся законно, согласно 103 статьи Уголовно-процессуального кодекса. Но там написано, что имеют право установить камеру только в местах скопления осужденных, чтобы предупредить какие-то действия.

Мы спросили, как Тимошенко обеспечен доступ к воздуху. Гулять ее не выводят, уже год и восемь месяцев человек не был на свежем воздухе. Нам сказали, что у них для этого не приспособлены условия. Даже не могут ее вынести на лавочку подышать, ведь сама она не ходит, совсем не наступает на правую ногу, перемещается только с помощью ходунков. Нам сообщили, что ей сделали какую-то вытяжку.

Потом мы пошли на свидание, пройдя все процедуры допуска на режимный объект. Сняли все, что они требовали, осмотрели все металлические предметы одежды. Снимали обувь, выполняли все, что хотели представители колонии. Единственное, что разрешили пронести – очки и удостоверение народного депутата.

Телефоны, планшеты и прочее забрали?

Конечно. Забрали также верхнюю одежду и сумки. Поставили в кабинет заведующего реанимационным отделением и пообещали хранить их там. Первые минуты встречи с Юлией Владимировной: слезы и объятия. У каждого была своя дорога к Юлии Тимошенко. И у каждого была своя дорога в отношениях. Мы с ней долго друг друга не отпускали. Она очень похудела. Она никогда толстой не была, но эта миниатюрная женщина стала еще миниатюрнее. У нее были распущенны волосы, заплетена коса, никакого макияжа. Была в джинсах, футболочке и пиджачке.

-- «Тимошенко пользуется туалетом и душем без света, чтобы не сняли на видео»

Вы уже тогда знали, что останетесь, какая была задача?

Нет. У нас задача была посмотреть, как там у нее на самом деле и рассказать, что происходит. Говорят, все истории о Тимошенко – это ее выдумки. Так вот, никакие это не выдумки.

Сначала мы зашли в комнату для свиданий, метров на 5. В ней стоял столик, за которым сидит Юля Владимировна. Были три стула, которые поставили нам. Плюс один стул для охранницы, потому что охранница находилась с нами круглосуточно. Даже когда Тимошенко выводили на ночь. Плюс там есть небольшой топчан, чтобы Юлия Владимировна могла принимать посетителей лежа.

Она передвигается на ходунках, на правую ногу не может становиться. У нее постоянные боли и она эту ногу часто пытается растирать. Мы были с ней практически двое суток, ей в это время давали таблетки тампалгина для уменьшения этой боли. Другого лечения при нас она не получала.

Мы с ней переговорили, но поскольку у нас было 4 часа для свидания, мы захотели посмотреть весь блок, который сейчас считается территории колонии, не принадлежащей больнице.

Вам позволили?

Да, работники колонии нам не препятствовали. Мы сразу пошли в жилую комнату, где Юлия Владимировна жила вместе с еще одной осужденной, пока не объявила акцию гражданского неповиновения. Там просторная комната с двумя кроватями, отгороженный санузел, отдельная раковина, отдельный столик и телевизор висит. Есть два окна, но они полностью непрозрачны.

Стекла тонированны, как на автомобилях?

Нет. Там такое стекло, сделанное по особой технологии – заварено. Через него можно теоретически понять день или ночь. Но что за окном – не разберешь. Окно открывается только сверху на маленький уголочек. Они высоко, а вы помните рост Юлии Владимировны. Она с трудом достает до щели, чтобы носиком понюхать воздух. Фактически, Тимошенко лишена доступа к свежему воздуху, у нее гипоксия.

Мне говорили о какой-то трубе, которая тянет воздух в комнату и пять раз в день его освежает. Я этого не увидела, дополнительной вентиляции там нет. Кроме того, в спальне есть три инфракрасные камеры видеонаблюдения для дневной и ночной съемки. Они установлены так, что нигде нельзя от них скрыться. Но в этой же комнате переодеваются. Может, мужчинам все равно, когда их снимают во время сна в разных позах, нога там вылезла из-под одеяла или что-то подобное, но женщинам не все равно.

