Так начиналась война: интервью с Александром Турчиновым

- В течение нескольких месяцев Вы одновременно были и Председателем Рады и исполняющим обязанности президента, и даже несколько дней при этом еще и руководили правительством. С чего мы начинали создание независимой от Кремля Украины?

- Мы начинали с абсолютного нуля. Пустые кабинеты и пустые казначейские счета, никто из чиновников не выходит на работу. Не принимаются никакие самые элементарные решения. Вся система власти рухнула в одночасье, парламент стал единственным легитимным центром власти в стране на фоне полностью изуродованной и обескровленной экономики. Денег нет, платить нечем. Налоги не платят. Одни - протестуя против Януковича, другие - протестуя против его свержения. У третьих остановились предприятия, а тех, кто готов был платить, «орлы Клименко» заставили заплатить за три месяца вперед. В Минфине одни долговые обязательства, потому что последние три года при Януковиче страна жила в долг, все кредиты проедались: и «МВФовские», и евробонды, и российские кредиты, предоставленные за отказ идти в Европу. Это с одной стороны. С другой - полностью отсутствовала хоть какая-то система управления страной. Одни бежали, другие спрятались. Мы начинали с того, что заставляли тех, кто не сбежал, выходить на работу. Чтобы реанимировать страну, нужно было срочно восстанавливать систему управления.

Меня избрали председателем парламента - это была огромная ответственность, огромнейшая, потому что только парламент в этих условиях оставался единственным законным центральным органом власти. Мы сразу, 306 голосами, восстановили действие Конституции, которая незаконно была отменена Януковичем. Но в стране после его бегства фактически не было президента. Это был важный юридический момент, потому что если запускать процедуру импичмента - это затянулось бы на достаточно длительный период. А в стране надо было принимать решения. И делать это немедленно! Даже закон о восстановлении Конституции надо было кому-то подписать, а законы подписывает у нас президент. И когда парламент, перезагрузившись, создав новое большинство, начал работать, тот же формат неподписания законов мог полностью заблокировать работу Верховной Рады. Необходимо было брать на себя ответственность и заменять сбежавшего президента. Парламент констатировал, что президент сбежал и де-факто не исполняет обязанности, и без всякой многомесячной процедуры импичмента возложил на меня обязанности Президента и Верховного Главнокомандующего. А в связи с тем, что не было правительства (оно также разбежалось), мне поручили руководить и правительством до формирования нового.

- Вся полнота власти упала Вам в руки - сбылась мечта предыдущих президентов…

- Я думаю, что это может быть мечтой только людей с неадекватной психикой, которые бредят какими-то диктаторскими полномочиями. Большая власть, это прежде всего, большая ответственность. А такие огромные властные полномочия при отсутствии механизмов их реализации, при наличии смертельной угрозы для страны, - это больше похоже на приговор.

- Что Вы подумали, когда у Вас оказалось сразу три печати?

- Несмотря на то, что как бы было три печати и три офиса, я находился постоянно в парламенте. Я ни разу не вошел в кабинет президента. Он как был опечатан после бегства Януковича и проведения там обысков, так и сняли печать только после инаугурации Порошенко.

- Даже не заходили?

- Нет, на Банковой были проведены обыски, и после этого кабинет опечатали. Мне приходилось работать круглосуточно, поэтому я экономил время даже на переезде из одного помещения в другое. Каждая минута безвластия работала против Украины, работала на тех, кто решил ее уничтожить. Проводил в перерывах между сессиями заседания Кабмина, совещания с несбежавшими чиновниками министерств, ведь было необходимо удержать систему жизнеобеспечения страны. Вызванным на работу чиновникам я сказал: «Ваша судьба будет зависеть от того, как вы будете работать до формирования нового Кабмина».

При этом вокруг парламента стоят обгорелые машины, толпы людей с палками и щитами ходят по ул.Грушевского. Среди них есть и провокаторы, подстрекающие к массовым беспорядкам. Была реальная угроза захвата и парламента, который тогда, как и все здания центральной власти, просто некому было защищать. Я назначил секретарем СНБО руководителя самообороны Майдана Андрея Парубия. Мы собрали в парламенте командиров сотен самообороны и договорились, что будут выделены активисты для охраны парламента. Ведь тогда, в Киеве, как и во многих других городах милиционеры в форме боялись выходить на улицу. Их били и разоружали. В здание МВД можно было зайти любому человеку и пройти в любой кабинет, хоть в кабинет министра - никто никого бы не остановил.

- Не было власти и не было кому ее защищать?

- И это была страшная ситуация, потому что фактически вся страна была не защищена. В Генштабе никого, в Министерстве обороны никого, Служба безопасности - без руководителя. В одночасье рухнула вся та грозная пирамида, которую выстраивал Янукович и его окружение.

