Замдиректора НАБУ Гизо Углава: Время взяток в конвертах ушло, коррупция в Украине стала транснациональной

Бюджет Национального антикоррупционного бюро в 2016 году оказался в полтора раза меньше, чем запрашивало его руководство – около полумиллиарда гривен. Заместитель руководителя НАБУ Гизо Углава уверяет, что это не скажется на результатах работы, хотя бы потому, что Бюро рассчитывает на помощь от международных доноров.

На сегодня в штате этой структуры работают 70 детективов, к середине марта 2016-го года численность возрастет до 200 человек. Как «уберечь» их самих от коррупции, а также, почему дела Майдана и преступления команды Януковича не будут расследоваться детективами НАБУ, Углава рассказал в интервью «Главкому».

В Украине хорошо развито телефонное право. Топ-чиновники во все времена звонили руководителям ГПУ и МВД, подсказывая, как обернуть то или иное уголовное дело. Под Генпрокуратурой встретить депутата, направляющегося в здание для решения каких-то своих вопросов – обычное дело и сейчас, не только во времена Януковича. Сложно поверить, что те же люди не звонят и не приходят в НАБУ. С чем они стучатся к вам?

Антикоррупционное бюро было создано для того, чтобы сломать эту систему. Не было ни одного звонка ко мне с просьбой или рекомендацией о том, что и как нужно делать. По всем делам, инициированным в НАБУ, – никаких обращений.

Это касается не только расследований, но и процедуры назначения детективов. Были проведены прозрачные и одновременно трудные конкурсы. Ни один из детективов не был назначен «по звонку».

За последние полтора года было много громких заявлений и журналистских расследований, так или иначе обличающих топ-руководство правоохранительных органов. Экс-генпрокурору Олегу Махницкому приписывали покупку отеля Хайятт, бывшему замгенпрокурору Анатолию Даниленко – сомнительную собственность и причастность к пожару на нефтебазе под Киевом. Кто-то из «бывших» топ-руководителей этих органов попал в ваше поле зрения?

Я не буду называть никаких имен, но объясню, как мы относимся к этому вопросу.

Первое, что мы сделали, - провели анализ всей информации из открытых источников, включая соцсети и СМИ. Первые дела, начатые детективами Бюро, стали результатом именно такой аналитики. Более предметно мне не хотелось бы говорить, поскольку сейчас идут расследования.

За какой период детективы анализировали информацию из интернета?

Нас, в первую очередь, интересуют преступления, совершенные после Майдана.

Можете назвать самое первое дело, открытое в Нацбюро. Есть же дело №1?

Об этом деле мы будем рассказывать, когда будут вручены подозрения.

Это касается нарушений в деятельности госпредприятий?

Да.

Из Единого реестра судебных решений можно узнать, что одним из таких дел является расследование вокруг деятельности «Запорожьеоблэнерго».

Давайте отойдем от названий. Расследование еще не означает, что кто-то виновен. Когда будут результаты расследования, тогда общество узнает все подробности.

Губернатор одесской области Михаил Саакашвили озвучивал информацию о нарушениях в работе госпредприятий на 120 миллиардов гривен. Поводом для расследования НАБУ из «списка Саакашвили» стали пока данные о нарушениях, якобы допущенных на Одесском припортовом заводе. Это единственное дело, открытое после громких заявлений одесского губернатора?

Расследование по Одесскому припортовому заводу ведет одесская прокуратура, Главное следственное управление МВД и мы. Там несколько эпизодов преступления.

Но это единственное предприятие из «списка Саакашвили»?

Есть и другие факты, которые приняты в работу, проверяются.

Глава Национального антикоррупционного бюро Артем Сытник сообщал, что в работе у НАБУ сейчас порядка 20 дел. Сколько из них касаются преступлений совершенных прежней властью, а сколько нынешней?

95% дел касаются периода 2014 – 2015 годов.

Сейчас уже больше двух десятков дел?

Уже больше. Дело в том, что Генеральная прокуратура Украины передала нам уголовные дела, подследственные Национальному антикоррупционному бюро. Но, как вы знаете, накануне парламент принял закон, согласно которому все дела, расследования, находящиеся в компетенции НАБУ, но начатые другими правоохранительными органами, остаются у них.