Тимошенко постоянно испытывает дискомфорт из-за видеонаблюдения и должна держать себя под контролем. Кроме того, вместе с Тимошенко живет осужденная. Их меняют раз в две недели, допрашивают, девочки должны рассказывать все о Юлии Тимошенко. За это обещают выход на условно досрочный срок.

В этой же комнате круглосуточно находится охранница. В том числе, когда Тимошенко спит, та сидит на табуретке возле головы. Вы бы такое выдержали?

Что делает эта охранница, просто смотрит на Тимошенко?

Сидит и смотрит, сменяясь каждые два часа. Такое выдержать нормальному человеку нельзя. Еще раз напомню, в Качановской колонии ни у кого этого нет – ни камер, ни людей.

После мы зашли в туалет. Когда включаешь свет в туалете, зажигается лампочка над кроватью около кровати Юлии Владимировны. Начинает все «блымкать» и зажигается маленький красный огонечек в туалете. Мы спросили – что это такое? Нам сказали, что не знают. Но мы же не дураки откровенные! У Тимошенко два технических образования. Это мы гуманитарии, а она технарь, знает, что и где замыкается.

Потому Тимошенко, пребывая в жилой комнате, пользуясь туалетом, не включала свет. В туалете тоже камера, и если не включать свет, то в туалете камере ничего не видно. По крайней мере, мы так думаем. Она ведь объявила акцию гражданского неповиновения тогда, когда увидела в Интернете съемки из этой жилой комнаты во время физиопроцедур.

Мы спросили, как могло видео появиться в Интернете. Нам снова сказали – это не наша камера.

В душе есть камера?

Душа нет в комнате, до него надо дойти по коридору. В коридоре стоят две инфракрасные камеры. Хотя там и так никогда не гасят свет. Мы спросили, что это за камеры, нам снова сказали, что не знают.

У кого вы спрашивали?

У заместителя начальника колонии. Потом мы спросили у главного врача – что это за камеры? Он тоже сказал, что не знает, ведь это уже не его помещение. Это помещение у больницы арендует пенитенциарная служба для Качановской колонии. Главврач сказал, что ему на этом этаже ничего не принадлежит. Правда, инвентарных номеров мы нигде не нашли, мы всю мебель проверили.

Эти камеры снимают, в чем женщины идут в душ и как идут. Это «Дом»-2 по-украински. Проходим в душевую комнату, площадь которой 4 метра 25 квадратных сантиметров. Мы по плиточкам посчитали. Еще полметра – железный поддон, отгороженный клеенкой. Там стоит табуретка, так как Тимошенко не может принимать душ стоя, только сидя.

И опять же – в вентиляционной решетке душа – маленький красный огонек. Там идет съемка. Потому Тимошенко пользуется душем только в темноте, не включая свет, чтобы ее не снимали. Это женщина, которая практически не ходит.

В комнате такое же окно без доступа к свежему воздуху, туалет, рукомойник и железная лавка, где Юлия Владимировна спит во время акции неповиновения. Дальше мы пошли в мониторинговую комнату.

Почему вам и это разрешили?

Не разрешить было невозможно. Мы очень напористо просили. В комнатке стол с монитором, на который выведены все камеры наблюдения. Там сидела девочка-социолог из колонии. Начальник колонии нам сказал, что компьютер опломбирован и с него невозможно снять. Данные с камер не записываются – идет только трансляция в режиме онлайн. Что означает эта пломба, нам так и не объяснили. Но если же видео с камер появилось в Интернете, как-то его сняли с компьютера?

Помещения возле мониторинговой комнаты – огромный отсек. Около половины 9 этажа – столько же, сколько занимает реанимационное отделение и комната Юлии Владимировны. В огромной комнате 15 кроватей, хотя возле монитора сидит один человек. Тут же бытовая комната – два холодильника, много посуды и еды. Понятно, что определенное количество людей там живет постоянно. При чем, в этой комнате накурено, это легко почувствовать. А дальше бытовки дверь и коридор на лестничную площадку. За кроватями еще два черных входа на лестничную клетку.

Другими словами, три поста и рамки, которые мы проходили, которые должны проходить врачи реаниматологи – это показуха. Они специально создали плохие условия для работы реанимационного отделения. Когда можно было сделать по-другому. Отдельно можно было сделать вход для врачей, а отдельно для других. Чтобы не мешать работе реанимации. Но они сделали все, чтобы только сотрудники пенитенциарной службы могли зайти и уйти незаметно.

