Апология Ходорковского

Историю фотографии Михаила Ходорковского с певицей Валерией и ее мужем-продюсером Иосифом Пригожиным в культовом лондонском ресторане кантонской кухни Hakkasan знают почти все возможные читатели этого текста. Констатирующую часть повторять не буду.

Также мы знаем, что г-н Ходорковский подвергся достаточно жесткой критике со стороны прогрессивной общественности, включая его собственных сторонников, за внезапно избыточную лояльность к людям, тесно связанным с путинским режимом, обуянным «крымнашизмом» и не всегда знающим, что в России есть гонения на ЛГБТ.

Ходорковский, как и в прошлых российских судах, вины не признал и своим критикам внятно, мне представляется, ответил. Отдельно добавив, что и со своим судьей (Хамовнического суда) Данилкиным, законопатившим его на 13 лет, готов выпить рюмочку/чашечку после своего возвращения туда, куда просто так не возвращаются, — в чаемую Россию.

Надо сказать, что и Пригожин с женой удостоились нападок со стороны коллег-конкурентов по РФ-попсе: их обвинили в двурушничестве, а заодно сообщили об актуальном или потенциальном неудовольствии совести политической РФ-нации, главы Чечни Рамзана Кадырова. Муж-продюсер здесь повел себя вполне пристойно, не ссылался ни какие драматические случайности, которые могли привести к скандальному фотографированию, а публично объявил МБХ исторической фигурой и сильным человеком. Ну и слава богу.

Пересказывать общеизвестное — дело порой выгодное, но скучное. Я и не собираюсь.

У меня иные задачи.

А) Конечно, сказать, что я целиком за Ходорковского; он имел право фотографироваться с кем угодно и где угодно; с другой стороны, кто угодно и зачем угодно имеет право его за это ругать, разве нет?

Б) Объяснить, почему я в этом деле за Ходорковского — поверх очевидных доводов, что в 2003 году я посадил его в тюрьму, а за этот текст он мне, конечно, заплатил. (Без аванса я и с инвалидного возка не встану, поверьте мне.)

В) Деконструировать (да простится мне такое умное слово, каких, кстати, МБХ не любит) негодование всех русских людей, посчитавших фотографирование с Валерией морально и общественно — что, по большому счету, суть одно — неприемлемым.

-- Тотальное сознание

Начнем с деконструкции.

Многим из нас, русских людей, присуще исторически сложившееся тотальное сознание (ТС). Означает это, по моей авторской версии, примерно следующее:

1. Полное всесмешение качественно разных критериев оценки кого бы и чего бы то ни было: моральных, идеологических, политических, правовых, профессиональных, эстетических и прочих, какие только бывают.

Притом у всякого носителя тотального сознания свои приоритеты, разумеется, не одинаковые для всех. Например, для одного важно, как кто относится к Владимиру Путину. И ясно, что только убежденный сторонник (или, наоборот, противник) Путина может быть умным, честным и красивым, особенно одновременно. Если не соответствуешь этому критерию — ты дурак, или жулик, или всё сразу. Для другого критично отношение к марке чайников. Все, кто выбирает Bosch, — правильные персонажи, с которыми можно иметь дело. Не Bosch — неправильные, не иметь. Для третьего тотально важно, еврей ты (русский, казах, крымский татарин) или нет. И т. д.

Но механизм работы такого сознания, независимо от конкретного первичного приоритета, один.

Тотальное сознание стремится к моральному отягощению всего. Грубо говоря, евреем быть морально, а не евреем — уже не очень или очень не.

Особенно выпукло это проявляется в политике. Чтобы лишний раз не трогать Путина, который уже затроган до дыр, вспомним что-нибудь более пикантное, например, Навального образца 2013 года, когда он баллотировался в мэры Москвы. Многие люди говорили мне в те дни, что голосовать не за Навального — аморально. Это слив и предательство, мерзость и подлость. Как же, как же, пытался блеять я, ведь у меня есть конституционное право, оно морально не нагружено. И я никому не обещал голосовать за единого безальтернативного лидера оппозиции, честное слово. Ну, ты давний наймит Путина, поцелуй в жопу своих хозяев — был мне из околонавального лагеря стандартный ответ.

А если вы посмотрели спектакль, поставленный членом «Единой России» (или, наоборот, партии «Парнас», с какого холма посмотреть), и он вам понравился, знайте: у вас исключительно плохой вкус.

2. Тотальное сознание вытесняет закон как самостоятельную величину, субстанцию и инстанцию.

Правильный человек (ну, возможно, еврей, любящий свеклу или бойкотирующий Сандуновские бани) не подвластен закону. Он не может совершать преступлений и даже проступков. Разве что ошибки, и то как посмотреть. Всякое дело против него, если заведется, злокозненное и заказное.

Неправильный человек подвержен закону втройне, даже несуществующему. Он не совершает ошибок, только преступления и проступки. Если его еще не посадили, то это чье-то злоупотребление.

