Україна втратила інстинкт самозбереження

Мовою оригіналу

Это очень важная фотография, она способна обьяснить очень многие эмоции последних дней. Мои личные эмоции. Но для начала, чтобы разобраться, необходимо вспомнить эмоции того дня.

Русские атакуют Дебальцево, бросая свои уже регулярные силы в бой. Ты живешь новостями оттуда. Да что ты, кажется все вокруг мысленно пребывают там. Страна на грани паники. Такое впечатление, что в котел угодил Киев., а не далекий городок на Востоке. Валютный рынок лихорадит. Да что там лихорадит, гривна летит к чертям. И на этом фоне в Минске проходит заседание четверки. Меркель, Олланд, Путин и Порошенко. И кажется именно от сидящих за тем столом зависит будущее завтрашнего дня. Да что там кажется, именно так оно и было. Именно там надо было, в ту длинную минскую ночь, отстоять суверенитет Украины. И это удалось сделать.

И я помню, как тогда мы шутили, если шутить вообще тогда хотелось. Говорили, что как хорошо, при всем уважении, что президентом страны не стал Кличко. Которого трудно было представить за тем столом, но который еще за год до этого был, казалось, основным претендентом. И было страшно представить, что за тем столом мог оказаться он. Что за тем столом мог оказаться не Порошенко.

Именно эта фотография напоминает мне, почему я никогда не жалел о своем выборе в мае 2014 года. С тех пор было многое. Коррупция. Саботирование реформ. Это было и вызывало злость, ярость, отчаяние. Много негативных эмоция. И это правда. И эти эмоции вызывал тот самый президент Порошенко, когда боролся с НАБУ, когда противостоял созданию антикоррупционного суда, когда ... да много когда.

Я не знаю, как я отношусь к Порошенко. Он не мой идеальный президент. У меня тоже есть неоправданные ожидания. У меня тоже есть множество претензий. Но я точно знаю, за что я буду всегда благодарен президенту Порошенко. За этот день и за этот вечер в Минске. Когда интересы страны, которая, казалось, разваливалась на части, удалось отстоять.

И сейчас, когда мне говорят о шансе и о необходимости поверить, я вспоминаю эмоции того дня. И не понимаю. Совсем не понимаю. Не могу себе представить.

И это пугает. И пугает еще и то, что большую часть моей страны это не пугает совершенно. И кажется, что утерян тот самый основной инстинкт. Инстинкт самосохранения. Благодаря которому люди выживали миллионы лет. А теперь его потеряли. И пусть социологи твердят, что люди считают работу президента серьезным и ответственным делом, которую нельзя доверить первому встречному, но реальность говорит о другом. Реальность которую надо принять и с которой придется жить.

И да, я знаю, что цифры однозначны. Знаю, что все практически решено. И понимаю, что от того, что я напишу, уже ничего и не зависит. И я не пытаюсь повлиять, понимая, что повлиять не могу. Я пишу ни для того, чтобы убедить критическую массу людей проголосовать так, как мне бы хотелось. Это невозможно. И я это знаю. Но я пишу. Пишу прежде всего для себя, потому что не могу не писать. Потому что не смогу простить себе потом, что я промолчал. Пишу для того, чтобы потом, спустя годы, когда я буду сидеть в плетенном кресле с чашкой чая, меня не мучала совесть. Что я молчал в часы потрясений. Что я молча соглашался с большинством, с которым я не мог бы согласится по совести. А изменить ничего нельзя. К сожалению. Или к счастью. Но даже в 1968 году группа людей вышла на Красную площадь, протестуя против захвата Чехословакии. Зная, что ничего изменить нельзя. И я не в коем случае не сравниваю себя с этими людьми, им грозили лагеря, а мне не грозит ничего. Но как и они делали это, не в силах бороться с собой, так и я должен написать эти буквы, сложив их в слова, чтобы не потерять уважение к себе. Ведь и так хватает отрицательных эмоций. Стыда за хамство, с которым придется жить и про который не удасться забыть. Унижения, которое ты испытываешь, когда твоя страна выбирает себе виртуального персонажа, не спросив у него ничего, словно отдавая ключи от квартиры первому встречному.

Я пишу для себя. Про свои эмоции. Про тот день, когда мне было страшно. Может быть чтобы помнить, что страх проходит.