Конечно, несколько сотен самообороны не могли обеспечить безопасность всех зданий центральной власти. Учитывая колоссальную опасность и угрозу полномасштабного хаоса в случае падения парламента, я решил действовать нестандартно. Многие помнят, что вокруг парламента был высокий железный забор, который всех раздражал. Тогда многие, проходя мимо парламента, палками дубасили по этому забору. Понимая, что парламент все равно не защищен, я дал команду срезать этот огромный забор вокруг Верховной Рады и забор на Банковой, который окружал Администрацию Президента. И люди увидели, что те, кто работает в парламенте, не собираются прятаться, отгораживаясь забором от них. Напряжение на Грушевского, недоверие по отношению к новой власти начало постепенно спадать. Демонтаж символа, разделявшего власть и народ сработал. Хотя были попытки расшатать ситуацию, были провокаторы, готовые за деньги взорвать собственную страну, но сами активисты Майдана смогли их локализовать. Хотел бы отметить, что главной силой, которая спасла Украину от хаоса и диверсий в Киеве и в других городах были обычные граждане, которые осознали на Майдане свою ответственность перед страной. Они победили в борьбе, затем - сохранили и защитили новую власть, а сейчас - с оружием в руках защищают независимость Украины. Это потрясающее самосознание и коллективный разум украинцев - тот фактор «Х», который не понимает Путин, который недооценил Кремль, и который не позволил поработить и уничтожить Украину.

Самое главное, у нас сформировалась сильная свободолюбивая нация. Украинская нация, которая не только защитила на Майдане право определять свой путь, но и показала, что готова с оружием в руках защищать свою свободу, свою независимость.

- Скажите, вот в той ситуации, когда у Вас, фактически, вся власть оказалась в одних руках. Никого нет в кабинетах, денег нет. Кто-то Вам звонил в этот момент, говорил, мол, «во что ты вляпался, ты вот сейчас на себя взял все»? Звонил, может, кто-то из Москвы, от Януковича?

- Нет, не звонили. Я думаю, что в Москве были уверены, что, как они назвали «захватившая власть силовым путем хунта», падет если не через неделю, то через две. В стране нет ресурсов, сломана система управления, нет самой власти как таковой. В регионах приблизительно то же самое. В некоторых районных администрациях и в мэриях продолжали работать чиновники, но без общей координации это все не функционировало.

- Какие были первые сигналы того, что система начала работать?

- Я первый раз вздохнул, когда мы смогли сформировать Кабинет Министров. Потому что одновременно управлять и разбежавшимся Кабмином, и парламентом и выполнять обязанности Президента было фактически невозможно. Я ночевал в кабинете, но все равно все охватить времени не хватало. Надо было запускать работу казначейства, надо было не остановить социальные выплаты, надо было, чтоб заработала налоговая администрация, чтобы в бюджет поступали деньги. Да, формирование Кабмина происходило хаотически. Мы перед голосованием в Раде утверждали правительство на Майдане. Поэтому надо было, чтобы члены нового Кабмина были узнаваемыми и позитивно воспринимались людьми. А это не всегда совпадало с профессиональными характеристиками кандидата.

- Сколько времени ушло на то, чтобы определиться, кто должен занять эти должности?

- Вы знаете, буквально несколько дней. А у нас больше времени и не было. Но в момент, когда мы начали формировать правительство, Россия открыла фронт - началась оккупация Крыма. Российский спецназ захватил парламент и Кабинет министров Автономной республики Крым. Мы начали решать одну проблему, но сразу возникла проблема в сотни раз сложнее и опаснее.

- Как так получилось, что Рада проголосовала в этот момент, непонятно зачем, за отмену закона «О языках»?

- Да, это было очень не своевременное голосование. Потому что, с одной стороны, начиналась агрессия в Крыму, с другой стороны - у нас запылал восток и юг Украины. Недобитки Януковича сначала попытались провести в Харькове съезд, но испугались и расползлись по всей стране. У нас возникли серьезные проблемы, фактически, во всем юго-восточном поясе: Харьков; Донецк, Луганск, Николаев, Херсон, Одесса, Днепропетровск, Запорожье. Технология дестабилизации, организованная пророссийскими провокаторами была очень проста: «майдановцы могли захватывать административные сооружения, а чем мы хуже их - мы тоже будем захватывать». При этом, многие, втянутые в эти провокации, не понимали мотивов надуманных акций протестов и тех захватов. Долгое время в стране работала пропаганда Януковича, подогреваемая российскими спецами: «на Майдане бандиты», «на Майдане бендеровцы, националисты, фашисты», - и это ежедневно тиражировалось на всех подконтрольных каналах. Поэтому, навязанные российскими технологами лозунги: «Долой бендеровцев!», «Долой хунту!» - нашли на востоке достаточно массовую поддержку. Сразу пошли деньги из России, которые начали подогревать эти акции протестов. Людям намекали, что Россия придет, всех защитит и всем поможет. И в этой ситуации надо было делать все, чтобы как-то успокоить юго-восток. Надо было срочно принимать комплекс управленческих решений. Но получилось так, что я должен был отлучиться на час из парламента, чтобы провести совещание с остатками кабмина о восстановлении финансовой системы. Я попросил вице-спикера Рады, представителя «Свободы» Романа Кошулинского меня подменить.

Когда вернулся в зал, меня проинформировали, что в мое отсутствие проголосовано решение об отмене языкового закона. Если бы была стабильная нормальная ситуация, то проблем бы не было. Закон «Кивалова-Колесниченко» надо было отменять, он был не эффективный, не работающий, но в этой ситуации Россия и наши враги включили на всю мощь свою пропагандистскую машину. Мол, вот вы видите - они покушаются на права русскоязычного населения. «Хунта» хочет запретить всем говорить по-русски и т.д. Для спровоцированного пожара были найдены новые пропагандистские дрова.

- Скажите, пожалуйста, когда Вы поняли, что придется воевать с Россией?