Это хорошо или плохо, что в НАБУ не передали все, что расследовала Генеральная прокуратура?

В Генпрокуратуре насчитали 22 тысячи томов тех дел, которые изначально предполагалось передавать детективам Антикоррупионного бюро. Это бы полностью парализовало работу НАБУ.

После принятых изменений в законодательство, эти дела останутся, и будут завершаться следователями Генеральной прокуратуры, которые начинали над ними работать. Но если это будет в интересах следствия, которое ведет НАБУ, мы имеем право вытребовать то или иное дело и продолжить расследование

У Генеральной прокуратуры есть возможность отказать в передаче каких-либо дел к НАБУ?

Нет, по закону, они будут обязаны передать.

То есть, Бюро начинает работу с чистого листа?

Да.

Артем Сытник говорил, что в ближайшее время, в январе, произойдут первые задержания.

У нас уже были первые задержания по подозрению в получении взятки судьями.

Вы не озвучиваете имена и названия компаний, в отношении которых открыты уголовные производства. Но общую сумму ущерба, которые были нанесены в результате коррупционных действий, можете озвучить?

Так считать трудно, но думаю, что более 300 млн. гривен. Эта сумма не может быть точной, потому что в процессе расследования могут появляться новые факты.

Какие приоритеты в работе НАБУ?

Наш подход – выявлять максимально коррупционные схемы.

Да, сейчас люди берут взятки, как это происходило и раньше. Но время взяток в конвертах уже ушло, потому что в коррупционных схемах Украины участвуют иностранные оффшорные компании. Коррупция в стране стала транснациональной.

Поэтому уголовные дела, заведенные по фактам «традиционной» дачи взяток «наличными», – все также приоритет, но более важно – раскрывать крупные схемы, в которых задействованы компании и банки других стран, где происходит легализация коррупционных средств из Украины. Потому что далее последует работа по возврату имущества. Только после расследования коррупционных схем будет возможно ставить вопрос о возврате активов.

Можно ли выделить универсальную схему?

Примитивных схем в Украине нет. Используются совершенные механизмы с привлечением высокопрофессиональных юристов, раскрывать их очень сложно. В госзакупках часто используется схема с использованием фирм-прокладок, с помощью которых цены завышаются при закупках и занижаются при продажах. Оттуда деньги идут на счета зарубежных банков, затем – оффшорных компаний, и проследить их движение очень сложно. Поэтому мы привлекаем международных экспертов, которые обучают детективов, аналитиков, как выявлять такие схемы, находить эти деньги и арестовывать их.

Какие организации помогают?

В основном, правительства США, Великобритании и стран ЕС.

Результаты есть?

Да. Первые дела, открытые в НАБУ, основывались на методах анализа информации, которыми делились иностранные специалисты.

Что это за методы?

Методы анализа: где искать коррупционные риски, как их находить и оценить перспективу выявления преступления – чтобы была возможность из множества фактов, выделить наиболее перспективные, позволяющие раскрыть и доказать преступление.

Замгенпрокурора Виталий Касько в интервью «Главкому» сообщал, что вопрос снятия санкций с команды Виктора Януковича встанет уже в январе – феврале, а в марте они, скорее всего, будут сняты. Чуть ли не единственным шансом сохранить под арестом их счета может стать обращение НАБУ, которое может попросить ЕС об отсрочке, убедив в скорых результатах. Правда, с учетом того, что НАБУ не будет брать в работу эти расследования, можно предположить, что санкции все же снимут?

Передача дел в НАБУ не станет поводом для продления санкций. Это, в свою очередь, возможно только путем проведения эффективного расследования.

Но в НАБУ дела по фигурантам санкционного списка не передавались?

Нет.

После того как год назад Великобритания сняла арест с замороженных счетов экс-министра природных ресурсов Николая Злочевского на $23 млн. было открыто уголовное производство. Якобы, разблокировка произошла не без помощи сотрудников Генпрокуратуры. Это дело также не в вашей компетенции?

Уже начали расследовать это дело, но о результатах говорить еще рано.