3. Сознание на то и тотальное, что оно не может рассматривать одно и то же явление или объект с разных сторон. Оно не терпит нюансов и полутонов. Кто-то (что-то) может быть или совсем хорошим, или совсем плохим. Но не посередине, и не хорошим + плохим в одном флаконе.

4. В полемике важен не предмет, на котором такое сознание никак и никогда не может сконцентрироваться всерьез, а собственно оппонент. Каковой и не оппонент вовсе, а враг. Ибо нет смысла всерьез разбирать предмет в разговоре с глупой продажной тварью, которая еще, как написано в газете «СПИД Инфо», в 1985 году украла три мандарина в поезде Липецк — Сочи.

5. Тотальное сознание ищет не правду, а победу в споре любой ценой. Проиграть нельзя: играем всегда с нулевой суммой, поражение равно смерти. Потому поражения не признаём: это они считают, что мы провалились, а мы победили (хотя это пока не так заметно) или, на худой конец, пали жертвой бессовестных манипуляций, что обессмысливает оппозицию «победа — поражение».

Как итог: тотальное сознание не умеет извиняться. Разве что за других — начальство, соседи, предки, потомки, эпоха, судьба, — но ни в коем случае не за себя.

6. Для такого типа сознания люди и прилагаемые к ним важные вещи не могут принципиально меняться. Если кто-то когда-то был коммунистом (кагэбэшником, националистом, либералом), им и останется навсегда. Ну, или если закоренелый жулик — тогда может поменяться, но по факту продажи новому покупателю. Меняться могу только я сам, носитель тотального сознания. Но не в силу переосмысления моей жизни, покаяния и т. п. А потому, что меня плохие люди когда-то в чем-то зверски обманули — например, сказали, что коммунизм хороший, а он на поверку оказался плохой. Потом доблестный я раскрыл обман, и мне самосписано мое прошлое как не имеющий нового употребления токсичный актив.

7. Тотальное сознание питается, прежде всего, бессубъектным знанием. Типа на заборе написано «дрова» — значит, за забором дрова. Это все знают. Доказательный процесс невозможен, ибо не укладывается в такой модели сознания.

Тотальное сознание предполагает радикальные перевороты (см. п. 5) в момент смены вех на почве разоблачения внешнего обмана — единственного источника наших ошибок. Именно потому мы так любим шарахаться из крайности в крайность, поклоняться всему, что недавно сжигали, и наоборот. Мы не можем вежливо разлюбить — только перейти из состояния любви в фазу ненависти, без промежутков и остановок.

Для такого типа сознания существует, как правило, один главный источник всех без исключения проблем и неприятностей. Как для Гитлера — евреи, для российской оппозиции — Путин, для Путина — США. Могут быть еще мелкие подысточники и субисточники, но только пребывающие в зависимости от единственного главного.

Такой тип сознания — оптимальный приемник тотальной пропаганды. Которая, по сути, для того и есть, чтобы эксплуатировать все перечисленные выше стандарты этого каменного мышления. Любой важный сюжет в условной программе Дмитрия Киселева может быть разложен на составляющие, помянутые здесь выше.

Именно тотальное сознание, а не разные идеологии, корпорации типа спецслужб, олигархические касты и т. п., есть база и питательная среда всяческого тоталитаризма на российской почве. Который будет возрождаться столько раз, сколько это сознание ему разрешит и повелит. Хороший диктатор неизменно призывается на смену плохому — и «все было встарь, все повторится снова, и сладок нам лишь узнаванья миг» (с).

Ведь из всесмешения критериев вытекает и неразличение властей. Исполнительной, законодательной, судебной. Когда мы придем к власти, суд будет, конечно, независим, но будет обязан выполнять наши указания по утрамбовыванию врагов-оппонентов. Вон, Б. А. Березовский действительно считал, что выиграет роковой процесс у Р. А. Абрамовича, потому что политическая Британия не любит Путина. Значит, победить обязан тот, кто против российского президента. Никто так и не убедил несчастливого Бориса, что Высокому суду Лондона на эти сторонние обстоятельства искренне наплевать.

Сейчас «тоталы» круто уперлись в тему послепутинской люстрации. Путин еще пока здесь, с нами, но уже ясно, что после него всех плохих людей надо запретить и побатальонно посадить. А хороших — поставить на власть. И прежде, чем Валерия снова сфоткается с Ходорковским, а судья Данилкин выпьет с ним чаю, эти оба путинских изверга должны отведать тюрьмы.

Если спросить, к примеру, меня, хорошие или плохие люди Валерия с г-ном Пригожиным, я скажу так: не знаю. Хотя бы потому, что не знаком с ними лично. И вот только если познакомлюсь и съем потом с ними хотя бы треть пуда соли, тогда уж позволю себе рассуждать про хорошесть и плохость. И в какой пропорции, как на мой полностью субъективный взгляд, они в них намешаны.