Этого всего Тимошенко раньше не видела?

Нет. Она и в этот раз не ходила, ей нельзя, она сидела на пороге комнаты для свиданий на ходунках. Когда мы зашли в комнату для свиданий, нас закрыли. Работник колонии остался на своем стуле. И вот в этот момент мы ситуативно приняли решение о том, что мы втроем присоединяемся к ее акции гражданского неповиновения.

То есть, это не было требованием Тимошенко к вам?

Мы сказали, что сама она тут не справится, неделя прошла, а власти ничего не делали. За это время наши лидеры встречались с Пшонкой и другими руководителями и просили снять камеры и поставить таксофон. Они отказали. Тут же мы написали обращение к Президенту, Генпрокурору и их подчиненным, что мы присоединяемся к акции неповиновения и требуем выполнить все условия Юлии Владимировны: снять камеры, чтобы было как в Качановской колонии, убрать охрану хотя бы от кровати.

Мы позвали заместителя начальника колонии, которая нас сопровождала. Мы сказали: вот наше заявление, просим передать его в соответствующую инстанцию. Этот кабинет мы не покинем до тех пор, пока не будут выполнены все условия. Она взяла заявление и ушла. Потом вернулась и говорит: «Я не имела права его у вас брать, вот берите назад ваше заявление – потому что у вас еще свидание не закончилось. Когда свидание закончится, к вам придет начальник тюрьмы».

Ну, хорошо. Мы общаемся с Юлией Владимировной, нам есть о чем поговорить, есть возможность «сверить часы»: так ли мы движемся, то ли мы делаем, в том ли мы направлении идем. Мы поговорили по законодательству, она много говорила об осужденных: как девочки там сидят, какой у них ненормированный рабочий день, и я уже начала готовить проекты законов изменений в Кодекс законов о труде. Они такие же люди, пусть же на них тоже распространяется нормированный рабочий день.

Мы поговорили о Пенсионной реформе, о том, что нужно отменить. Я говорила, что я уже подала такой законопроект об отмене Пенсионной реформы а-ля Тигипко. Мы много о чем переговорили.

-- «Овощи и фрукты Тимошенко есть запрещено»

Что она рассказывала о каких-то бытовых мелочах? Что она ест, например?

После того, как она два раза пережила голодовки, особенно последнюю, которая длилась 22 дня, ей практически ничего уже есть нельзя. Ее нужно лечить. Она еще не вышла из той ситуации. Она вообще не может есть не вареную пищу. То есть овощи и фрукты она не ест, ей это запрещено. Она не может много есть жидкости, поскольку сразу начинаются отеки – это тоже последствия той голодовки. Многие рассказывают сказки, что у нее там трехразовое питание…

Ходят слухи, что ей приносят деликатесы из ресторанов…

Может, ей бы их и приносили. Только она их не ест.

Ест больничную еду?

Нет, больничной едой ее не кормят. Это ж не больница фактически, а колония. У нее есть хлеб, есть из этого хлеба сухарики. Хлеб печет мама и приносит ей. Это единственная ее домашняя пища. Она ест немножко – как птичка поклевала что-то и все. Человек 47 килограмм весит, она не может уже много кушать. Она чуть-чуть может поесть овсяной кашки, на обед ей дают заваренное семя льна.

Это на месте готовят?

Это все на месте делает медсестра. И какая-то гречневая каша или что-то еще подобное ест. Но мы не видели, как она ела гречневую кашу. Но когда мы спрашивали у нее, что она кушает, она ответила, что немного гречневой каши. Какой-то творожок еще из дома принесут, ложечку меда, чаечек. Вот ее рацион. Это только говорят, что там какие-то крема, рябчики. Нет этого ничего.

Наша Юля, она вот как была Юлечкой нашей, так и осталась. Она всех любит. По ее словам, у нее самый лучший персонал, самые лучшие девочки работают, самые лучшие врачи, самые лучшие девочки, которые ее охраняют.

