Украина меняет ДНК российской армии

Журнал Foreign Affairs опубликовал статью Маргариты Конаевой – заместителя директора по анализу Центра безопасности и новых технологий им. Эндрю В. Маршаллата и Оуэна Дэниелса – научного работника Центра безопасности и новейших технологий.

В материале говорится, что первые шесть-девять месяцев конфликта Кремль, казалось, не учился на своих ошибках. Но с этого времени российские вооруженные силы медленно, ценой больших человеческих жертв и ресурсов, совершенствуют свою тактику ведения боевых действий. Они научились более эффективно поражать украинские подразделения и их оружие, а также лучше защищать свои системы управления. Как следствие Россия смогла лучше использовать свое численное и огневое преимущество.

Через полтора года минимум половина, а возможно, даже две трети боеспособных танков, которые Россия подготовила для войны, уже уничтожены. Это заставило Кремль обратиться в резервы советских времен.

Значительная часть другой российской военной техники, включая бронетехнику, артиллерийские системы и системы радиоэлектронной борьбы, была захвачена, повреждена или уничтожена. Некоторые системы настолько устаревшие, что едва функционируют. Многие из самых дорогих и современных видов оружия, оставшиеся в российском арсенале, включая гиперзвуковые и высокоточные ракеты, используются для поражения объектов гражданской инфраструктуры, истощая драгоценные запасы, которые трудно пополнить в условиях санкций. Ко всему, русские войска плохо обучены, обладают низким моральным духом. Некоторые из солдат недавно вышли из тюрьмы, употребляют наркотики. Многие аналитики предполагают, что после неудачного мятежа «вагнеровцев» в июле этого года российские военные столкнутся с массовым дезертирством. Но, несмотря на это, российская армия все еще способна учиться и адаптироваться.

Маргарита Конаева и Оуэн Дэниелс приводят пример восстановления Россией своих возможностей в области радиоэлектронной борьбы. Эти системы Москва очень эффективно использовала в Сирии и во время вторжения на восток Украины в 2014 году. Однако после развертывания против наземных систем ПВО Украины в первые два дня вторжения в феврале 2022 года российские системы фактически исчезли с поля боя.

Когда же в конце весны 2022 года война переместилась на Донбасс, Россия начала наращивать использование систем радиоэлектронной борьбы. На каждые 12,4 милые линии фронта она развернула около десяти комплексов радиоэлектронной борьбы – наборов систем, которые используются для глушения связи противника, нарушения навигационных систем и выведения из строя радаров. Со временем это соотношение уменьшилось – сейчас примерно один большой комплекс покрывает примерно каждые шесть километров фронта, а дополнительные средства радиоэлектронной борьбы разворачиваются при необходимости для усиления подразделений.

Эти системы испытывают проблемы: относительно ограниченное покрытие и неспособность избегать влияния друг на друга. Но в целом они оказались очень ценными, помогая России ухудшать украинские средства связи, навигации и сбора разведданных; сбивать с курса украинские самолеты и беспилотники; заставлять украинские высокоточные боеприпасы не добиваться своих целей. Россия также использует комплексы радиоэлектронной борьбы для блокирования украинских беспилотников, усиления российских сетей и возможностей противовоздушной обороны, а также для перехвата и расшифровки украинских военных сообщений. До сих пор Украина имела ограниченный успех в противодействии этим системам.

Авторы отмечают, что российские военные, восстановив свои средства радиоэлектронной борьбы, также восстановили свою инфраструктуру и процессы управления, которые летом 2022 года были уничтожены украинскими высокомобильными артиллерийскими системами и высокоточными ракетами дальнего радиуса действия, предоставленными США. Россия сумела осуществить ряд успешных изменений: вывела командные штабы за пределы досягаемости украинских ракет класса «земля-воздух», разместила передовые командные пункты глубже под землей, хорошо защищенными позициями, а также забетонировала пункты дислокации.

Россия также нашла способы сделать связь между командными пунктами и военными частями более эффективной и безопасной, в том числе путем прокладки полевых кабелей и использования более безопасной радиосвязи. Но связь на уровне батальона и ниже все еще часто остается незашифрованной, русские солдаты часто передают конфиденциальную информацию по незащищенным каналам.

Исследователи пишут, что с начала войны и до лета российские военные были организованы в так называемые батальонные тактические группы – соединения артиллерии, танков и пехоты. Такая структура сил в Украине оказалась катастрофической. Большинство батальонных тактических групп были недоукомплектованы, особенно пехотные подразделения, имевшие решающее значение для ведения боевых действий в городских условиях.

Но во второй половине 2022 года, когда началась война на истощение, растущие потери заставили военное руководство России пересмотреть пехотную тактику и объединить артиллерию в специализированные бригады, консолидировав огневую мощь и используя беспилотники для более эффективной координации и прицельности. Эти изменения позволили российским военным использовать два основных преимущества над Украиной: большое количество личного состава и артиллерийскую огневую мощь.