- Я понял это сразу, как только мне доложили, что российский спецназ захватил Кабмин и Верховный Совет Автономной Республики Крым. Мне сразу стало все понятно. Россия, пользуясь ситуацией безвластия в Украине, начала агрессию против нас. Помню, буквально через несколько часов, я собрал всех, кого мы уполномочили работать в силовых структурах. Их оценка была очень пессимистической: силовиков на полуострове мы не контролируем. «Беркут» крымский и севастопольский с оружием в руках покинули казармы и полностью поддержали агрессию Российской Федерации. Получив тяжелое вооружение от России, они заняли оборону, перекрыв въезд на полуостров. То есть, многие крымские силовики вместе с Россией выступили против Украины. Этот путч, эту оккупацию они начали готовить задолго до того, как мы победили на Майдане. Российские аналитики понимали, что Янукович обречен, и реальная подготовка захвата Крыма началась еще до декабря 2013 года. Проводился детальный анализ ситуации, изучались объекты стратегической инфраструктуры, готовились карты, планы действий, формировались специальные группы из местного населения, прошедшего военную подготовку. А в Крыму, вы знаете, очень много офицеров-отставников. В общем, у них была для всего этого благоприятная среда. Уже с начала 2013 шла лавинообразная активизация российской разведки: на порядок увеличилось количество облетов самолетами разведчиками украинской границы. Причиной этого стало временное заигрывание Януковича с ЕС. Это все украинские спецслужбы фиксировали, но, понятно, Янукович на это не обращал никакого внимания. То уже тогда российские военные получили команду готовиться к возможному вторжению.

- Какие действия Вы предприняли, понимая, что военная агрессия России перешла в открытую фазу? - Вы дали приказ на немедленный штурм захваченного здания Верховного Совета Крыма?

- Разумеется, я дал приказ освободить захваченные объекты и восстановить законный правопорядок. Мы собрали военное совещание, чтобы понять, какие резервы мы имеем. Сразу я дал команду на деблокирование Верховного Совета и Кабинета министров Крыма внутренним войскам, которые находились на полуострове. Милицейский спецназ мы использовать не могли так как они сразу перешли на сторону оккупантов. Войска вышли, хоть и без особого энтузиазма, оцепили эти помещения. Но буквально через несколько часов было собрано большое количество местных активистов пророссийского движения, и они огромным кольцом окружили наше оцепление. Внутренние войска не были готовы к выполнению каких-то серьезных задач, и их выдавили из центра города.

Анализ показал, что наши Вооруженные силы, расположенные в Крыму, на 80% укомплектованы местными контрактниками, для которых служба была просто заработком. И настроение их ничем не отличалось от настроений местных жителей полуострова.

Разрозненные воинские части, расположенные в Крыму, не были готовы оказывать сопротивление агрессору.

Приказ использовать оружие при защите воинских частей был отдан с самого начала агрессии. Хотя для военных, верных присяге, такой отдельный приказ по большому счету и не нужен. Они обязаны, согласно воинским Уставам, в случае нападения, оборонять свои части и вверенные им объекты.

Когда начали сдавать без боя воинские части и корабли, исполняющий обязанности Министра обороны Тенюх попросил меня письменно подтвердить приказ на применение оружия. Я подписал. Но результат был тот же.

- Как объясняли командиры свой отказ выполнять приказ на использование оружия?

- Объясняли, что основная часть их подразделений состоит из крымских контрактников, готовых, в лучшем случае, занимать пассивную позицию. Но главным аргументом было то, что они не могут стрелять в гражданских лиц. Русские действительно отработали циничную схему захвата воинских частей. Их окружали пророссийски настроенные местные жители и, прикрываясь живым щитом, в части входили и брали их под контроль российские военные.

- Что можно было бы предпринять в той ситуации?

- На украинско-российской границе начали концентрироваться штурмовые подразделения российских войск, а у нас фактически не было армии. Я дал команду собрать боеспособные части, для того, чтобы проанализировать возможность вхождения в Крым силами наших войск из центральных областей Украины. Через сутки, которые были даны на эту работу, мне доложили, что у нас 4500-5000 военнослужащих на всю страну, готовых выполнять приказ. Вот это была вся украинская армия в феврале-марте.

Проблема в чем была: российские войска были легально в Крыму, в отличие, скажем, от Луганской и Донецкой областей. По подписанному Януковичем в Харькове договору, они могли иметь в Крыму контингент до 46 тысяч военнослужащих Российской Федерации. И, самое страшное, что в договоре не ограничивалось их перемещение по территории Крыма. В результате они нарастили буквально за несколько суток свой контингент до максимально возможной численности.

Помню свой разговор по телефону с госсекретарем Керри. Я ему объясняю, что у нас идет оккупация территории, идет реально война. А он мне: «Подождите, давайте мы будем разбираться, экспертов пригласим. Мы вас очень просим, не стреляйте, понимаете, русские ж только и ждут провокации, русские ждут от вас любого выстрела, чтоб разыграть Абхазский или Осетинский сценарий. Мы от вас очень просим выдержки. По нашим данным, говорит, это локальная проблема».

И вот как раз, когда идет такой разговор, мне заносят и кладут на стол распечатку из интернета, где написано, что российское Федеральное Собрание приняло решение разрешить введение войск на территорию Украины. И я говорю госсекретарю США, что у меня есть основания сделать вывод, что это не «локальная проблема», потому что Федеральное Собрание РФ приняло решение о введении войск, а вы ведь знаете сколько сконцентрировано российских войск вдоль нашей границы. «Этого не может быть! Информация объективная?» - спрашивает. Отвечаю: «Объективней не бывает. У них Федеральное Собрание импровизировать не может. Ввод войск - решение Путина». Он говорит: «Я срочно должен сообщить это своему президенту». На этом наш разговор закончился.