Но мы постоянно читаем о каких-то конфликтах с персоналом…

У нее никаких конфликтов с персоналом нет. У нее есть не конфликт, а борьба с Януковичем и с теми людьми, которые выполняют его команды.

Вот тот же начальник тюрьмы пытался снимать нас и нападать. Две камеры было, какой-то человек пришел с камерой без опознавательных знаков. Мы начали спрашивать: как ваша фамилия, кто вы такой, предъявите удостоверение, почему снимаете? Александра Владимировна одну камеру блокировала, я блокировала две – чтобы никто ничего не снимал. Чтобы они не нарушали закон! Не мы нарушали, мы были там по закону.

-- «Она не может без каблуков»

Вы говорили, что Юлия Тимошенко была без косметики. Но постоянно вбрасывается информация, что она красится, ходит на больших каблуках. Каблуки – это миф или нет?

Каблуки у нее действительно есть. Она просто не может по-другому. Если позвоночник женщины привык к тому, что она всегда ходит на каблуке, она будет на нем ходить. Ей доктор говорит, что ей нельзя менять положение. А то у нее еще больше будет проблема с позвоночником. Она ходит левой ногой, пользуясь ходунками.

Она не может без каблуков. Мне, например, или кому-то другому будет трудно ходить на каблуках. Но я тоже привыкла ходить на каблуках, потому что как государственный служащий носишь каблуки. Кто-то носит всегда обувь на низкой подошве. Мы не осуждаем его за то, что он ходит без каблука. Почему Юлию Владимировну осуждают за то, что она ходит на каблуке?

Это действительно для нее жизненно необходимо?

Это жизненно необходимо, связано с ее здоровьем.

Мы говорили Юлии Владимировне: хотим остаться здесь у вас. А она отвечала: девочки, как же вы тут будете, тут же ничего не приспособлено, они же будут над вами издеваться. Я говорю: ну, знаете, Юлия Владимировна, вы же не должны остаться тут одна, мы, женщины-депутаты, будем вас поддерживать. Таким образом, может, привлечем внимание, чтобы Президент подумал. И потом, мы стали очевидцами тех событий, которые происходят в этой тюрьме. Это 37-й год. Юлия Владимировна в тяжелом состоянии. Она нуждается в как можно скорейшей операции.

Насколько она изменилась физически и психологически?

Я повторяю: Юля – это наша Юля. Вот она как была мамой, так она мамой и осталась. Когда я работала министром с ней в правительстве, и до того, она всегда обо всех заботилась и заботится. Это создают какой-то фон, что Юля - агрессивная. Да, она железная леди. Но она железная в своих целях, идеях, принципах. Она их не поменяла. Она уверена в том, что народ Украины – это самый лучший народ. И в том, что Янукович тиран и в стране диктатура, она тоже уверена.

Она, конечно, похудела, она сейчас очень щупленькая. Но сила духа и воля у нее в разы увеличились.

Мы на днях в Интернете видели ролик, в котором Тимошенко вручали какие-то документы. И она там спокойно сидела. Все написали - выглядит здоровой…

Но она же не играет в театр! Вот ей стало чуть лучше, она пошла на ходунках и села. Ее, по всей видимости, как раз поили чаем, какая-то чашечка там была. Она как раз вышла из душевой комнаты, наверное, принимать лекарство дневное, семя, которое ей нужно для здоровья. А эти ввалились к ней.

Но она же никакой агрессии не проявила. Она абсолютно спокойно спросила: «Что вы такое мне вручаете?». Точно так же было, когда эта Рая Богатырева приехала со всей комиссией, перед судом, - мы же в это время были там. Пришла как раз закрепленная за ней лечащий доктор от этой больницы, которая ни разу ее не осматривала.

Не потому что эта доктор не хочет этого. Потому что лечащий врач у Юлии Владимировны находится в клинике Шарите. Вот они говорят, что Юлия Владимировна здорова. Как они могут это установить, если это врачи, которые никогда ее не осматривали? Они не знают, как ей было и как сейчас стало. Это заявление – вранье. У них нет ее лечебной карты, она в Шарите.

