Чи зможе Україна відстояти свій транзитний статус?

Мовою оригіналу

В стратегии Кремля по военно-политическому и экономическому удушению Украины ключевую роль играет стремление лишить её статуса транзитной страны по доставке российского газа в Европу.

Эта проблема с каждым днем становится все более актуальной в связи с проталкиванием Москвой проекта «Северный поток-2», а также подписанием в октябре этого года российско-турецкого межправсоглашения по строительству первой очереди «Турецкого потока», пропускной способностью в 17 млрд. кубометров в год, – равной нынешнему объёму газа, поставляемого через Украину в Турцию по трансбалканскому газопроводу.

К этим негативным для Украины факторам следует добавить и неуклонное уменьшение объёмов прокачивания российского газа через Украину, а также окончание в 2019 году текущего контракта между «Газпромом» и украинским «Нафтогазом». Так при мощности газотранспортной системы Украины в 110 млрд. кубометров в год, в 2015 году было прокачено всего 64 млрд. кубометров.

Надежды украинских властей на поддержку со стороны ЕС в газовом противостоянии с Москвой также угасают с каждым днем. В Еврокомиссии продолжаются нескончаемые дебаты вокруг антиукраинского «Северного потока-2», внося раскол среди членов Союза во вопросу необходимости его реализации. Официальные обращения Киева в Брюссель относительно угрозы этого проекта энергобезопасности Европы и несоответствия нормам и критериями энергетической стратегии ЕС, а также в Стокгольмский арбитражный суд на «Газпром» не приносят желаемых результатов.

Немалое разочарование в Киеве вызвало недавнее решение Еврокомиссии, одобрившее расширенный доступ «Газпрома» к газопроводу «Opal», соединяющему Европу с существующим газопроводом «Северный поток». Стратегическое значение «Opal» состоит в том, что он дает российскому газу выход на рынки Центральной и Восточной Европы в обход Украины. Газ по «Opal» поступает в Германию до границы с Чехией. Мощность трубопровода – 36 млрд. кубометров газа в год. В соответствии с этим решением «Газпром» может использовать до 90% мощности «Opal», тогда как ранее российская компания имела право на загрузку лишь 50%.

Западные СМИ усмотрели в этом решении признак потепления в отношениях России с ЕС, в том числе в контексте продолжающегося политического противостояния по Сирии. Реакция Киева была предсказуемой. Так, МИД Украины выразил возмущение и назвал решение Еврокомиссии нарушением Соглашения об ассоциации с ЕС.

Глава «Нафтогаза Украины» Андрей Коболев, в свою очередь, заявил, что решение ЕС о доступе к газопроводу «Opal» стало для компании «шоком» и это «нанесет значительный ущерб финансовому положению не только «Нафтогаза», но и всей Украины». Он указал, что от этого решения Киев может потерять до $425 млн. транзитной выручки в год. Если к этому добавить и текущие потери от сокращения транзита, которые могут составить по итогам нынешнего года порядка 700 млн. долларов, то можно представить себе «перспективы» валютно-финансового положения Украины.

Словом, ситуация развивается таким образом, что в Киеве все больше приходят к выводу о необходимости опираться на собственные силы, что сопряжено с громадными трудностями. Дело в том, что пророссийское решение ЕС по «Opal» со всей очевидностью поставил под БОЛЬШИМ ВОПРОСОМ эффективность поддержки Украины со стороны Брюсселя в военно-политическом противостоянии с Россией. Представляется, что на политическом уровне Украина теряет поддержку в Европе, жителям которой все больше не до этой бывшей советской республики.

У Брюсселя в настоящее время приоритетными являются возросшая безработица, мигрантский кризис и неожиданно возникшая проблема британского Брекзита. Кроме того, европейские компании продолжают покупать российский газ, который пока ещё остаётся основными источником удовлетворения потребностей Европы в голубом топливе.