Концентрация вдоль всей границы десантных и бронетанковых подразделений Вооруженных сил Российской Федерации усиливалась. При этом особая опасность была на черниговско-киевском направлении: в случае вторжения они могли быть в Киеве буквально за несколько часов. А у нас некем и нечем защищать границу. Разведка доложила, что они готовят провокации, чтобы погибли жители Крыма, чтобы погибли российские военнослужащие, которые находились там согласно подписанному в Харькове договору между Януковичем и Путиным. Это они должны были использовать как повод для вторжения. Ими был отработан детальный план отсечения Восточной Украины по линии Харьков - Днепропетровск, а также оккупации южных областей (Запорожской, Николаевской, Херсонской и Одесской) с выходом на Приднестровье. Финальная точка плана - захват охваченного беспорядками Киева и реставрация марионеточного режима Януковича для прикрытия агрессии от возмущения мирового сообщества.

Сейчас есть много «знатоков», разглагольствующих, что надо было делать, куда десант бросать. Вот они бы, мол, показали, как надо было воевать в Крыму. Хотя, когда начались боевые действия на Востоке, я ни одного из этих «диванных героев» так и не увидел на передовой.

Когда в Крыму русские собрали до 40 тысяч своих элитных войск, поддерживаемых огромным количеством местного населения, и вдоль границы сконцентрирована двухсоттысячная армия с неограниченными резервами, а у тебя «аж» до 5 тысяч резерва на всю страну, которая полностью не защищена и открыта для вторжения, выбор решений не очень большой.

Бросить тогда остатки армии в Крым против формально законно размещенных там российских военных - означало бы бессмысленно похоронить наших солдат и сдать агрессору страну, не имеющую ни системы управления, ни системы защиты. Русские ждали наших ошибок, ждали нашего падения и самоуничтожения, но не дождались.

В сложившейся ситуации я принял, считаю, единственно возможное решение. Да. Это моя ответственность, и я готов за это отвечать. И даже если б меня сейчас вернули в ту ситуацию, я бы принял это решение снова. Кто бы мне ни угрожал (помните, предлагали расстрелять, повесить на Майдане и т.д.), я бы все равно принял это решение.

Мне необходимо было время, чтобы восстановить систему управления страной, чтобы заработал новый Кабмин, заработали местные администрации, чтобы возродить и вооружить армию.

Я дал команду тянуть как можно дольше время, удерживая воинские части в Крыму и лишая русских наступательной инициативы. При этом, объявил мобилизацию и приказал привести Вооруженные силы в полную боевую готовность.

Мы восстановили численность и вооружили армию, создали Национальную гвардию. Выдвинули войска к российской границе и заняли оборонные рубежи. На должности глав областных администраций юго-восточных регионов были назначены люди, способные действовать в опасной обстановке.

Мы выиграли время, подготовив страну к обороне.

С восстановлением обороноспособности страны было очень много проблем. У нас была уничтожена не только армия, ее тыловое обеспечение, но и система, обеспечивающая мобилизацию и, в первую очередь, военкоматы. Даже помещения многих из них были проданы. Восстановили систему военкоматов, начали проводить призыв и учения войск во всех регионах.

Проверяю готовность войск на одном из полигонов. Танки стреляют, и из 10 выстрелов где-то 2-3 попадания. Начали из зенитно-ракетных комплексов бить по воздушным целям - ни одного попадания. Я говорю: «В чем проблема?» Мне говорят: «Ну что ж вы хотите, они впервые в жизни боевыми стреляют». В течение многих лет это было обычным явлением, когда за время прохождения службы, солдаты сидели в казармах, маршировали, строили генеральские дачи, но на боевую подготовку денег не хватало.

Ресурсов армии для обороны страны не хватало, и я инициировал создание Национальной гвардии, которую мы формировали на базе внутренних войск и укрепляли, в первую очередь, за счет добровольцев. И главное, я обратился к нашим гражданам с просьбой идти добровольцами защищать страну. Потому что мобилизация мобилизацией, но без добровольцев, готовых воевать за свою страну, переломить ситуацию было невозможно. И началось укрепление добровольцами Национальной гвардии, создание спецбатальонов Министерства внутренних дел… Так мы смогли в течение одного месяца фактически восстановить обороноспособность страны до уровня, достаточного, чтобы выдержать удар вооруженных сил Российской Федерации.

- Знаменитый полковник Юлий Мамчур заявил недавно, что можно было Крым защитить.

- Это попытка себя сделать героем. Действительно, он прошел там со знаменем, но даже его часть была сдана без одного выстрела. И при этом он тоже попал в плен, не оказывая вооруженного сопротивления. Поэтому можно рассказывать о собственном героизме, но я бы на месте Юлия Мамчура этим не занимался. Да. Я сам делал из таких, как Мамчур героев, сам рассказывал тогда о героизме наших военных. У меня не было другой альтернативы. Я брал на себя весь негатив, а через СМИ разгонял информацию о мужестве и героизме наших военных, чтобы поднять патриотические настроения в обществе. Люди должны были гордиться своей, даже не стреляющей, не выполняющей приказов армией. Ведь тогда другой армии у нас просто не было. Нельзя эффективно проводить мобилизацию населения на фоне проклятий в сторону военных, без боя сдающих свои базы, арсеналы, самолеты и корабли.