Смена пехотной тактики частично стала возможной благодаря прибытию призывников из России, из ОРДЛО, а также узников из группы «Вагнера». Эти войска не были хорошо подготовлены и организованы, их преимущественно использовали в качестве пушечного мяса в последовательных волнах штурмов украинских позиций. Но как бы жестоким и циничным ни был этот подход, он позволил России лучше защищать свои укрепленные позиции и противостоять украинскому контрнаступлению, даже несмотря на огромные потери. Подход также заставил оборонявшиеся украинские войска раскрыть свои позиции и истощить боеприпасы и личный состав. Это позволило специализированным российским подразделениям – десантникам и морской пехоте, вести боевые действия по хорошо защищенным позициям с улучшенной техникой и вооружением.

Маргарита Конаева и Оуэн Дэниелс акцентируют, что наряду с наличием большого количества живой силы, одной из сильнейших сторон российской армии традиционно является способность поражать противника интенсивным огнем тяжелой артиллерии. Однако это преимущество в огневой мощи было в значительной степени утрачено в начале войны, когда русские военные были развернуты в батальонные тактические группы. Когда война переместилась в Донбасс, статический характер боевых действий заставил российское военное руководство объединить артиллерию в бригады. Этот шаг помог улучшить координацию и сконцентрировать огневую мощь таким образом, что лучше соответствует традиционной российской доктрине.

Однако, как отмечают авторы, российская армия тратила боеприпасы быстрее, чем заводы могли их производить. Дефицит боеприпасов усилился после успешных украинских ударов по российским боеприпасам на Донбассе во второй половине 2022 года. Столкнувшись с нехваткой боеприпасов и все еще приходя в себя от потери многих артиллерийских установок и опытной обслуги, россияне были вынуждены эффективнее использовать боеприпасы, повысить мобильность оружия, чтобы избежать его уничтожения.

Одним из нововведений стало усиление связи между разведывательными системами и атакующими солдатами, что позволило быстрее и точнее поражать украинские войска, командные центры, склады техники и боеприпасов. Россия также все чаще использует относительно дешевые беспилотники Ланцет, чтобы препятствовать продвижению ВСУ. Эти удары иногда имеют пропагандистскую ценность для России, поскольку дают видеоматериалы, которые по телевидению или в социальных сетях демонстрируют уничтожение ценных украинских объектов.

Исследователи обращают внимание на то, что, несмотря на заметные изменения и улучшения за последний год, все еще остается много сфер, в которых российские военные продолжают работать плохо или вообще не справляются. Они не могут интегрировать свое командование и управление по горизонтали, а также не могут передавать решения командиров и обмениваться информацией между различными подразделениями в режиме реального времени. Как следствие, российские подразделения, дислоцированные поблизости, не могут эффективно взаимодействовать друг с другом, если принадлежат к разным соединениям.

Это не технический сбой или бюрократический барьер. Это, скорее, глубокая структурная проблема, которую вряд ли можно решить без системной перестройки российской военной и, возможно, даже политической системы. Культура военного командования и управления сводится к доверию, а вооруженным силам авторитарных режимов, таким как русский, присущи жесткие и фрагментированные структуры командования и управления, поскольку политическое руководство не доверяет военному руководству, а военное руководство не доверяет рядовому составу. Такие системы не способны успешно обмениваться информацией, сдерживают инициативу и препятствуют использованию уроков боевых действий для формирования стратегии или включения в будущую военную доктрину.

По мнению исследователей, эти структурные недостатки являются частью ДНК русской армии. Они помогают объяснить, почему некоторые из самых тяжелых уроков, которые Россия извлекла в других конфликтах, например, в Чечне (сложности ведения боевых действий в городских условиях), и в Сирии (преимущества гибкого и оперативного командования и управления) в Украине, после потрясающих потерь личного состава и техники, приходится усваивать заново. Российские военные учатся и адаптируются, но пока неизвестно, способны ли они на настоящие трансформационные изменения.

Маргарита Конаева и Оуэн Дэниелс приходят к выводам, что коррективы, внесенные российскими военными, вредят прогрессу ВСУ. Эти вызовы и коррективы не означают, что украинское контрнаступление терпит неудачу. И они точно не означают, что Россия готова к победе. Они означают, что Украина потребует терпения от своих партнеров, поскольку стремится истощить своего врага. Западу предстоит пересмотреть свои ожидания в соответствии с реальностью, которая заключается в том, что идет война на истощение.

В ближайшей перспективе, страны НАТО должны продолжать предоставлять Украине оружие и другие средства. А еще они в долгосрочной перспективе должны оказывать политическую и военную поддержку Киеву.

Источник: Foreign Affairs