Исходя из вашего общения, какие взгляды у Тимошенко на партию? Было заявление ее мужа с критикой «Батькивщины», что партия не делает всего необходимого для освобождения Юлии Владимировны. Она понимает, что партия отдалилась и живет своими интересами?

Абсолютно нет. Она понимает, что партия также состоит из людей. В любой партии есть проблемы: роста, преданности людей. Ведь есть слабые люди, есть сильные люди. Но она уверена, что костяк партии «Батькивщина», которому 12 лет – это люди, которые преданы делу, преданы Украине, они всеми силами хотят освободить Юлию Владимировну. Они хотят, чтобы она стала нашим Президентом.

Я с ней третий созыв в парламенте. В 2005 году вступила в партию «Батькивщина», до этого у нас есть своя история отношений с Юлией Владимировной, в то время, когда я была министром финансов в Крыму, а она – председателем бюджетного комитета. Я не поменяю партию в зависимости от того, в тюрьме наш лидер или не в тюрьме.

-- «Тимошенко знает, что лидеры оппозиции и «Батькивщины», в том числе Тягныбок и Кличко - за то, чтобы она вышла»

Она критиковала руководство оппозиции и партии из-за того, что вокруг нее такая сложная ситуация, а полпартии на Канарах отдыхают? Ведь женщины блокируют трибуну, вы втроем ее защищаете, Евгения что-то делает – это все. Такое впечатление, что всем – и, прежде всего, лидерам оппозиции, стало все равно. Об этом вы говорили?

Мы говорили о своих ощущениях того, что какие-то процессы идут. Что, может быть, кто-то мало влияет на эту ситуацию. Но она абсолютно спокойно к этому относится. Она знает, что лидеры оппозиции, что лидеры «Батькивщины», в том числе и Тягныбок, и Кличко – они за то, чтобы она вышла. Тимошенко уверена, что Тягнибок, Кличко и Яценюк хотят ее освобождения. Она считает, что они действуют в меру своих сил, чтобы Юлия Владимировна была на свободе.

Она согласна с тем, что они принимают все возможные меры?

Она не давала оценку того, согласна с этим или нет. Тимошенко знает, что у нас есть план освобождения и у нее есть план. Мы эти планы сверили, и будем идти в нужном направлении.

В чем заключается ее и ваш план?

Я не могу этого рассказать.

-- «Мы много говорили о Боге, вере, религии и православии»

Как она развивается интеллектуально и что читает? Луценко рассказывает, что он сотни книг прочитал…

Она тоже очень много читает. Знаете, мы много говорили о Боге, о вере, о религии, о православии. Она очень много думала и потом сказала: «я все время думаю, почему я здесь сижу. Почему я оказалась в этой тюрьме?». Понятно, что они ее посадили потому, что она им на свободе не нужна ни в каком виде. Она для себя хотела понять причины. Она говорит, что, наверное, этому две причины.

Первая – это то, что в 2010 нам Господь Бог не дал победить на выборах. Случилось это потому, что мы бы не смогли выполнить все то, что наобещал Янукович, идя к власти. Мы бы не смогли оправдать ожидания людей, которые голосовали за Януковича. Потому что мы понимали, в какой ситуации находиться страна. А им все равно, в какой она находится – Януковичу и его товарищам. Они ее грабили, грабят и будут грабить.

О второй она сказала так: я должна была так изучить жизнь людей за решеткой. Чтобы понять и пропустить это через себя. Чтобы сделать выводы и в этом направлении много-много всего сделать.

Она верит, что выйдет на свободу воплотит это в жизнь?

Она верит, что выйдет и это сделает. Я очень верю Юлии Владимировне. Когда мы сдавали мандаты на перевыборы в 2007-м, один человек в стране знал, что это произойдет. Это была Юлия Владимировна. Мы все рядом сомневались, мы не знали, как это сделать, но это же случилось. Она взяла, оперлась на эту точку и перевернула.

В размышлениях о причинах случившегося она не признавала, что все это следствие бездействия, когда у нее была возможность. Она была при власти, но не проводила реформ, она не боролась с коррупцией, оставляла ситуацию в стране законсервированной…

Безусловно, ошибки были. Тот, кто идет в перед – тот ошибается. Об этих ошибках мы говорили и в период времени, когда мы их совершали. У нас ситуация была в 2008 году, в 2009 год – это был кризис. Какие реформы? И у нас не было Президента, у нас не было Национального банка, не было парламента. О каких реформах можно было говорить? Теперь у них есть все. Они делают реформы? «Покращення життя» уже началось?