Сдавшегося в плен Мамчура, вместе с другими военнопленными и попавшим в плен сыном Гриценко, я выменял на арестованных нами в Киеве нескольких офицеров российских спецслужб.

- Считаете, что правильно было менять заложников на ФСБшников или ГРУшников без суда над ними?

- Это уже была война. Россия воевала с нами террористическими методами, и каждый день ожидания мог стоить жизни нашим гражданам. Мы были обязаны освободить своих, раз у нас была такая возможность. Одновременно нам удалось добиться важнейшего успеха - мы выбили из России признание, что именно она стоит за захватом заложников, и заставили их взять на себя ответственность за жизни людей. Мы заставили Министра обороны РФ Шойгу сделать официальное заявление, что они освобождают украинских военнопленных и захваченных заложников. Это была гарантия их жизни. И это было убедительное доказательство захвата Крыма российскими военными, а не восставшими против Киева крымчанами-ополченцами. Хочу еще раз поблагодарить сотрудников контрразведки СБУ за их самоотверженную и профессиональную работу. Тогда они очень своевременно обезвредили в Киеве российскую агентурную сеть. Наши контрразведчики противостоят одной из сильнейших спецслужб мира, и в этой борьбе достигли серьезных успехов, которые позволили добиться и многих важных внешнеполитических результатов.

- Вы отдали приказы на эвакуацию военной техники?

- Конечно. По самолетам - с Сакского аэродрома улетели боеспособные самолеты и вертолеты, вся 10-я бригада морской авиации. Я хочу выразить свою искреннюю благодарность и огромную признательность за решение этой задачи в сложнейшей обстановке командующему авиацией ВМС Украины Василию Ивановичу Черненко. К сожалению, с аэродрома Мамчура из состава 204-й авиабригады не улетел ни один самолет. По кораблям также был дан приказ - вывод кораблей из бухты в открытое море, но российская агентура в штабе ВМС (адмирал Березовский в первые дни оккупации перешел на сторону русских) передала врагу всю информацию. Российский флот в Донузлаве подорвал свой старый корабль, который затонул и полностью перекрыл выход из бухты. То есть, фактически они были заблокированы и не могли уйти. В сложных условиях было спасено огромное количество ценнейшей техники и военного имущества, которые Янукович сосредоточил в Крыму, и это вооружение мы немедленно направили на оснащение нашей действующей армии.

- Значит, Вы сразу предприняли меры по эвакуации - всем отдали приказы?

- Нет, всем сразу уходить из Крыма было нельзя. На первом этапе мне нужно было, чтобы они держались там, сковывая российские войска. Только проведя первую волну мобилизации, восстановив армию и заняв оборону вдоль украинско-российской границы, я смог дать команду на вывод тех, кто остался верен Украине, из Крыма.

Это были очень тяжелые дни. Представьте ощущение, когда около двенадцати часов ночи руководство разведки кладет вам на стол донесение примерно такого содержания «… сегодня в четыре часа утра планируется вторжение на территорию Украины регулярных частей вооруженных сил РФ». И дальше список батальонов, бригад и дивизий, готовых к вторжению. Ночь. Командный пункт. Никто не спит. Все войска вдоль границы подняты по тревоге и заняли оборонные позиции… Такие доклады я получал регулярно. И это не была перестраховка разведчиков. Это были реальные планы российской военщины. Но в последний момент все-таки Кремль не давал отмашку на вторжение. Они увидели, что мы смогли нарастить военный потенциал и всерьез готовы сражаться, защищая страну. Поэтому они решили взорвать Украину через региональные путчи.

- Почему не поймали Януковича в Крыму? Ведь Аваков и Наливайченко, якобы, летали туда для совершения ареста? Там в районе Козачьей бухты поздно ночью, якобы, шел бой, выстрелы автоматных очередей. Что это было?

- Это было буквально в первые дни, как мы пришли к власти. То есть, еще нет ни милиции, ни полноценной СБУ, ничего нет. К нам пришла информация, что Янукович находится в Крыму. Мы собрали из силовиков спецназовцев, тех, кто вышел на работу и был готов с оружием выполнять поставленные нами задачи - около 20 бойцов. Спецрейсом отправили эту группу во главе с Наливайченко и Аваковым в Крым, который уже начинал гореть. Но проведя оперативную работу, выездная группа получила информацию, что Янукович находится на территории базы Военно-морского флота РФ в одной из Севастопольских бухт. Взять с боем? 20 человек против Военного флота РФ в Севастополе? Невозможно. Кроме того, как только россияне узнали о прибытии нашей группы в Крым, Януковича срочно отправили военным катером в Россию.

Чтобы закончить крымскую тему, приведу такой пример. Во время оккупации Крыма на полуострове была сконцентрирована боевая российская группировка численностью около 40 тысяч человек. Сейчас там находится около 24 тысяч российских военнослужащих, т.е. почти в два раза меньше.

В отличие от февраля-марта мы уже имеем армию, Нацгвардию, укомплектованные батальоны МВД. Все они получили реальный боевой опыт.

Но никто сейчас не требует немедленно бросать войска в Крым. Почему? Потому что, несмотря на кардинальное увеличение нашего военного потенциала, по сравнению с началом года, мы еще не готовы выбить из Крыма российские войска. Для решения этой задачи мы должны стать еще на порядок сильнее. Для этого необходимо время и концентрация усилий. Но это обязательно произойдет!