Санкции, введённые Евросоюзом в июле 2014 года в ответ на противоправные действия России в Крыму и на юго-востоке Украины также становятся предметом разногласий среди его членов. В настоящее время они действуют до 31 января 2017 года, однако антисанкционный демарш, устроенный премьером Италии Ренци на саммите ЕС в октябре этого года говорит о том, что антипутинские санкции вряд ли будут продлеваться бесконечно. Очень слабая надежда и на новоизбранного президента США, который в своих предвыборных речах пренебрежительно отзывался об украинском факторе будущей внешней политики. Хотя накануне в телефонном разговоре с Трампом П. Порошенко попытался привлечь его внимание к болезненным проблемам своей страны.

Становится все более очевидным, что Украина, по крайней мере в жизненно важном газовом вопросе, остаётся в неопределенном положении между Европой и Россией. В Киеве понимают, что необходимо во что бы то не стало отстоять свой транзитный статус, который, помимо источника валютных поступлений, является одним из немногих инструментов хотя бы какого-то политического маневрирования между Брюсселем и Москвой.

Представляется, что в вопросе сохранения транзита у Киева не так уж много вариантов. Противостоять «Северному потоку-2», который, помимо лоббистской деятельности бывшего германского канцлера, путинского человека в Европе Шрёдера, продвигается крупнейшими европейскими энергетическими компаниями, будет практически невозможно. «Турецкий поток», наряду с межправсоглашением, также имеет хорошие шансы, в том числе из-за его поддержки со стороны премьера Италии, который рассматривает «Северный поток-2» как дальнейшее укрепление монопольного положения Германии в распределении российского газа в Европе.

Причём, временной лаг для решения этой проблемы у Киева очень короткий: на 2018 – 2019 годы запланированы ввод «Северного потока-2», и первой очереди «Турецкого потока», которые в случае практической реализации, поставят окончательную точку в транзитном противостоянии с Россией. Эти два проекта совокупной мощностью 118 млрд. кубометров в год (55 млрд. – «Северный поток -2» и 63 млрд. – финальная мощность «Турецкого потока»), как составные части долговременной стратегии «Газпрома» оставляют «вне игры» газотранспортную систему Украины.

В складывающихся обстоятельствах, как представляется, у Украины есть два реальных пути продления своего транзитного статуса. Первый – надеяться на то, что «Турецкий поток» ограничится одной ниткой, которая предназначена для внутренних потребностей Турции. Второй, и самый сложный, – проводить такую тарифную политику по транзиту, чтобы сделать для «Газпрома» экономическим невыгодным строительство «Северного потока-2», на что указывают некоторые европейские аналитики. Между тем, второй путь сопряжен с финансовыми потерями для Украины и во многом зависит от окончательного решения Стокгольмского арбитражного суда, рассматривающего жалобу Киева относительно задолженности «Газпрома» по невыплате тарифных ставок.

Кроме того, трудно рассчитывать на то, что у «Газпрома» и его кремлевского шефа коммерческие интересы возьмут вверх над политическими предпочтениями. Вся деятельность Кремля и его энергетической обслуги свидетельствует как раз наоборот. Иначе авантюрный путинский режим не ввязывался бы в строительство затратных многомиллиардных газопроводных проектов, а занимался бы совершенствованием и расширением существующих транзитных возможностей соседней Украины.

Уже не вызывает сомнений, что газовое удушение Украины представляет собой составную часть общего плана Кремля по расчленению и ликвидации независимости этой бывшей советской республики и её окончательному присоединению к России. Причём этот коварный план начал осуществляться не с 2003 года, как указывают отдельные критики путинского режима, а намного раньше – с момента навязывания Украине Будапештского меморандума и последующего вывоза ядерных боеголовок.

Реализация этого плана происходит на глазах Европы, НАТО и США, которые, еще с грузинских событий 2008 года, к сожалению, не до конца понимают опасность агрессивных планов Путина, который вряд ли остановится только на восстановлении «законных интересов» России на постсоветском пространстве.