Символы коррупции по-украински с той же Тендерной палаты, они же были в вашей политической силе до президентских выборов. Это дает повод говорить, что в ее окружении была та же коррупция, что и сейчас…

Еще раз повторю, что партия состоит из людей. К сожалению, не придумано такой машины, такого рентген аппарата, который смог бы просканировать человека и узнать все его мысли. Ведь все – живые люди. У меня были сложные отношения с господином Яценко. У меня вообще не было отношений с Королевской. Я не понимала ее, я другого склада человек.

Юлия Владимировна – политик высшего эшелона. Ей нужно было склеивать все так, эту ситуацию в стране, чтобы с минимальными потерями решить вопрос сохранения страны.

Вернемся к информации. Что же она читает?

Ей приносят. Все защитники приносят ей распечатки с Интернета. Все, что от одного до другого прихода поступило, ей доставляют. Это много бумаг, она все это перечитывает. Она смотрела «5 канал», так как ТВі нет. Потом, когда она ушла из этой комнаты на акцию – она ходила смотреть новости. Юлия Владимировна могла хоть определенное время посмотреть новости, но потом от туда украли антенну. Она была лишена и этого.

Понятно, что она читает распечатки, а она читает что-то серьезное, о вечном, о философии?

Философские книги читает. Последнюю, которую перед нами ей принес и передал Сергей Власенко - стихи Лины Костенко. Мы читали их в слух и поверьте, те, кто нас слушал, были не довольны, что мы именно это читаем.

Мы читали в слух и дали ей возможность побыть с нами. Мы первые сутки до трех часов ночи потратили на то, чтобы проговорить все вопросы. Но как говорить, ведь там сидят охранники и все пишут. Ухо в ухо, при этом громко стуча по столу, а две другие пели, чтобы им не было слышно.

Мы проговорили с ней все, что можно проговорить, даже больше. Потом два часа на полу поспали, как-то отдохнули, и Юлия Владимировна как-то эти два часа отдохнула. И мы снова весь следующий день с ней общались. Мы нахохотались, насмеялись. Она говорит: «Боже, девчонки, я уже столько времени не смеялась. Вы мне такой глоток воздуха, такой заряд энергии дали». Потом, к сожалению известно как это закончилось.

Ей можно иметь канцтовары: бумагу, ручку?

Бумага у нее есть. Ручки есть, карандаши приносит наша «Батькивщина».

Когда она пишет письма, у нее их не отбирают?

Она же защитникам их передает. У нее есть право защитникам передавать. Мы не имели права ни внести ей ничего, ни вынести. Мы вели там протокол того, что и как они сделали, но мы не успели его забрать, поскольку нас так неожиданно «депортировали».

-- «Они 5 часов тренировались в такой же комнате, в таких же условиях выносить женщин»

О депортации. Власенко сказал, что когда вас вышвыривали, Тимошенко пыталась встать, ей стало хуже со спиной. Как это произошло?

Когда она посмотрела новости по «5 каналу», когда врачи реанимационного отделения вышли и сказали, что они не могут работать и им это все мешает, Тимошенко пришла и очень расстроилась. Тогда она нам говорит: «девчонки, я буду проситься обратно в колонию. Пусть я уже там буду, раз людям это все мешает».

На это мы ей сказали: «Юля, мы сейчас на колени тут встанем, чтобы только ты никуда не пошла. Они этого только и хотят, чтобы тебя там замуровать. Ты тогда будешь лишена элементарной таблетки, которую ей дают, чтобы снять боль».