- Когда Вы в первый раз увидели, что у Вас есть уже какие-то силовые рычаги?

- Увидел, когда мы смогли выбить вооруженных сепаратистов, захвативших Харьковскую обладминистрацию. Это была реальная победа, когда бойцы Нацгвардии, из полка спецназ «Ягуар» штурмом взяли здание ОГА. Штурмовали те же люди, которых использовали против демонстрантов на Майдане, у них там были потери, были возбуждены дела по ряду военнослужащих, и многие из них ходили на допросы. Их обвиняли в применении силы против Майдана, а теперь те, против кого они воевали, отдают им приказ снова-таки применить силу… И им тоже надо было преодолеть барьер. Но угроза российской агрессии сплотила тех, кто еще вчера смотрел друг на друга как на врагов. Сплотила тех, кто был на Майдане, и тех, кто получал приказ штурмовать Майдан. Мы смогли выйти из этого порочного круга, когда безвластие порождает слабость, а слабость порождает безвластие. Когда «Ягуар» освободил здание Харьковской облгосадминистрации, стало ясно, что мы можем действовать, и что мы сможем остановить дальнейшее распространение путча на юго-востоке страны.

- Что было самым сложным, чтобы остановить российское вторжение в континентальную Украину?

- Надо было найти людей, которые могли работать самостоятельно, автономно, в условиях хаоса, и смогли бы дать отпор диверсионным акциям и захватам зданий на местах. Путем правильных оперативно-кадровых решений удалось быстро локализовать ситуацию в Днепропетровске. А от Днепропетровска очень много всего зависит, потому что это стратегический регион, влияющий на весь Юго-Восток. Дальше смогли остановить провокации и очистить от сепаратистов Запорожскую, Херсонскую, Николаевскую области. Пылала Харьковская, Луганская, Донецкая, Одесская области. В Одесской области, после трагических событий на Куликовом поле, мы поменяли руководство области, поменяли практически полностью всех руководителей силовых структур и также смогли стабилизировать ситуацию. Это было очень важно. В Одессе мы создали новую базу Военно-морских сил. Нам надо было любой ценой удержать главные морские ворота Украины, это условия выживания всей нашей экономики. И мы справились с этой задачей.

- А почему нельзя было всю недееспособную структуру власти, всех чиновников, к примеру, всю милицию просто распустить?

- Распустить можно быстро, а вот быстро создать очень сложно. Например, у МВД есть много функций, обеспечение которых не может прерываться. Есть уголовный розыск, который борется с криминалитетом, есть охрана ядерных объектов, охрана и сопровождение заключенных и много другой работы, которую надо ежедневно выполнять. Мы не имели времени менять всю систему, да это и невозможно. Мы сосредоточили усилия на главном - на восстановлении обороноспособности страны, на создании боеспособных частей и подразделений, готовых дать отпор российским войскам и террористам. Ну а систему, в частности МВД, начали менять поэтапно.

- Скажите, как пришла идея создать добровольческие батальоны?

- А у меня не было альтернативы. Нам нужен был авангард, способный закрывать брешь, которую не могла перекрыть армия. Таким авангардом и стали батальоны специального назначения. Знаете, в чем проблема Министерства обороны? Его уничтожали на протяжении многих лет. Очень активно это происходило во времена Януковича. Чем занималось Министерство обороны при всех министрах обороны, включая и одного из моих критиканов? Торговля оружием, распродажа земли, военных городков, имущества и т.д. То есть, это коммерция, далекая от вопросов обороны.

- Почему их не разогнать, если они не эффективны?

- Еще раз. Для того, чтобы разогнать старое, надо создать что-то новое. Нельзя в условиях войны разогнать армию и сказать врагам: «Подождите, мы через пару месяцев соберем новую армию». Так не бывает. Есть ответственность перед страной. И надо было заставлять воевать тех, кто не хотел воевать. Их надо было заставлять выполнять свои функции.

- А почему были такие проблемы с выдачей оружия для батальонов теробороны и батальонов МВД?

- Это была новая практика. Генералы боялись, рассказывали, что это их ответственность, что их потом будут судить, если оружие попадет в непонятно какие руки. Поэтому пришлось это ломать. Реально ломать. Заставлять вскрывать склады, заставлять выдавать оружие, иногда это проходило фактически с боем, потому что система настолько деформирована была, что заставить ее работать и брать на себя хоть какую-то ответственность было очень сложно. И поверьте, что реформы в армии у нас будут проходить не один день. У меня не было альтернативы, кроме как обратиться к людям и формировать наиболее боеспособные части из добровольцев. Сейчас мы имеем и воинские части и части Нацгвардии и спецбатальоны МВД, героически защищающие Украину, которыми гордится вся страна. Это герои. Я дал команду каждому губернатору приступить к формированию батальонов территориальной обороны. Кто сколько сможет. Сильные области по два-три создавали, а области, в которых был поменьше ресурс - по одному. Но все это делали. Это была обязанность всех. Министерство внутренних дел получило задание сформировать батальоны специального назначения исключительно на добровольной основе. Они оказались более мобильны в этом вопросе. Аваков смог быстро сформировать несколько десятков таких подразделений, зарекомендовавших себя прекрасно на фронте.

