Когда Россия врет всему миру – это не поднятие с колен

Некоторые – на Украине, в мире, а чаще в самой России – искренне спрашивают: а вот эти 86 процентов, которые горячо поддерживают, – они притворяются или с ума сошли? И даже если их не 86 процентов, а 60, 40 – неважно, – ведь телевизор занимает в квартире среднего россиянина не более 1 процента площади, ну 2, если это очень большой телевизор и очень маленькая квартира. А его просмотр – десятую часть суток. Неужели можно так зависеть от этой фигнюшки?

Друзья, все отлично всё знают, в России очень мало людей, искренне верящих в то, что Украина помогает Западу развалить нашу страну и отнять нашу нефть. Когда Россия врет в лицо всему миру и собственным гражданам, это никому не кажется поднятием с колен – или, верней, кажется ничтожному проценту населения, который одержим мстительностью.

Хорошее отношение к Путину – результат инерции, страха перед будущим, безвариантности (а какие варианты в условиях государственной монополии на СМИ?), но уверяю вас, очень немногие искренне считают врагами России всех противников Путина.

Россия никогда не была тотальной – она слишком велика. Приведу простейшую аналогию: ведь когда вы пьете водку – вы не думаете, что это святая вода? Но пьете, потому что надо опьяниться. Организм требует.

Точно так же и сейчас: россиянам нужно опьянение. И чем опьяняться – неважно. Это может быть коньяк, а может – бормотуха; могут быть якобы элитарные, умственные рассуждения о конспирологии либо геополитике, а могут – обычные науськивания на жидов и хохлов. Каждому по способностям. Но потребность одна – напиться; потому что очень уж сильна тоска от безвременья. У пьяного временно повляются и смысл, и цель.

Кстати, на Украине тоже много пьяных. Но там это опьянение – иное: свободой. Эффект, а главное, последствия все-таки не такие, как от опьянения рабством. Хотя внешние признаки часто схожи.

Чем это кончится? Похмельем, конечно. И есть у меня странное подозрение, что это похмелье россиянам тоже зачем-то нужно. Точно так же они в 1914 году опьянялись националистическим бредом, сплачивались вокруг государя-императора, рисовали карикатуры на немцев, недавних братьев и ближайших родственников... а три года спустя, да что там – уже через год наступило похмелье такой силы, что весь дом разнесли по бревну. Точно так же и после эйфории 1812-го и особенно 1813 года наступило горькое похмелье – уже в 1815-м, когда Россия вдруг оказалась жандармом Европы. Александр I возглавил Священный союз, а ответом на него стал Союз спасения, впоследствии Союз благоденствия.

Видимо, без похмелья – то есть без общенациональной депрессии, вызванной слишком сильным разочарованием и неизбежным раскаянием, – в России никак не удаются масштабные социальные перемены. То есть чтобы как следует протрезветь, нужно действительно очень сильно напиться. Иначе не вырвет.