Мы нарисовали план, показали ей и сказали, что будем добиваться, чтобы перенесли вход, поскольку три поста проверки медикам были устроены специально. Мы видели, что она очень устала. Поэтому мы решили немножечко раньше разойтись и лечь спать, чтобы она как-то отдохнула

Тогда днем Юлия Владимировна, когда мы попили чайку с ее сухариками, говорила, что сейчас наверно по очереди нам можно будет принять душ. Она сказала, что сейчас сходит первая, а потом мы по очереди. Прошло минут 10-15, она пришла и сказала, что душ отменяется, поскольку отключили воду. Потом Юлия Владимировна пошла в душевую комнату на тот топчан - скамейку, а мы договорились о том, что будем как-то дежурить. Ей же еще забили окно, то есть 4 женщины, которые весь день ходили в этот туалет, ей не дали возможности его проветрить. Она осталась спать с этим унитазом и без окна.

Мы остались. На топчане одну ночь спала Слюз, на следующую - Шура Кужель, а на следующую должна была быть я. Нам Юлия Владимировна дала одеяло и мы с Таней Слюз легли на пол.

Мы ждали, что что-то произойдет. В 4 часа утра я поднялась и начала просится в туалет. А нам говорят: у нас нет возможности отвести вас в туалет потому, что туалетов нет. Все заняты. Сказала, что решайте как-то, иначе все это будет в коридоре.

Проходит 15, 20, 30, 40 минут и мы уже стучимся: товарищи дорогие, ну как же это так? Они нас не выпускали с этой комнаты. Помощник начальника караула сказала, что сейчас пойдет к начальнику разбираться. Но пошла в другую комнату, где мониторы.

Из-за подсветки с монитора было видно, что там мужчина – начальник караула. Она с ним разговаривала, стоял шум. После этого она вышла и сказала, чтобы мы прошли в туалет к другой осужденной.

В 6:10 открывается дверь, мы сразу вскочили, показывали удостоверения, что мы народные депутаты и нам ничего не имеют права делать. Им было «пофиг». Это были три человека исполнительной службы. Один из них сказал: «вперед».

Нам потом стало известно, что они 5 часов тренировались в такой же комнате, в таких же условиях выносить женщин. Одного человека я запомнила хорошо. Все остальные были без знаков отличия, в черной одежде, все на одно лицо, даже одного роста.

Там же была душевая комната, там было непрозрачное стекло и ладошки Юлии Владимировны. Она кричала: «девочки, девочки». Мы ей: «Юля, держись».

Как вы думаете, ваш поступок не навредил Юлии Владимировне? Ведь теперь ужесточили режим?

Там некуда его ужесточать, дополнительных камер навесить некуда. Воды и так не было, свежий воздух не проникал, окна были все затянуты. Что можно еще ужесточить?

Мы встречались с послами ЕС и с послом Евросоюза, они говорят: спасибо вам, что вы это сделали. Теперь есть три очевидца событий, которые действительно там происходят. Это свидетельские показания трех людей, которые прошли там все и подтвердили. Мы присоединились к исковым требованиям Тимошенко в Европейский суд по всем этим «тортурам» и издевательствам. Мы все отправили в ту же субботу.

Есть ли Юлии Владимировны понимание того, что она выйдет до 2015 года и примет участие в президентских выборах?

У нее есть такое понимание, она верит в это.

Она верит в то, что Кличко, Яценюк, Тягныбок поддержат ее кандидатуру?

Она верит в это.

Она с ними общается? Они это подтверждают или она просто в это верит?

Кто к ней приходит – подтверждает. У нее был Арсений Яценюк.

-- «Тимошенко считает, что «Удар» - оппозиция»

Но Кличко и Тягныбок публично не поддерживали…

Давайте еще с начала пройдем выборы мера Киева.

Тимошенко считает Кличко оппозиционером?

Она считает, что «Удар» - оппозиция. Она сейчас предложила объединиться в единую партию, создать общую партию оппозиционную – одну единую, чтобы побороть тиранию.

Вот Тягныбок и Кличко уже сказал «нет»…

Время идет, подходы меняются. У нас Юлия Владимировна всегда была самым дальновидным политиком.

Она понимает, что только сама оппозиция может вытащить ее из тюрьмы. США и Европа уже сделали все, что могли?

Не все.

Она надеется на Европейский суд?

Она в первую очередь надеется на свой народ и международное сообщество, что они ее поддерживали и поддерживают, и будут поддерживать впредь. Думаю, что после того, что мы им рассказали - саммит Украина – ЕС будет более жестким к Виктору Януковичу. При встрече с нами они констатировали, что те три условия, которые выдвинуло ЕС для подписания соглашения – не одно из них выполнено не было.