Насколько уже все понятно в этом деле?

Чтобы понять причину снятия ареста – нужен оригинал решения, вынесенного судом Великобритании. Тогда можно комментировать причины и участников.

Дела Майдана не передавались в НАБУ?

Нет.

Дело «бриллиантовых прокуроров» будет передаваться в Бюро?

Насколько я знаю, там почти все закончено и готово для передачи в суд. Нет смысла брать в работу расследование, которое почти закончено. Мы хотим отвечать за нашу работу, которую начинаем с нуля. Это большая ответственность и риск – начать с нуля и пообещать обществу быстрые результаты.

Коррупция в судебной ветви власти – приоритет в вашей работе?

Факт того, что судебная система коррумпирована, доказывает то, что первые два дела, которые мы начали, это дела против судей.

Но коррупция в Украине – везде, она не может существовать лишь в одном определенном органе или ветви власти. Согласен, что нужна очень строгая, принципиальная уголовная политика. Но для борьбы с коррупцией важно реформирование всех органов и не только правоохранительной системы. Одной уголовной политикой – не справиться. Наша цель – показать неотвратимость наказания для коррупционера. Но вместе с тем обязательно должно быть реформирование системы.

Какое имеет значение, если ты арестуешь судью, у которого зарплата в 5 – 8 тыс. гривен, если на его место придет другой с таким же доходом. Каждый чиновник должен иметь достойную зарплату и место работы. Вот тогда он будет считать себя достойным членом общества и учитывать риск потерять такой статус… Только тогда будет уменьшаться коррупционный фон.

В конце декабря заместитель Генерального прокурора Давид Сакварелидзе сообщил, что против судьи, выдавшего санкцию на обыск у так называемых «бриллиантовых прокуроров», завели уголовное дело. Мол, его шантажировали, требуя признать дело сфальсифицированным. Генпрокуратура опровергала как сам факт уголовного производства, так и давление на судью. Но вместе с тем, возникает сомнение в том, что заместитель Генерального прокурора стал бы бросаться подобными фразами, не имея оснований.

Я должен знать материал, чтобы комментировать. Но тот факт, что судье, который давал санкцию на обыск в деле т.н. «бриллиантовых прокуроров» предъявляют подозрение, сам по себе вызывает вопросы.

На финансирование Национального антикоррупционного бюро в госбюджете на 2016 год предусмотрено 486 млн. гривен. Эта сумма, которую НАБУ запрашивало?

Нет, сумма меньше, но это компромиссное решение.

Сколько вы хотели получить?

750 млн гривен. Нам необходим такой большой бюджет, потому что все начинаем с нуля, нам много чего нужно закупать – современное оборудование, современные программы.

Но с учетом урезания бюджета в полтора раза, как это скажется на работе?

Мы надеемся на помощь международных партнеров. Это разрешено законом. Нам уже помогают правительства США, Великобритании и ЕС. В частности, США финансировали тестирование детективов и тренинги. Помощь в проведении тренингов предоставила и британская сторона. США сейчас обещают оказать большую техническую помощь. GIZ (Немецкое общество международного сотрудничества – «Главком») ремонтирует для нас тренинг-комнаты, где детективы будут проходить обучение современным методам расследования.

Накануне встречались с одной из международных организаций по вопросу оборудования комнат для допросов.

Сейчас в НАБУ работает 70 детективов. Всего планировалось…

…242 детектива. Вторая волна набора уже начата. Мы закончили тестирование претендентов на должности старших детективов, а до конца января должны завершиться собеседования с ними, после чего отобранные кандидаты приступят к работе. Параллельно идет следующая волна – отбор на должности детективов. В общем, мы собираемся нанять еще 120 – 130 детективов.

То есть, всего будет 200 человек. Какие сроки для укомплектования такого штата?

До середины марта.

Сегодня в НАБУ свыше 20 дел и 70 детективов. Они все задействованы в расследовании?

Да, участвуют все, они разбиты по группам, это позволяет эффективно расследовать и в то же время минимизировать коррупционные риски: намного сложнее договориться с группой, чем с одним человеком.

Фото: Станислав Груздев, «Главком»