- Когда был захвачен Славянск, то было понятно, что это стратегическая точка Донбасса, ворота. По сути, контролируя славянско-краматорский узел, российские войска со стороны Снежного могли пройти за сутки и отсечь весь Донбасс одним походом. Скажите, просматривался ли вариант немедленного штурма, давался ли приказ?

- Конечно. Сразу была отдана команда Службе безопасности, которая ответственна за проведение антитеррористических операций в стране, провести штурм захваченных боевиками зданий. Там было порядка 150 человек, хорошо вооруженных, подготовленных диверсантов, многие из которых прошли серьезную школу подготовки в ГРУ Генштаба Российской Федерации. СБУ на базе «Альфы» сформировала группу захвата, которую прикрывала рота десантников. Но они не понимали, кто им противостоит, и традиционно ехали, знаете, как в мирное время у нас проводятся операции: колонна машин без разведки, без охранения. Они не понимали, что началась война, хотя все знали, что Славянск захвачен группой террористов с автоматами и пулеметами, профессионально обученных и слаженных... Передовая группа «Альфы» подъехала к Славянску, остановились на въезде в город. Во время общения с местными жителями, перекрывшими дорогу, их внезапно обстреляли террористы. БТРы десантников не среагировали и не успели поддержать огнем. В бою пал смертью храбрых Геннадий Биличенко, капитан «Альфы» из Полтавы - он стал первым украинским воином, погибшим в ходе Антитеррористической операции. Был тяжело ранен командир «Альфы». О скрытном подходе к цели уже не могло быть и речи. Операция сорвалась, не начавшись.

- То есть Вы дали приказ штурмовать, а выполнили так, как выполнили.

- Да. И вместо штурма мы получили потери. Оставшееся в живых руководство этой операции отступило вместе с бойцами. Это уже был не формат учебной показательной операции для журналистов на полигоне, когда в мегафон говорят - «Всем покинуть здание и выходить с поднятыми руками». Это была война. Здесь в мегафоны нечего было кричать.

Российская агентура одновременно организовала захват боевиками обладминистрций в Донецке, Луганске, Харькове. Сложнейшая ситуация была в Одессе и в других регионах Юго-Востока. Но, как я уже говорил, нам удалось достаточно быстро нормализовать там ситуацию, а Донецкая, Луганская и Харьковская области были включены в зону проведения широкомасштабной антитеррористической операции. Был создан штаб АТО, и в эти регионы направлены наиболее дееспособные силы. Россия, со своей стороны, резко активировала процесс наращивания численности отрядов боевиков и террористов, усиливая их и вооружая.

На первом этапе сложно было еще и потому, что местное население в Донецкой и Луганской областях активно поддерживало боевиков.

При участии большого количества местного населения, обманутого российской пропагандой, стал возможен и «краматорский позор». Когда в Краматорске разоружили наших десантников и они без стрельбы отдали оружие, отдали БМД и, опозоренные, ушли. На первом этапе обозленные местные жители были, не меньшей проблемой, чем боевики. Они закидывали камнями украинские части, живым щитом их окружали, блокировали движение, захватывали здания. Отравленные российско-януковичской ложью, они создавали колоссальные проблемы. Военное руководство, работавшее в зоне АТО очень сложно выходило на принятие решений. По каждому боевому столкновению приходилось отдавать личный приказ, как будто мне из Киева было видней, что там происходит на месте. И когда кричишь им по телефону: «Что ж вы стоите? Почему не стреляете в террористов?», мне отвечали: «Они стоят с автоматами за безоружной толпой местных жителей, мы же не можем стрелять в гражданских». Этот сценарий Россия отработала хорошо в Крыму и попыталась реализовать и на Донбассе. Использование «живых щитов» для диверсионных групп сильно усложняло нашу работу. Но со временем отношение местных к боевикам и российским военным начало меняться.

- Почему приняли решение ставить блокпосты под Славянском, окружать город, а не идти сразу на штурм?

- Штурм в городе невозможен без огромных жертв и, в первую очередь, среди мирного населения. Террористов было много с мощным вооружением, и они прикрывались мирными людьми, создавали свои базы, в самых густонаселенных местах города, минируя жилые кварталы. Превратить Славянск в Грозный мы не могли, мы же не россияне. Они окружили Грозный, и артиллерия стреляла, пока не осталось никого в живых, потом зачистили развалины. Мы не могли расстреливать наши города. Мы не могли уничтожать всех вместе с террористами. Позже к людям Донбасса пришло понимание, что их втянули в бойню, что путинская Россия им не собирается давать какую-то помощь, ее не интересует их будущее, их жизнь. Они просто сделали их пушечным мясом, сделали из них заложников террористов, чтобы развалить Украину. Когда это понимание пришло к людям, они несколько по-другому стали относиться к украинской армии. В конце мая уже совсем было другое настроение.

- Когда первый раз вы увидели, что мы воюем? Какой это был день?

- Я, честно говоря, таких нюансов уже не помню, у меня не было ни минуты на рефлексию, потому что когда приходится работать днем и ночью все сливается в один бесконечный день. Были дни, когда каждый час происходило обострение обстановки, на которое я был обязан отреагировать. Уже в конце апреля, в начале мая, мы имели боеспособную армию, боевую Национальную гвардию и эффективно действующие спецбатальоны МВД. Командирам уже не надо было переставлять ноги, они начали профессионально воевать. Поменялось и настроение многих на Донбассе. Они поняли, что происходит в их регионе. Кто враг и кто друг.

