Туреччина поставила НАТО перед складною дилемою

Мовою оригіналу

В общем, история с Турцией и её «вето» на вступление в НАТО Швеции и Финляндии проясняется.

План «максимум» для Анкары не ограничивается только лишь претензиями к Стокгольму и Хельсинки, и выглядит следующим образом:

1. Снять санкции с турецкого ВПК и всякие ограничения на экспорт вооружений и технологий, наложенные как за оккупацию северной Сирии, так и за покупку российских ЗРК С-400.
2. Признание сирийских курдских организаций (YPG, SDF) террористическими организациями, связанными с турецкими PKK. Их изгнание из Европы и запрет на предоставление убежища, ограничения контактов с их руководством, блокирование банковских счетов и т.д.
3. Прекращение предоставления политической, дипломатической и военной помощи курдским организациям и турецким оппозиционным группам, которых Анкара считает частью подпольной «гюленистской» сетки FETO.
4. Выдача тех, кого Турция подозревает в причастности к перевороту 2016 года, терактам и финансированию разных организаций, которые Анкара считает террористическими и враждебными.
5. Возвращение Турции в программы разработки западного вооружения нового поколения, включая программу разработки самолетов F-35, из которой Анкару исключили за покупку российских С-400.
6. Дать молчаливое согласие на проведение новой военной операции против курдов на северо-востоке Сирии, которую Анкара пыталась начать в прошлом году, но так до дела и не дошло. Другими словами, позволить Турции установить в северной Сирии 30-км буферную зону, как в северном Ираке, и забыть о курдах.
7. Позволить Турции стать главным газотранспортным хабом, подключив потоки израильского и может кипрского газа для его прокачки в Европу, а также замкнуть на Анкаре поставки нефти из Иракского Курдистана.
8. Снять претензии к антитеррористическому законодательству Турции и создать нечто, что позволит действовать сообща в сфере борьбы с терроризмом.

Это по сути основные пожелания Турции, их своеобразная цена за согласие на расширение НАТО. Похоже на историю с Северной Македонией.

Я думаю, компромисс будут искать где-то посредине. Европейцам в целом тяжело сейчас идти на такие уступки из-за возможной негативной политической реакции внутри. Турция фактически поставила их перед дилеммой: интересы, связанные с региональной безопасностью, или ценности \ принципы, декларируемые правительствами?

Судя по оптимистичным заявлениям руководства НАТО, они настроены искать компромисс. Ну или делают хорошую мину при плохой игре, не знаю. Я ещё думаю, что эта ситуация потребует вмешательства США, на что также рассчитывают в Анкаре, так как большая часть вышеупомянутых пунктов касаются не столько шведов или финнов, сколько американцев и их внешней политики последних 6 лет.

В идеале для Эрдогана – это встреча с Байденом, на которой они «всё порешают». Мне это напоминает прошлогоднее желание Путина встретиться с американским лидером и всё решить, как бы поговорить по душам, откровенно, прямо, по-стариковски.

С другой стороны, в этом и суть внешней политики Турции после 2016 года. Она стала наступательной, про-активной, прагматично-циничной и экспансионистской, что в общем-то отображает характер политической системы, выстроенной Эрдоганом за более чем 20 лет. В этой логике НАТО перестало быть для Турции как некая ценностная площадка или исключительно блок западных государств, а скорее как ещё один актив, политический элемент, подтверждающий многовекторность внешней политики Турции, в которой пока что вполне умещаются такие концепты, как евро-атлантизм, туранизм, пан-исламизм, пан-тюркизм и османизм.