А «крымнашизм» — это их идеологический выбор. Пусть будет. Я категорически против «крымнашизма», но не желаю никакого зла его адептам. Без них мир был бы недостаточно многообразен.

Я и с Данилкиным не знаком. И что я скажу про него как гармонически развитую личность? Ничего.

Ходорковский во всей этой истории нравится мне тем, что демонстрирует выход за пределы тотального сознания. Рационально или внерационально, неважно. Он, возможно, понимает, что нет совершенно плохих и совершенно хороших людей. Что граница между добром и злом проходит не между разными человеками, а в сердце всякого человека. И если Россия когда-нибудь начнет становиться европейской, то не на мести и не на злобе обоснуется это становление.

А на отказе от мыслительного тоталитаризма, столь же болезненном, сколь и добровольном.

Так мне кажется.

Дисклеймер 1: тотальное сознание бывает и во всем остальном мире, не только у нас. Но для целей этой статьи интересна именно повышенная его концентрация в пределах России. А остальной мир еще потом пообсуждаем.

-- Приличные люди

В порядке предупреждения хотел бы сказать: один из самых опасных отрядов тоталов — социальная группа, известная по самоназванию «приличные люди». Любого представителя этой группы выделяют нижеследующие черты:

А) Твердое представление о себе не просто как об абсолютно и совершенно хорошем человеке, но — источнике истинного добра.

Б) Уверенность в личной способности на 100% классифицировать добро и зло.

В) Присвоение себе статуса морального судьи, причем сразу в двух инстанциях — первой и апеляционной (кассационной).

Г) Научное знание о геометрических границах поля приличных людей.

Д) Истинное всепрощение к себе и себе подобным (иным приличным людям в границах поля).

Е) Глубокое нераспространение своих внутренних правил на субъектов за пределами геометрических границ.

Ж) Злоба, она же и ярость. Такая, что никакими успокаивающими средствами не утихомиришь.

Если же попытаться свести признаки А–Ж к одной фразе, то: приличные люди зовут к покаянию всех, кроме себя.

У почти забытого ныне драматурга-нациста Ханса Йоста есть пьеса «Шлагетер» (1933), в которой звучит дожившая до сегодня фраза: «Когда я слышу слово “культура”, я перезаряжаю мой браунинг». (Мы привыкли ее цитировать приблизительно: когда слышу слово «культура», хватаюсь за пистолет). Слова, конечно, вырваны из контекста и в устах йостовского персонажа значат примерно следующее: когда страна гибнет и разваливается, не до культурных игрищ.

Я совершенно не нацист, правда. Но когда я слышу «все приличные люди знают, что…», мне таки хочется схватиться за оставшееся оружие, где бы оно ни валялось. Чтобы, в случае чего, направить против себя.

Дорогие читатели, будьте бдительны. Опасайтесь приличных людей.

-- Правила мести

Пытливая молодежь пыталась интересоваться у меня после фразы МБХ о г-не Данилкине: что, неужели этот Ходорковский совсем не мстителен? Непохоже. По взгляду, повадкам, оговоркам — не сходится.

Я с экс-хозяином ЮКОСа знаком не близко. И за него уж точно говорить ничего не буду. Но, как по мне, по грубым прикидкам: отчего же, мстителен. Вполне себе мстителен. Но только неподдельный мститель знает главные правила земной мести.

А) Месть должна превосходить объем нанесенной тебе обиды.

Б) Самая страшная месть — это прощение, как сказал в XIX веке еврейский учитель Исраэль Фридман (авторство оспаривается, на Фридмане не настаиваю).

Про «Мне отмщение, и я воздам» я уж и не говорю. Слишком глубокие материи, чтобы прямо сейчас в них наспех ковыряться.

-- Честность — лучшая музыка

Чем еще понравился мне Ходорковский во всей этой истории — какой-то простоватой честностью.

Да, он так и сказал, что много в местах лишения свободы слушал Валерию, и она напоминала ему о доме. А мог бы сказать:

— Детство мое прошло под знаком Шенберга, в институте переключился на Малера, через него пришел к Шостаковичу. Когда руководил ЮКОСом — увлекся Сибелиусом, там подлинное отчаяние, какое бывает только в кабинете по особо важным делам. Хотя лучше всего, особенно когда за полночь приехал домой и закрываешь глаза, забыть вчерашнее, — Моцарт, 11-я соната ля мажор. А как на зоне был, то раз в неделю приезжала ко мне арфистка Ольга Эрдели и играла пятый концерт Крумпгольца. Я потом было хотел ее в Лондон вытащить, а она, как назло, тут и померла.

Но, в отличие от большинства наших политиков, не сказал. Молодец. Заслуживает.

Мораль всей этой истории такая: хочешь изменить Россию — начни с себя. С операции на своей голове.

Дисклеймер 2: все, что я выше написал, значит не то, что вы подумали, а совсем обратное.

Спасибо.

Источник: Сноб.ру