Война - она и есть война. Проблема в том, еще раз хочу сказать, что российская военщина подло использовала обманутых их же пропагандой наших граждан. Поэтому на первом этапе они четко опирались на поддержку местного населения. Чем меньше становилась эта поддержка, тем больше наемников и профессиональных военных они начали перебрасывать на Донбасс. В мае Россия потерпела стратегическое поражение - они не смогли уничтожить Украину изнутри, мы начали давать отпор. Путчи в Харькове и Одессе провалились, и тогда они начали массово перебрасывать вначале наемников, прошедших спецподготовку диверсантов, а затем регулярные войска. Самое современное и смертоносное оружие потоком полилось на нашу землю.

- Какая у Вас была стратегия освобождения Донбасса? Вы не занимались пиаром, не подымали флаги, поэтому информации о Ваших действиях в СМИ практически нет.

- Уже в мае на Востоке нам противостояли российские регулярные подразделения, специально обученные спецы, которые имели полный арсенал оружия, в некоторых позициях превосходящее наше. Уже в мае была захвачена нашими войсками первая реактивная система «Град» из состава вооруженных сил РФ, были уничтожены первые российские танки. И поэтому для меня уже было понятно, что время блокпостов проходит, надо менять стратегию и тактику. Мы начали выстраивать линию фронта. И тихо, не пиарясь, мы отсекли север Луганской области. Дальше отсекли западный и южный Донбасс. Тоже тихо очистили территории до Амвросиевки. Там тоже выстроили линию фронта. И начали эту линию сжимать. Не спеша, но уверенно. Для меня очень важно было минимизировать наши потери, потому что это не война за территорию, это война за Украину. Надо было уничтожить ядро террористических банд - и не дать им нанести большие потери нашим войскам. Наша мобилизованная армия должна была научиться сражаться с опытными российскими спецами не числом, а умением. И выстраивая фронтальную позицию, мы минимизировали потери. Я боюсь ошибиться, но на момент сложения мной полномочий Верховного Главнокомандующего боевые потери украинских воинов в АТО составили 53 человека. Но для меня это было очень много, и я тяжело переживал каждую потерю человеческой жизни, считая себя, в первую очередь, ответственным за это. В своих телевизионных обращениях я часто пофамильно называл погибших героев.

Я не видел возможности проводить неподготовленные наступления с только-только отмобилизованной и страдающей от многих проблем армией. Каждая наступательная операция должна была быть отработана до деталей. Только тогда я ее утверждал. Сохранение жизней личного состава было одной из главных моих задач. Поэтому я отстранил от должности командира 51-й механизированной бригады после расстрела нашего блокпоста под Волновахой. Второй большой потерей стал сбитый вертолет с группой бойцов и генералом Нацгвардии Кульчицким - прекрасным воином, смелым и порядочным человеком…

Можно было конечно делать рейды и захватывать не имеющие усиленных вражеских гарнизонов города и села, подымать перед камерами флаги. Но такой подход ломал бы линию фронта, разрушал тыловое обеспечение и взаимодействие между частями. Но главное, создавалась бы постоянная угроза окружения выдвинутых вперед подразделений и, как следствие, необоснованные потери личного состава, техники и потеря важных рубежей.

- Какие действия украинских войск за время вашей работы как Верховного Главнокомандующего вы бы отметили как успешные?

- Первое - создание единого фронта, отсекавшего захваченные территории Донбасса от всей Украины, который остановил дальнейшее продвижение террористов. Второе - отсечение и освобождение севера Луганской области, запада и юга Донецкой области, что позволило ограничить зону боевых действий в регионе. Третье - разгром террористов в Красном Лимане, что позволило разгромить главную базу боевиков под Славянском, прекратив их снабжение, и создало предпосылки для сдачи без боя Славянска и Краматорска. Мы могли обойти Краснолиманскую группировку и занять с десяток не укрепленных городков. Но вместо этого мы сосредоточили кулак в составе ударных подразделений трех воздушно-десантных бригад, и внезапно атаковали одновременно с разных направлений самый мощный укрепрайон боевиков. Несмотря на то, что Красный Лиман в виду его важного тактического значения был укреплен и оборонялся крупными частями противника, наша задача была, окружив их, не допустить отхода и уничтожить. В результате задача была полностью выполнена, группировка наемников была разгромлена. Ни один боевик не вырвался из окружения. Мы потеряли нескольких прекрасных воинов, при потерях противника, измерявшихся в сотнях убитых, раненых и пленных. Было захвачено также все их вооружение. Разгром привел автоматически к очищению и самого города и ближайших населенных пунктов, создал плацдарм для дальнейших наступлений.

Также отмечу освобождение захваченного террористами донецкого аэропорта 26 мая.

Задач и проблем было много, поэтому было как-то не до пиара.

- Что Вам жена сказала, когда узнала, что Вы одновременно обязанности премьера, президента и председателя Верховной Рады вынуждены выполнять, по сути, во время войны, и что Вы, фактически, живете на работе?

- (пауза)... Она не была счастлива, я вам точно могу сказать. До этого я три месяца руководил штабом Майдана, и она меня практически тоже не видела. Она сказала мне одно слово: «Держись». В то время, когда Украина была очень слаба, я и сам многим мог сказать только одно: «Держись». Мы удержали Майдан, и удержали Украину. Поэтому «Держись» - это слово-пароль, открывающее путь к нашей победе.