-- «Королевская не доросла до того уровня, чтобы Юлия Владимировна комментировала ее поступки»

Вы вспоминали о своих отношениях с Натальей Королевской. Она была видным членом вашей партии, пыталась показать поддержку Тимошенко во время суда. Как Тимошенко оценивает то, что сделала Королевская?

Королевская сама выбрала такой путь. Наталья пошла своей дорогой, Тимошенко нигде этого не комментировала. Они считает, что и не должна этого делать потому, что Наталья Королевская так и не доросла до того уровня, чтобы такой лидер как Юлия Владимировна комментировала ее поступки. Самый главный комментарий поступка Королевской был дан на выборах – ей не поверили.

Можно ли к ней применить слово «предательство»?

Я все время Юлии Владимировне об этом говорила, когда она еще не сидела в тюрьме. Никогда не была соратницей Королевской. У нас никогда с ней не было добрых отношений, я оценивала ее скептически. Она может это подтвердить.

Человек не может быть политиком высокого уровня, если его помощники грамотнее, чем ты. Теперь это подтверждается отсутствием диплома у Королевской. Образование многое значит в жизни. Для меня ничего не случилось удивительного, когда Королевская поступила таким образом.

Слово «предательство» от Юлия Владимировны вы услышали?

Она не давала таких комментариев. Она сказала, что Наташа выбрала такой путь, и она этого никогда комментировать не будет, это не ее уровень комментария. Она ушла и сама себя погубила. Тимошенко говорила одно, что Наталья действительно обладает организаторскими способностями, но они ей не помогли.

Наташа не любит людей, она не искренна и делает все только ради себя любимой. Поэтому люди ей не верят. Чтобы она не говорила про 1000 евро или 500 евро заработной платы и пенсии – ей никто не поверит. А Юлии Владимировне верят. За нее проголосовали 11 млн наших граждан.

Королевская заняла министерский пост, на котором в свое время пребывали вы. Для нее это наказание или шанс?

Думаю, что это путь Королевской к политическому небытию, как в случае с Тигипко.

Ее наказали?

Я думаю, они сами над ней поиздевались: «теперь делай зарплату в 1000 евро и 500 евро пенсии». Азаров ей никогда не простит того, что Наташа говорила про него. Королевская не разбирается в социальной политике. Королевская не имеет профессиональной подготовки, чтобы заниматься социальной политикой.

У нас в стране 45 млн человек живет и каждый думает, что он разбирается в социальной политике. Это наисложнейшая отрасль. Все от рождения до смерти являются клиентами Министерства социальной политики.

-- «Арсений Яценюк называл меня крестной мамой»

Вы вспоминали об Арсении Яценюке. С ним вы вместе работали в Крыму еще в начале 2000-х, какое тогда сложилось о нем впечатления?

Когда-то Арсений Яценюк называл меня крестной мамой. Я была начальником казначейства в Крыму, когда закончила быть министром финансов. Была депутатом Верховной Рады Крыма

Тогда премьер-министром был Куницин Сергей Владимирович. Он сказал, что приедет молодой парень, на министра экономики будем его смотреть. Сообщил, что он из банка Аваль, мол, помоги ему, посмотри, чтобы он прошел.

Да, действительно, молодой пацан со светлой головой. Конечно, желания пока было больше, чем возможностей. Но желание конвертируется в какие-то знания. Когда ты хочешь – то ты можешь.

В Крыму тогда жестко относились к людям, приходящим не из Крыма. Но у Арсения Яценюка голова светлая, и он с третьего раза был назначен министром. Мы работали с ним вместе, он достаточно креативный человек в идеях и подходах.

В вашей декларации за 2011 год указаны 2,5 миллиона гривен от отчуждения прав корпоративной собственности. Чем вы владеете и какие ваши активы?

Все написано в моей декларации.

Все же, в каких бизнесах участвуете?

У меня есть недвижимость, я участвую в строительном холдинге.

А за рубежом, там указаны активы за пределами Украины. ?

За рубежом у меня ничего нет. Это было давно.