Що буде з Чечнею після завершення ери Путіна

Мовою оригіналу

Когда завершится режим Путина, демонтаж нынешней системы отношений между Чеченской республикой и федеральным центром станет одной из главных задач новой власти. Но не факт, что получится

«В Чикаго приехали копы из Техаса, взяли штурмом дом федерального судьи и увезли его жену в Даллас. Губернатор Техаса сказал, что уничтожит каждого, кто оскорбит жителей его штата. В Белом доме предпочитают в это не верить».

Такой грустный мем появился в сетях почти сразу после появления новости о захвате чеченскими силовиками в Нижнем Новгороде Заремы Мусаевой, жены экс-судьи Верховного суда Чечни Сайди Янгулбаева. Женщина насильно привезена в Грозный. Она арестована на два месяца по выглядящему не очень убедительно обвинению в мошенничестве. Сыновья Янгулбаева и Мусаевой насолили главе Чечни Рамзану Кадырову публичной критикой. Он говорит, что братья Янгулбаевы ведут телеграм-канал, который «очерняет» происходящее в Чечне и руководство страны. Двоюродный брат Кадырова, депутат Государственной думы Адам Делимханов публично пригрозил отрезать головы членам семьи Янгулбаевых. Это же сделали некоторые другие руководители чеченских ведомств.

Спустя пару дней Владимир Путин вдруг встретился с Кадыровым – как говорится в официальном коммюнике, для того чтобы услышать доклад о социально-экономическом развитии Чечни. Но в такую повестку дня верится с трудом. Хочется надеяться: после беседы с Путиным диабетика Мусаеву под благовидным предлогом все же отпустят из тюрьмы и она сможет уехать к мужу и сыновьям, которые уже уехали за границу, не дожидаясь новых проблем. И если проблемы судьи и его близких могут быть решены эмиграцией, то проблемы Чечни, точнее, деятельности ее руководства, решить в ближайшее время не получится. Чеченские силовики продолжат действовать за рамками Конституции и российских законов, преследуя тех, кого в Грозном завтра назначат врагами.

У истоков этой проблемы стоит факт, который в России официально признать невозможно: в начале этого века федеральная власть проиграла вторую войну в Чечне. Как именно это случилось, тоже, в общем-то, понятно: семья бывшего муфтия Чечни Ахмата Кадырова перешла на сторону федеральной власти и получила республику в свое полное владение в обмен на обеспечение «мира и стабильности» (какими методами достигнутые – неважно) и почти полное государственное финансирование. По разным данным, более 90 процентов бюджета республики формируются за счет целевых трансфертов средств из федерального бюджета.

Разумеется, такое положение дел исподволь подтачивает структуру российского государства. Оно порождает антагонизм других территорий, которым не настолько повезло с финансированием. Оно способствует возникновению самых разных настроений среди силовиков – от «Вот бы и нам так, как ребятам в Чечне!» до «Что они себе позволяют!». Наконец, это стимулирует враждебное отношение к Северному Кавказу среди тех, кому недосуг разбираться в тонкостях политики и истории. Что опять же очень плохо для гражданского единства распавшейся империи, болезненно ищущей новую идентичность.

Решение о фактически особом статусе Чечни принял Владимир Путин. Изменить его он не в силах, даже если бы захотел. Тем более что Кадыров борется с теми, в ком Кремль тоже видит врагов, – разоблачителями коррупции и нарушений прав человека. Так что пока Путин в Кремле, Кадыров и его семья будут править в Чеченской республике.

Но путинское время когда-нибудь завершится. В России пройдут свободные выборы в парламент, и на первом же заседании слово возьмет депутат из Воронежской области или Новгорода Великого. Он или она спросит, почему воронежцы и новгородцы не получают такие же трансферты из федерального бюджета, как Чечня? Внятного ответа на это никто не сможет дать. Потому что тогда придется начать демонтаж всей системы отношений республики с федеральным центром, которую выстроили при Путине.

А даже самая легитимная и демократическая власть будет бояться здесь предпринять хоть что-то. Ведь никто не сможет просчитать последствия и никто, скорее всего, не захочет брать на себя ответственность за изменения. Так что попытаются «замять вопрос». И, может быть, даже замнут.

Страдают от такого положения дел и жители Чечни, желающие жить в современном правовом поле, а не при феодализме. Уверен, их немало. Нелегко и соседям Чечни – той же Ингушетии.

Но ничего с этим в ближайшей перспективе не поделать. «Мир в Чечне» – такое же историческое наследие Владимира Путина, как и «Крым наш». С этим и жить.